Марина Серова - Нет человека – нет проблем!

— Да сердечный приступ у тебя был, — ответила я, — думала, загнешься. Минут пять вообще не дышал. Я и массаж сердца, и искусственное дыхание делала.

— Мать твою! Как же это? — прошептал пораженный сторож. — У меня раньше сердце не болело.

— А что ты хочешь? Годы, выпивка, курево, — ответила я. — Кстати, позавчера ты тоже вырубился прямо за столом, задергался, пена изо рта пошла.

— Е-мое! — воскликнул сторож в панике. — Что же делать? Я ведь загнусь. Вот, твою мать!

— Советую меньше пить, бросить курить и избегать тяжелых физических нагрузок, — произнесла я, едва сдерживая улыбку. — Многие вот так, здоровые, а потом раз — и труп. Да, про секс вам тоже придется забыть.

— Потише нельзя? Я еще сплю, — пробормотал сонным голосом Феофанов, приоткрывая один глаз.

— Заткнись, заткнись, падла! — зашипел на него сторож, осознавший всю тяжесть своего положения. Будущее без водки, сигарет и женщин показалось ему настолько невыносимым, что он готов был растерзать архитектора. Феофанов не опустился до ответа. Перевернувшись на другой бок, он просто натянул на голову плед и вскоре засопел.

— Может, мне в больницу съездить? — нервно спросил сторож, разглядывая недопитую бутылку водки. — Таблетки какие-нибудь пропишут или мазь.

— Мысль хорошая, — кивнула я, а сама подумала, что сексуальных преследований со стороны Венедикта можно больше не опасаться. Он будет считать себя смертельно больным, побоится небось даже на сортире напрягаться лишний раз, не то что помыслить о любовных утехах.

Натянув ботинки, я выскочила на двор. Впереди ждала десятикилометровая пробежка и комплекс физических упражнений. Я старалась не пропускать утренней зарядки. Заменить ее могло только реальное боестолкновение с противником, а отменить вовсе — лишь тяжелое ранение или смерть. Венедикт Александрович, вышедший на крыльцо подышать свежим воздухом, был до крайности удивлен моим занятием. Я отрабатывала технику владения шестом из кунг-фу, вместо шеста используя лом.

— Ты что это делаешь? — спросил сторож хмуро. — С печки упала или в детстве на пол уронили?

— Ничего, — выдавила я из себя, стараясь не сбить дыхание, — так, ломом машу.

— Да, сейчас молодежь — все идиот на идиоте, — вынес вердикт сторож, разминая сигарету.

— Что, не решились бросить курить? — спросила я и вонзила лом в землю сантиметров на двадцать. — С больным сердцем вредно.

— Да хрен с ним. Сдохну так сдохну, — махнул рукой Венедикт. — От одной сигаретки, мне кажется, ничего не будет.

— Каждый сам хозяин своей судьбы, — бросила я, сняв с яблони спортивную куртку и направляясь к дому.

— Слушай, девочка, колись, деньги уже забрала? — вкрадчиво спросил сторож, придерживая меня за руку на крыльце. — Я же вижу. Новая одежда, куртка, спортивные штаны.

— Я сперла эти вещи, понятно? — огрызнулась я. — Деньги на месте. Но соваться к ним еще опасно. Идем лучше пожрем чего-нибудь.

После завтрака сторож поехал проверить владения, а я стала накладывать макияж, имитируя подростковый панк-роковский стиль. Подвела глаза, щедро намазала тенями веки, положила румяна на скулы, яркая помада. С помощью резинок сделала себе три безобразных хвостика, навешала на себя всяких фенек, прикрепила имитацию пирсинга на нос и нижнюю губу, надела серьги в виде крестов. На этот случай у меня имелся студенческий билет учащейся четвертого курса Тарасовского государственного университета кафедры социологии. Отмытую драную косуху я немного подлатала, надела к ней выстиранные драные джинсы. Получился эдакий стиль дранж — то, что надо. Жаль, не было хиповатой торбочки или ранца. За неимением лучшего я взяла спортивную сумку.

— Мерзко, — дал оценку моим стараниям Феофанов.

— Спасибо. Этого я и добивалась. — Я сделала ему реверанс, затем достала сотовый и позвонила Никите, чтобы узнать, что он решил.

— Это опять я! Узнал? — сказала я в трубку, когда он ответил.

— Узнал, — мрачно ответил Никита. — Я все сделал, как ты хотела. Договорился с нашими, чтобы сняли Витьку с розыска. Пообещал, что он сам придет. Все-таки родственник.

— Отлично, — похвалила я его. — И я свою часть сделки выполню и не открою миру твои злодеяния.

— Какие злодеяния! — в праведном гневе воскликнул Никита. — Один раз отобрал у наркоторговцев деньги и применил их на благое дело…

— Ты что, нищим раздал или детсад построил? — с иронией спросила я. — Набил себе карманы и изображает мать Терезу.

— Не буду попусту чесать язык на эту тему, — прорычал Никита, — но запомни, чтобы ни Витька, ни кто другой не пытался приблизиться к Анжеле. Не послушаетесь — страшно пожалеете. Я лично пристрелю каждого.

— Повторюсь, к Анжеле нет никаких претензий, — спокойно сказала я. — Феофанов не собирается ее запугивать либо причинять физический вред.

— Смотрите у меня! — буркнул Никита сердито.

— Насчет тех бандитов, что задержали в Карасеве, — сказала я, — рекомендую спросить, на какую фирму они работали. Могут всплыть интересные факты, связанные с махинациями в строительстве.

— Я этим делом не занимаюсь, — сварливо напомнил Никита, — если есть информация, заходи к нам, тебя внимательно выслушают.

— Спасибо за предложение, — сказала я, но договорить не успела. В трубке послышались гудки.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросил Феофанов.

— Так, ничего. Если Никита не врет, то милиция вас преследовать не будет, временно. Будут ждать, что вы сдадитесь.

— Я не сдамся, — покачал головой Феофанов, — для меня тюрьма — верная смерть. Я тут думал и решил, что лучше будет бежать за границу. В смысле, если с диском не получится.

— Что ж, план не лишен здравого смысла, — согласилась я. — Однако на что вы будете жить за границей? По специальности устроиться нереально. Будете туалеты чистить да посуду мыть.

— Нет, вы ошибаетесь, — не согласился Феофанов. — Я неплохо знаю английский, имею диплом инженера и опыт работы почти десять лет. Думаю, я смогу найти что-то получше, чем место ассенизатора или посудомойки. Деньги на первое время имеются. Не пропаду.

— Наверное, вы хорошо зарабатывали у себя в фирме? — спросила я у архитектора. — Оплачиваете мои услуги, собираетесь переехать за бугор.

— На зарплату не жаловался, — уклончиво ответил Феофанов.

Я внимательно посмотрела ему в лицо. Подозрения, что мой клиент замешан в каких-то махинациях, крепли с каждой минутой. Почему он молчит и не рассказывает мне? Ответ прост — смертельно боится тех, с кем был связан. Может, он торговал информацией своей фирмы или что похлеще? Припереть его к стенке я решила после поездки в Карасев, когда у меня на руках будет проект и информация по строительным фирмам.

— Чтоб меня черти дрючили! — вскрикнул сторож, переступая порог. — Тоня, ты что с собой сделала? Это вообще! Если ночью встретить, весь обгадишься!