Марина Серова - Кризис жанра

— Пожалуйста, поконкретнее, — попросила я, садясь на кровати. Сон как рукой сняло.

— Артема нашли вчера вечером, мертвым, на даче, — выдохнула Агеева в трубку. — Следователь сказал, что, по предварительному осмотру, это несчастный случай. Поскользнулся, ударился головой о катер, а потом свалился в воду и захлебнулся. Вот так. Понимаете?

— Понимаю, — пробормотала я, — хорошо понимаю.

— Следователь хотел поговорить с Александром. Соседи видели его на даче незадолго до смерти Артема в сопровождении молодой женщины. Когда он мне это сказал, я подумала о вас. Мне пришлось назвать милиции адрес квартиры Александра. Они съездили, не нашли вас на месте и велели мне сообщить, если Александр вдруг даст о себе знать.

— Отлично, — буркнула я и подумала: не хватало еще, чтобы все списали на меня! Александр-то недоразвитый. С него взятки гладки.

— Но это еще не все, — «обрадовала» меня Агеева. — Уже ночью опять позвонили из милиции. Хотели убить жену Глеба, Аллу. Она осталась жива только чудом. Сейчас она в тяжелом состоянии в больнице. Следующая на очереди — я! — Ее слова перешли в рыдания. — Мне конец, — выдавила она из себя, давясь слезами, — конец, слышите! Я боюсь выходить на улицу. Пришла Юлия, но я побоялась открыть ей дверь.

— Попытайтесь успокоиться. Я сейчас приеду к вам, и мы на месте решим, как поступить, — сказала я ей уверенным твердым голосом. — Ничего не предпринимайте.

Отключив сотовый, я задумалась. Почти вся семья Корноуховых — на том свете. Единственный человек, которому это выгодно, — Агеева. Ей достанется вместе с усыновлением Александра состояние его отца, а она звонит мне и заявляет, что ее убьют следующей. Но кто? Может, это блестящий спектакль? Она заманивает меня к себе, чтобы устранить последнюю помеху на пути к богатству. Если она так испугалась известия о смерти Артема, то почему сразу не позвонила мне? Не позвонила она, узнав и о покушении на Аллу Осиповну. Звонок последовал только через три часа. А когда она позвонила, то почему-то не спросила об Александре, а ведь нанимала меня для защиты его жизни! Упомянула только вскользь, мол, ищет его милиция, и все. Вскочив с постели, я пошла в ванную умываться. Разум напряженно искал иного объяснения событий. Кто еще мог желать смерти Корноуховым? Старая месть уголовников? Кто же мог так долго крепиться, а потом покрошить всех родственников врага? Юзер уже проверял по моему заданию связи Глеба. Все его «коллеги» либо были в могиле, либо трансформировались в уважаемых людей. Если хотели заткнуть рот Ивану Глебовичу, то его уже заткнули, и ни к чему были дальнейшие убийства. Никто из родственников покойного не лез на телевидение с разоблачениями, не писал статьи в газеты и не требовал расследования.

Нелогично. Версия с незаконнорожденным сыном Всеволода из Бразилии казалась мне слишком экзотической. Чтобы ее проверить, нужно было ехать в Бразилию. По словам самой Агеевой, Всеволод всегда был серьезным человеком и, полюбив другую, сразу же выяснил отношения с женой и женился на бразильянке. Проживая в Бразилии, Всеволод присылал бывшей жене и ребенку солидные деньги. Никто и никогда не уличал его в связях на стороне, в то время как Глеб вообще никого не стеснялся. Интуиция мне подсказывала, что не здесь надо искать.

Тетя Мила заглянула в комнату, когда я уже заканчивала переодеваться в спортивный костюм.

— Женя, ты чего так рано? Даже не позавтракаешь?

— Мне срочно надо бежать, — буркнула я, пряча под бейсболку волосы. Без косметики, с небольшими накладками на лице, я выглядела как молодой симпатичный парень лет семнадцати-двадцати. Чтобы скрыть слишком выразительные глаза, я надела зеркальные очки.

— А твои дела никак не могут подождать? Александр ведь тоже не завтракал, не поспал толком, — стояла на своем тетя.

— Нет, эти дела подождать не могут, — отрезала я, — но насчет Александра можешь не переживать. Он остается здесь.

— Понятно, — прищурилась на меня тетя, — задание слишком опасное, чтобы брать его с собой.

— Ничего опасного, — отмахнулась я, подумав, что тетя, словно рентген, видит меня насквозь. — Слушай, тетя, а у нас не осталось тех шоколадных конфет, что приносила Мария Александровна?

— Остались, — резкая перемена темы удивила тетю Милу. Я прошла на кухню, отыскала недоеденную упаковку шоколадных драже с начинкой из сгущенки, аккуратно вскрыла шоколадную оболочку одной из них, выбросила начинку, а на ее место вложила передатчик.

— Что ты делаешь? — спросила тетя, решив, что я схожу с ума. — Ты хочешь взорвать кого-то конфетой?!

— Нет, это передатчик, — ответила я, — я хочу сделать так, чтобы сегодня Александр не смог потеряться ни при каких условиях.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла тетя.

— Сейчас увидишь. — Я налила воды из графина в бокал и, взяв его, направилась в гостиную, где храпел Александр. Растолкать его было делом непростым, но мы с тетей справились, подняли парня с постели, привели в чувство.

— Вот шоколадная таблетка, выполняющая одно желание, — протянула я конфету подопечному, — проглоти и запей водой, только не жуй, иначе желание не сбудется.

— Вот круто! — Александр схватил конфету, однако не стал класть в рот, а замер и подозрительно посмотрел на меня. — Точно сбудется? Не врешь?

— Нет, не волнуйся, — соврала я с честным видом, — давай.

Проглотив одним махом передатчик, он выпил всю воду из бокала и зажмурился на некоторое время, потом открыл глаза, посмотрел на меня с некоторым разочарованием:

— Ничего не сбылось!

— А что ты загадал? — поинтересовалась я.

— Не скажу, — зарделся смущенно Александр.

— Как хочешь, — бросила я, разворачиваясь и собираясь уходить.

— Через сколько тебя ждать? — с отчаянием в глазах спросила тетя Мила.

— К обеду вернусь! — крикнула я из прихожей, надевая кроссовки.

К особняку Агеевой я подъехала с тыльной стороны. Остановившись на соседней улице, я глянула поверх заборов чужих коттеджей на трехэтажную башню клиентки. Чтобы добраться до нее, надо было преодолеть два земельных участка соседей. Я надеялась, что они не охраняются собаками. Поставив «Фольксваген» на сигнализацию, я подошла к воротам коттеджа и позвонила в звонок. На призыв никто не ответил. Удостоверившись при помощи второго звонка, что хозяев точно нет дома, я достала из кармана отмычки и, вскрыв замки, проникла во двор. Вся площадка перед домом была выложена прямоугольной бетонной плиткой — квадратами со стороной по полметра. Дорожка из такой же плитки вела в глубь двора к бане. Неторопливо, расслабленным шагом я прошлась по этой дорожке, завернула за баню и, легко преодолев невысокую металлическую ограду, проникла на следующий участок, соседствующий с участком Агеевой. Здесь все пространство занимал сад. Под яблонями густо росла малина, кусты крыжовника, смородина. Можно было не опасаться, что хозяева заметят мои передвижения в этих джунглях. Со спокойной душой я пробиралась к заветному забору, когда со стороны жилых строений послышался шорох, быстрый дробный звук легких лап, чиркающих по кирпичной дорожке когтями. Выругавшись, я полезла за пазуху, вытащила дубинку-разрядник. В зарослях малины рыкнуло невидимое мне животное. По силе звука казалось, что оно не меньше крупного вепря. Сжимая дубинку в руке, я напряженно вглядывалась в зеленый хаос листвы. Сердитое сопение, возня где-то рядом. Напряжение во мне росло, словно при езде на американских горках, — достигнув пика, оно пошло на спад, и в этот момент собака ринулась в атаку. Здоровенный ротвейлер с черной лоснящейся шерстью и горящими глазами, разинув пасть, с рычанием прыгнул на меня. Тренированный, не поднимавший лишнего шума, он действовал, как его обучали инструкторы: целился в горло, чтобы вцепиться в него мертвой хваткой и задушить жертву. Я тоже действовала, как меня учили. Пряча за спиной разрядник, я закрыла горло ладонью, а когда голова пса приблизилась к моей груди, резко сунула дубинку ему в слюнявую пасть, нажав кнопку на ручке. Содрогнувшись всем телом, пес с визгом отлетел обратно в кусты и остался там лежать с тяжело вздымающимися боками.