Михаил Левандовский - 13 Сектор. Следствие против знатоков

Когда Паша подарил мне на день рождения первую гравюру, я был очень признателен, но несколько удивлен. Обычно мне дарили книги. Особо втянувшиеся в движение — сов. Самые умные — дорогие бутылки. И сами же их потом и выпивали. А вот картины… «Это вложение, имей в виду», — сказал мне Паша, вручая тубус. По его совету мне удалось купить еще несколько вещей. Наиболее изящные украшали мою стену. Особенно мне нравилась гравюра с изображением многомачтового парусника и невзрачной кляксы перед ним. Называлась она «Бегущая по волнам», очень уж одинокая. Что же, отвезем к Паше, узнаем цену. Он давно хочет выкупить ее обратно. Надо отдать должное, Паша относился к друзьям по-хорошему, а не по-деловому, на неосведомленности не спекулировал. Поэтому можно предсказать, что цена будет нормальная.

Через два часа мы сидели в его небольшой студии, пили чай из кружек с отбитыми краями и спорили о литературе. Приятно поговорить с понимающим собеседником. Мне. Ему хуже. Впрочем, в следующий раз можно поговорить об истории.

— Узнаешь? — Я перевернул гравюру изображением к нему.

— Узнаю, Сашка. Знаешь, сколько она сейчас стоит?

— Покупал за двести. На пятьсот рассчитываю.

— Саша, ты не умеешь вкладывать деньги. Если бы я тебя хотел обмануть, я бы обманул. Стоит она двушку. Мои комиссионные — десять процентов.

— Да не вопрос. За сколько продастся?

— Неделя-две.

— А если срочно выкупить?

— Если срочно — за полторы тысячи. Сам понимаешь, тогда и комиссионные на полтора-два процента больше. Ты уверен, Саша? Я тебе всерьез рекомендую подождать. Может, она и за большую сумму уйдет.

— Паш, понимаешь, очень и очень нужны деньги.

— Понимаю, хорошо понимаю. Самому нужны. Ну что же, давай так.

Я положу в карман очередную сумму. Получается, я кое-что накопил. Страшно жаль расставаться с вещами! Как-то по-детски я к ним привязываюсь. Словно ребенок к любимому плюшевому мишке. Да и, к слову, надолго мне в такой ситуации картин не хватит. Тем не менее полторы есть полторы.

Зазвонил телефон. Неужели мироздание решило, что у меня слишком много грустных мыслей?

— Привет. — И деньги в кармане душу греют, и Юлька звонит. — Ты можешь приехать? Очень нужно.

— Могу, конечно.

Я почувствовал себя морским пехотинцем США. Осталось прибыть вовремя.

Слава богу, от Пашиной студии в Плотниковом переулке до Варшавки было не так далеко. На Серпуховку, и оттуда вперед. Выскакиваю. Снова звонок.

— Ты как? Приехать сможешь?

— Уже в седле.

— Ты не думай, это не срочно. Просто нужен ты мне.

Ага, не срочно. Если тебе позвонили два раза, значит, срочнее некуда.

Я нажал на газ. Пускай штрафанут. Деньги в кармане есть, а права так и так через два дня отберут. Чувствую, недолго мне за рулем кататься.

За окнами творилось черт знает что. Дождило кошками и собаками, как говорят англичане в учебниках для начальных классов английской спецшколы. Шел дождь, причем нехороший. Не успел я преодолеть и половину пути, как он закончился, и на землю полетели снежные хлопья. В Москве это был уже не первый снег. В октябре, как и положено в столице, случился День жестянщика, но так, игрушечный. Проба пера. А этот снежный покров может и не сойти. Всякий раз, как с Юлей пообщаюсь, случаются природные катаклизмы. Может, магия? С другой стороны, здорово — рыцарь на джипе, который спасает девушку от бед и стихии, раз уж дракона не нашлось. Главное, чтобы с ней ничего не случилось.

К автосалону я подъехал достаточно быстро. Набрал Юлю.

— Сейчас прибегу. Ты где конкретно?

Объяснил.

— Сейчас.

Я пытался отыскать между странной смесью воды и снега знакомый силуэт. Вскоре показалась Юлька. Она прикрывала золотистые волосы неубедительной курточкой на рыбьем меху, но это не помогало. Промокшая девушка плюхнулась на сиденье.

— Господи, ад какой! У тебя, случайно, в термосе ничего не налито?

— Еще как налито.

Я укрыл ее заранее приготовленным пледом и достал чай.

— Ой, господи, спасибо тебе. Что бы я без тебя делала?

— Я и сам не знаю что.

Неужели она мной интересуется? Не похоже. Быть полезным тоже хорошо.

— Прости, что дернула, просто не к кому больше обратиться.

— Может, нам пора прекратить всю эту авантюру? Опасно же.

— Да нет, пока не опасно. Хотя Олег сумасшедший, честное слово. Сейчас все расскажу. Заводись, поехали, нам нужно в «Распутье».

— Настолько плохо, что ты решила туда вернуться?

— Нет, мне надо денег занять у девчонок и охраны.

— А что случилось-то?

— Да покупки предстоят. Олег заставляет.

— Ты вышла на работу, страшную и ужасную, и поэтому ты должна за нее платить?

— Ну, если честно, Олег такой жмот, что не удивлюсь. Но не за работу, а за антураж.

— Ты должна шест для стриптиза принести? Он со своим автосалоном на него пока не заработал.

Я знал, что хорошие шесты для стриптиза изготавливают на том же заводе, что и космические корабли, только под заказ, из специальных материалов. Цена хорошего шеста (настоящее его название — «пилон») достигает пяти тысяч долларов.

— Ну почти.

— Так что нужно?

— Ты не поверишь. Туфли нормальные и этот, как его, компьютер-планшет. Как его называют?

— Зачем тебе? Туфли я могу понять. Хотя и сапоги твои, по-моему, достаточно аккуратные. А планшет зачем?

— Сейчас объясню. Поехали.

— Слушай, может, тебе не надо в «Распутье»? Я заплачу. Это моя история, я тебя в это завлек.

— Туфли я обожаю. Я ведь женщина.

— Прекрасная женщина.

— Спасибо, я знаю. Просто я с детства росла сорванцом. Вот как только выросла, в модельки захотела.

— А планшет?

— Тоже шеф требует.

— Зачем?

— Туфли нужны особые, чтобы ногу подчеркивали. Олег вообще сумасшедший. Вот посмотри, что на мне.

Юля подняла юбку. Да, все-таки стрип-клуб из человека не вытравишь. Она взглянула на свои ноги и покраснела, немедленно одернув подол. Я тоже покраснел.

— Юлька, у тебя красивые ноги, но я их уже видел.

— Не напоминай об этом. Ты не посмотрел, что на мне?

— Чулочки очень дорогие, изящные, с плоской резинкой.

— А ты видишь, что на улице?

— В общем, да.

— Ты думаешь, я в этих чулках на работу пришла?

— Да, действительно, это маловероятно.

— Я пришла, он на меня взглянул: «Поднимай юбку». Я подумала: «В конце концов работа у меня такая».

— Это ты, скромница Юля?

— Так это ведь работа.

— Начертил бы для меня свою диаграмму пресловутой этики, Джефф.

— Поросячья у меня этика.

— Уж скорее лисья, Юля.

— Лисьи у меня повадки и лицо, а этика поросячья. Будем дальше выяснять, кто лучше знает О’Генри?

— Да, ты права, давай к делу вернемся.

— Так вот… «Поднимай юбку, — говорит Олег, — снимай колготки». «Какого черта?» — отвечаю. А он мне: «У нас чулки — обязательная часть дресс-кода». Открыл ящик стола и кинул мне упаковку. Потом посмотрел, в чем я хожу, и потребовал туфли на высоких каблуках, чтобы голень и изгиб бедра хорошо было видно.