Марина Серова - Клеймо роскоши

— Слушай, Анатолич, а вдруг она из ментов, вдруг они против нас шмон готовят?

— Нет, не из ментов, не дергайся, — уверенно ответил Карпушкин. — Что, думаешь, менты бы так свою легко отдали? Сам же проверял, что за ней не было хвоста. Передатчика на ней нет. В ментуре так дела не делают. Нет — эта дурочка решила, что сможет со мной тягаться в одиночку. Ладно, приведи ее в чувство.

Я приготовилась к тому, что меня будут тормошить или дадут пощечину, но вместо этого Маштак со всей силы саданул мне кулаком в живот. Задохнувшись, я вскрикнула и открыла глаза. Тут уж было не до притворства. Я кашляла и судорожно втягивала в себя воздух, сотрясаясь всем телом.

— Аккуратнее, — пожурил подручного Карпушкин. На его очках играл блик от тусклого фонаря, висевшего где-то надо мной под потолком.

С недовольным видом Маштак распутывал провода. Я поначалу не поняла, что это, но, когда он начал цеплять на мое тело электроды, сообразила — впереди меня ожидала очень неприятная процедура, комплекс электросудорожной терапии. Продолжительное воздействие электрического тока заставляло многих каяться во всех смертных грехах.

Заметив мое беспокойство, Карпушкин пояснил:

— Это чтоб ты была с нами откровенна. Насколько я понимаю, по доброй воле ты ведь не станешь с нами разговаривать. Если я не прав, то поправь.

— Вы делаете очень большую ошибку… — начала я.

Карпушкин оборвал мои слова, прижав свой палец к моим губам:

— Все, больше ни слова. Будем тогда развлекаться.

Подключив все провода на клеммы аппарата для электростимуляции мышц, Маштак улыбнулся мне и показал загипсованную руку:

— Сейчас, шалава, ты очень пожалеешь, что это сделала.

— Приступай, — нетерпеливо велел Карпушкин.

Внезапный разряд тока прошил мое тело, заставив все мышцы бешено завибрировать. Я неосознанно забилась в путах. Контроль над телом был потерян абсолютно. В глазах потемнело. Единственное, что мне удалось сделать, так это отключить чувство боли.

— Ну как, понравилось? — глумясь, спросил Маштак.

Лишенная сил, я повисла на привязных ремнях. По лицу катились крупные капли пота. Сердце в груди колотилось так, будто собиралось пробить ребра.

— Ну, Линда Стентон, советую начинать говорить, — произнес Карпушкин и, схватив меня за волосы, задрал голову кверху. Парик соскользнул и остался у него в руках. Он отшвырнул его и заорал: — Говори, кто тебя подослал, или сдохнешь здесь, в этом подвале! Кто ты такая?

— Я Линда Стентон, — упрямо ответила я.

— Смелая, да? — прошипел в лицо Карпушкин и, отскочив, скомандовал: — Маштак, давай!

И опять разряд тока. Тело точно окаменело, напряженное до предела. Затем напряжение пропало, я обвисла и закричала, изображая ужас:

— Хорошо, я все расскажу, только не делайте больше этого! Пожалуйста, больше не надо.

Карпушкин жестом приказал подручному остановиться:

— Я весь во внимании.

— Я раньше работала на КГБ, — заговорила я, задыхаясь, — потом с развалом СССР ушла на покой и осела в Лондоне. Можешь пытать меня сколько угодно, но я действительно Линда Стентон. У меня настоящий паспорт. Все меня знают. Я уважаемая бизнес-леди. Мне удалось открыть ювелирный салон, а бывшие коллеги свели меня с Павловым. Он поставлял мне украшения и драгоценные камни. Как только у него возникли проблемы, я вылетела в Россию. Мой бизнес очень зависит от поставок из вашей страны. Здесь я встретилась с Павловым, и он меня нанял разобраться с теми, кто ему мешал. У меня были необходимые связи и навыки. К тому же Павлов указал на конкретных людей, кого подозревал. В частности, он узнал, что ты собираешься, убрав его с дороги, стать монополистом по контрабанде камней в области и по ювелирному делу, и решил сыграть на опережение. В мою задачу входило договориться с тобой о сделке, назначить время и место. Потом отдать деньги, забрать камни и уйти живой. Тогда бы в дело вступили ребята Павлова. Он не посвящал меня во все детали, но, думаю, они забрали бы деньги назад. Это по меньшей мере.

— Как он узнал, что я против него что-то предпринял? — не меняя выражения лица, спросил Карпушкин.

— Тебя сдал подчиненный Рустама Рамазанова, который участвовал в заговоре. Олег Потехин — системный администратор Павлова. Знаешь такого? — Я посмотрела на рыжего палача. Тот, счастливо улыбаясь, подмигнул мне. Рядом с Маштаком стоял молчаливый телохранитель драгоценщика, лысый бугай, который скрутил меня при выходе из ресторана. Только он из находившихся в комнате являлся реальным противником. Однако самым главным было вырваться из пут. Я уже опробовала их на прочность и поняла, что самостоятельно сделать это нереально, притом в присутствии мучителей. Мозг отчаянно искал выход, просчитывая всевозможные варианты. Живой они меня точно не выпустят.

— Потехин, не знаю этого мудака, — задумчиво пробормотал Карпушкин, — как он выглядит?

Я как можно точнее описала Олега. В глазах драгоценщика вспыхнуло понимание:

— А, этот нечесаный козел? Я встречался с ним. Сам Рамазанов на встречу приехать зассал и прислал его. Ладно, если ты соврала, то умрешь самой мучительной смертью.

Замолчав, Карпушкин стал ходить по подвалу взад-вперед, что-то обдумывая. Наблюдая за ним, я незаметно исследовала окружающее пространство. Почти у потолка находились окна, забранные решетками. Цоколь здания был обложен натуральным камнем. Несомненно, мы находились в подвале частного дома. В комнате каменный пол. В стены вделаны кольца, с которых свисали цепи с кандалами. Тайная тюрьма. Сама я находилась на раме из толстых деревянных брусьев. В некоторых местах потемневшее дерево покрывали засохшие бурые пятна, по виду похожие на кровь.

— Умный он, все придумал, — зло бормотал себе под нос Карпушкин, кусая губы, — ну я ему устрою. Посмотрим еще, кто умнее. — Резко повернувшись ко мне, он спросил: — Эй, Линда, если ты врешь, то сама знаешь, что с тобой будет. Смотри мне в глаза, сука! Как вы договорились насчет сделки? Когда Павлов должен передать тебе деньги?

Я сразу поняла, что в этом вопросе для меня есть небольшой шанс на спасение. Важно правильно разыграть партию. Маштак с усмешкой здоровой рукой поигрывал охотничьим ножом. В подвале на минуту повисла гнетущая тишина.

— Говори, или мой помощник тебе задницу поджарит хорошим разрядом, — пригрозил Карпушкин и отпихнул ладонью мою голову назад, так что я затылком ударилась о перекладину. — Говори, мать твою! Я с тобой нянчиться не буду!

Ох он и пожалеет о своем поведении, если мне доведется освободиться. Ключевое слово «если». Нет, никаких «если» — я не привыкла отступать перед какими-то отмороженными дегенератами.

Маштаку надоело ждать моего ответа, и он протянул руку к кнопочной панели управления электростимулятором.