Михаил Левандовский - 13 Сектор. Следствие против знатоков

Только я собрался выйти из машины, как события начали развиваться стремительно. Медленно передвигающийся по улице с ограничением движения до сорока километров в час «Вольво» обогнал большой джип — кстати, очень похожий на мой. Затем джип поравнялся с «Вольво». Мне показалось, что у машины прогорел глушитель, причем несколько раз подряд, — картина невероятная.

Потом до меня дошло: это выстрелы! «Вольво» выехал на тротуар, прямо на стайку детей школьного возраста, проехал перед ними, успел выскочить на обочину и втолкнуться в бок мирно припаркованной «Киа Сид». Обе машины врезались в мачту фонаря и замерли. Раздалось несколько хлопков, у «Вольво» хлопнули подушки безопасности.

Впереди скрылась темная громада джипа, он был близнецом моего. Номера не читались, вернее — их закрывало нечто белое — краска или бумажка. Как он мимо ГАИ проедет? Возьмут же. Вокруг разбитого «Вольво» собралась толпа. Правая дверь вскоре открылась. Из нее выбралась полная темноволосая женщина с халой на голове. Обежав автомобиль, она истерично рвала на себя левую дверь. Прохожие помогали ей.

Следующие полчаса походили на кошмар. Я старался слиться с общим кругом зевак. Хотелось понять, что происходит. В этот ноябрьский вечер не было ни дождя, ни тумана. Даже фонарь, несмотря на столкновение, светил исправно.

С первых же секунд я понял, что шансов мало. Голова дяди Жоры была запрокинута и безжизненна. Но я надеялся. Потом появилась «Скорая».

Врач и фельдшер подбежали к машине, открыли вторую дверцу и разложили сиденье. Шлепнулся мешок с картошкой. Наверное, он был не единственным даром природы, находившимся в машине.

Медики засуетились вокруг тела Георгия. Подъехала вторая машина, реанимационная. Кардиограмма, уколы, массаж сердца. «Вольво» ходил ходуном. Жена дяди Жоры опиралась на открытую дверь водителя и рыдала в такт приседающей машине. Медики продолжали качать. Пять минут, десять. Появилась надежда. Из «Скорой» вытащили капельницу. Банка с физраствором, мелькнувшая отблеском надежды, вскоре опустела. Врачи сняли еще одну кардиограмму, после чего их движения стали очень медленными. Жена завыла. Все было кончено…

Я отошел от толпы, сел за руль и поехал. Жить не хотелось. Впрочем, кажется, смерть мне обеспечат. Что делать? Надо как-то предупредить Роберта — притом что телефон выключен. Но мне ясно, через какой город он поедет, и гостиницу, в которой остановится, я знаю. Там очень милая администратор Кира. Ей шли очки. Я Роберта понимал. Как-то раз я ездил с ним, и хотя оказался абсолютно бесполезен, мне удалось поужинать с ним и Кирой. По моим расчетам, сегодня ночью он должен быть там.

Триста километров. Не позднее утра успею. Деньги? На заправку хватит, а там посмотрим, у Роберта займу.

Свернул к вокзалу. Странно, ГАИ. Кого они здесь ловят? Все чинно едут со скоростью сорок-пятьдесят километров в час, ну превысят на двадцать километров. Какой за это штраф? Тысячерублевки сшибают? Несерьезно. Может, план выполняют? Гаишник махнул жезлом.

Я вылез из машины и пошел навстречу.

— Нарушаем? — раздался знакомый голос.

Черт, так глупо попасться! Старший лейтенант Ефимов.

— Я ничего не нарушаю, товарищ старший лейтенант, — развел руками я, стараясь держаться спокойно. — Все нормально.

— Садитесь в машину, поговорим.

— Не буду.

— Садитесь.

— Не буду. Если хотите, можете проверить мои документы.

— Это неподчинение законному требованию сотрудника милиции. Я приказываю вам сесть. — Рука Ефимова легла на кобуру. — Иначе могу применить спецсредства.

Я выхватил из кармана свой пистолет.

— Не советую, старлей. Я тоже вооружен.

— Какая прелесть, дайте взглянуть.

— Держитесь от него подальше, иначе я выстрелю.

— Да неужели?

Я не успел заметить его движения. Грузный и неуклюжий на вид гаишник как-то извернулся в воздухе и ударил меня ногой по руке. Пистолет отлетел к бордюру. Потом я получил еще один удар куда-то ниже солнечного сплетения. Адская боль! Я скрючился в три погибели. Старший лейтенант неторопливо обошел меня и от всей души врезал по почкам.

— Щенок, на кого ты руку поднял! — Ефимов защелкнул наручники и кинул меня на заднее сиденье машины. — Двинешься — еще добавлю.

Через зеркало заднего вида я наблюдал, как он заботливо подобрал пистолет, причем не руками, а платочком, затем подошел к моей машине, вытащил из нее ключи и аккуратно поставил на сигнализацию.

— Ну что, поехали? Узнаешь теперь, почем фунт лиха.

Он пнул меня еще раз. Попал куда-то в районе бедра. Я ощутил, как в кармане хрустнул телефон.

Есть знаменитый анекдот из девяностых: «Плохая примета — ехать ночью в лес… в машине… в багажнике». Так вот, если ты едешь на полу в милицейском автомобиле, на руках у тебя наручники, а почки вопят, это ничуть не лучше.

Судя по толчкам, ехали мы медленно. Какое-то пригородное шоссе. Поворот, еще поворот. Будь я частным детективом, то запомнил бы повороты и впоследствии вычислил. Но я сомневался, что «впоследствии» случится. Вспомнилась запрокинутая голова дяди Жоры, которую врач «Скорой» прикрыла голубой одноразовой простынкой. Когда героя крадут в приключенческом романе, его обязательно спасает морская пехота или кавалерия. Но маловероятно, что они найдутся в Подмосковье…

Часа через два, когда боль в моем теле стала почти нестерпимой, машина съехала на неасфальтированную улицу и снизила скорость. Раздалось ровное гудение электромотора. Похоже, открывали ворота.

«Наверное, — подумал я, — богатое домовладение».

Мы заехали внутрь.

— Вылезай, скотина!

Меня грубо дернули за ремень и бросили на траву. Ага, освещение с фотоэлементом, реагирующим на движение. Я на дачном дворе. Восемнадцать соток, или три стандартных участка. Большой двухэтажный дом из пеноблоков. Сейчас его обкладывали огромными черными бревнами. В углу участка — баня. Одно белое пластиковое окошко заменено на кроваво-красное. Интересное сочетание — норвежский северный стиль. Вкус у архитектора есть. Наверняка почитывает тексты Ю. Несбё, где подробно описано, как избавляться от трупов. Можно, например, в рождественские елочки перерабатывать.

Перед домом лежали прикрытые пленкой стройматериалы. Да, задаст хозяин рабочим — испортится же все. С краю стояла гигантская темно-зеленая ванна на четыре персоны, акрил, крашенный под малахит, а может, и малахитовая, хотя вряд ли, иначе она стоила бы как весь этот участок.

Я присмотрелся. Левый угол отбит. Зря вы, ребятушки, так шифровались. Теперь я знаю, куда вы меня привезли. И поселок знаю, и адрес. Шефа моего дача. Поселок Кратово. Страховали ее мои сотрудники. И разговор с женой про козлов-рабочих, которые притащили неправильную ванну под малахит с отбитым куском, я отлично запомнил. Молодцы. Как и кому об этом сообщить? Оплеуха привела меня в чувство.