Марина Серова - Нет человека – нет проблем!

— А чего побежали-то, дурики? — спросил сторож с кривой ухмылкой. — Проверили да отпустили бы. Сразу же видно — рвань рванью.

— Я испугалась. Вдруг им для ровного счета двух бандитов не хватает, — ответила я с досадой и обидой. — Приплетут, засадят на пожизненное, потом доказывай, что не верблюд.

— Вообще-то верно, — кивнул согласно сторож. — И вы что, смылись от них?

— Легко. Мы здесь каждую щелку знаем, куда им до нас, — самодовольно заявила я.

— А что с деньгами? — напомнил сторож. — Куда ты их сунула?

— Так я тебе и сказала, — улыбнулась я. — Вместе поедем и заберем. — Выражение недовольства на лице сторожа быстро сменилось нетерпением.

— Поехали. — Он рванул рычаг переключения скоростей.

— Стой, — схватила я его за руку, — сейчас нельзя, там менты вокруг рыскают. Переждем пару дней.

— Ну, вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — вырвалось у сторожа. — А менты-то деньги не найдут?

— Не парься, не найдут, — пообещала я клятвенно, — зуб даю.

— Денег-то в мешке сколько? — спросил враз погрустневший сторож.

— Не знаю, мешок примерно такой, — я развела руки почти на весь салон, показывая размер мешка. — Я еле тащила. Глянула внутрь — там половина долларов, пачки сотенных, а половина в рублях, пачки тысячных и пятисотенных.

— Миллиона три «зеленых» или пять, — произвел расчет сторож непонятным мне методом. — Ой, опасное это дело!

— Главное, не светить деньгами, тратить понемногу, и никто ничего не узнает, — с самым серьезным видом сказала я.

— Эх, жаль, что половина в рублях, — с тоской заметил сторож. — Так бы насколько больше было.

— И так хорошо, — сказала я, дивясь его жадности, и спросила: — А ты куда ехал, Венедикт Александрович?

— На кудыкину гору, — отшутился сторож. Потом, прикурив сигарету от автоприкуривателя, сказал: — Хотел бухла прикупить. Там дальше по дороге коттеджи, — указал он пальцем в сторону посадок, — люди живут круглый год, есть магазин.

— Очень тебя прошу, купи хорошей еды, — я протянула ему еще тысячу рублей, — но не шикуй, чтобы не вызвать подозрения, икры и ананасов не надо.

Не сводя глаз с тысячерублевки, сторож спросил благоговейным шепотом:

— Что, оттуда?

— Да, взяла две, больше побоялась, — ответила я.

— Вот, блин, взяла бы лучше пачку, — состроил кислую мину сторож. — Все бабы, блин, дуры.

— Ага, факт общеизвестный, — с сарказмом сказала я и, выбравшись из машины, захлопнула дверцу. — Давай, пока. Жду со жрачкой.

— А поди ты! — махнул рукой сторож.

Двигатель «Нивы» взревел. Я посмотрела вслед уезжавшей машине и пошла к бане.

— Ну, что он сказал? — с порога спросил Феофанов. Он съел одну банку кильки, половину пачки крекеров и голодными глазами смотрел на вторую банку.

— Ничего существенного наш новый друг не сказал. Проверял, как мы тут устроились, — ответила я, опускаясь на лавку. В предбаннике благодаря жарко пылающей печке становилось все теплее.

— Да, друг, — буркнул Феофанов. — Заложит он нас! Точно говорю. — Он встал, подошел к печке и, открыв дверцу, принялся шурудить в ее раскаленных недрах кочергой.

— Что вы там копошитесь? — устало спросила я его. — И без вас прогорит. Нечего лазить, только дыму напустите.

— Надо дровишек подбросить, — пробормотал Феофанов, игнорируя меня, и тут же исполнил задуманное, отправив остатки топлива в печь.

— Ну какого черта? — спросила я безразлично. — Сейчас и так жарко, а к утру без дров окочуримся.

— Не окочуримся, — убежденно сказал Феофанов. — Стены не должны охладиться за столь короткое время. Я-то в материалах разбираюсь, уж поверьте моему архитектурному образованию и опыту работы.

— Вы часто раньше бани топили? — поинтересовалась я.

— Нет, но какая разница? Теплопроводность материалов везде одинакова.

Я молча скинула с себя верхнюю одежду, взяла снятый с чердака дубовый веник.

— Не попарить? — робко улыбнулся Феофанов, однако, встретившись со мной взглядом, мигом погрустнел.

В доме в шкафу я нашла ситцевое платье хозяйки. Помывшись, надела его, а грязную одежду постирала и развесила на веревках, которые по моей просьбе натянул Феофанов. Затем я послала мыться его. Несколько раз над дачным поселком пролетал вертолет. Из трубы бани шел уже лишь горячий воздух, поэтому пилоты вряд ли что заметили.

Феофанов еще торчал в парилке, когда возвратился сторож. Ворвавшись в баню, он безапелляционно заявил:

— Все, убирайтесь отсюда. Вокруг ментов туча. Меня остановили, проверили машину. Потом стали пытать, не видел ли я двоих подозрительных в маскировочных куртках и штанах. Наверное, про вас базарили. Еле отбрехался. Нет, мне это не надо. На хрена?

— Как на хрена? Ты уже завязан с нами, — ответила я твердым, как сталь, голосом. — Если нас поймают, мы же под пытками сознаемся, что были здесь. И даже если мы не расколемся, что ты уже узнал про деньги, тебя все равно уберут, на всякий случай, потому что ты нас видел и мог что-то узнать.

Моя страшилка возымела на сторожа должное действие. Он поверил и, взвыв, схватился за голову:

— Надо было сразу пристрелить вас как собак.

— Это бы не помогло, — успокоила я его и похлопала по плечу. Между тем мой чуткий слух уловил звук приближающейся машины.

— К нам гости, — я бросилась срывать с веревок одежду. — Веня, твою мать, убери со стола!

Минуту в дикой спешке мы уничтожали следы. Потом я запихала полуголого Феофанова на чердак, а сторожа, наоборот, в парилку. А сама забралась к архитектору наверх. В дверь постучали.

— Эй, есть кто? — спросил хриплый баритон. Я втянула наверх лестницу и неслышно опустила люк.

Не получив ответа, неизвестный вошел, и, судя по шагам, не один. Я тихо аккуратно положила лестницу на балки перекрытия и легла сама. Из парилки выскочил перепуганный Венедикт. Что он перепуган, я поняла по голосу.

— Здрасьте, а что это вы тут… — промямлил он и, не в силах закончить фразу, замолчал.

— Старший лейтенант Сказкин. Вы что, здесь живете? — спросил баритон подозрительно. — Документы есть?

— Это тот, что в магазин приезжал, мы его проверяли, — вмешался в разговор молодой звонкий голос. — Вон и его машина у ворот. Он здесь сторож.

— Вы сторож? — переспросил Сказкин.

— Да, да. Можете позвонить председателю садоводства, он подтвердит, — срывающимся голосом проговорил Венедикт. — Я давно уже здесь работаю.

— Так, кроме тебя еще кто-нибудь здесь есть? — спросил Сказкин.

Я лежала на балках, а по мне ручьями лился пот. Вся жара из бани поднималась наверх, и на чердаке было жарче, чем в парилке. В эти минуты я не раз мысленно успела поблагодарить Феофанова за подкинутые поленья.

— Нет никого, — выпалил сторож.

— Последние несколько часов видели ли вы на территории садоводства подозрительных личностей, мужчину и женщину, могут быть одеты в форму сотрудников СОБРа? — произнес заученно Сказкин. Видно было, что эту фразу он повторял уже в сотый раз. — Мужчина от тридцати до пятидесяти лет, волосы с сединой, усы. Женщина от двадцати пяти до тридцати пяти лет, среднего роста, волосы светлые, глаза голубые или серые, может носить очки.