Марина Серова - На всю катушку

— Какой еще бронежилет? — подозрительно спросила я. — Так вот почему ты отказывался надевать бронежилет в доме Демидова? Да он у тебя той же конструкции, что и у меня, — на основе синтетических волокон с металлическими нитями?

— Такое впечатление, что покупали в одном месте, — лукаво ответил он. Потом принял более приличествующее моменту выражение лица и произнес: — В кабинете, куда меня водили на социологический опрос с последующей экзекуцией, замечательное окно. А замечательно оно тем, что выходит на какую-то стену с проломом точно напротив этого окна, а за стеной гаражи, ремонтные бараки, рельсы там и сям, — в общем, полный бардак. И кончается этот бардак, если не ошибаюсь, метрах в ста от нас по направлению к Волге, то бишь в нее, родимую, и кончается. А там есть жалкое подобие пристани, а у пристани пара-тройка жалких подобий катеров. Но недостаточно жалких, чтобы на одном из них не покататься. Да, чуть не забыл! — Он с живостью придвинулся ко мне и прошептал в ухо: — Но самая замечательная особенность этого милого кабинета, а точнее, окна в нем — это то, что на нем нет решетки.

— А на каком этаже все это находится? — в тон ему прошептала я. — Или не успел засечь, так был увлечен собственными ощущениями?

— Обижаешь, начальник. Этаж у нас тама примерно третий, а если подумать, то и весь четвертый. Одним словом, дело куда как серьезное, — прерывая буффонаду, озабоченно закончил он.

— Значит, слушай сюда, Мангуст Сергеевич Станиславский, — произнесла я. — У меня есть один неплохой план, и если ты перестанешь валять дурака и будешь вести себя как хороший мальчик, то он с божьей помощью и прокатит удачно.

— Сомневаюсь, что мне в твоем блицкриге отведена роль, как ты сказала, хорошего мальчика…

В шесть утра Курилова увели, очевидно, для беседы со следователем, и я осталась в камере наедине с все еще не пришедшей в себя человекообразной крысой и с трудом заползшим на нары после ударной порции комплиментов от Кости здоровяком. На меня верзила даже не взглянул — так ему было худо. Правда, вскоре он несколько очухался и теперь оглашал камеру могучим стахановским храпом — сто четыре децибела на-гора.

А вот нам поспать не удалось, хотя хотелось просто невыносимо. Ну еще бы, эта свистопляска началась еще в четыре часа дня, и с тех пор сплошь бандиты и убийцы: на обед — Дрон со товарищи, на ужин — милая компания Вити Началова, потом на правах ночного пищеварительного моциона — визит к Маркелову, а финальное блюдо — благотворительный государственный эрзац-паек — опергруппа спецназа с суровым полковником ФСБ во главе. А в заключение… да, впрочем, о чем это я?.. Заключение — оно и в Африке заключение, разве что в камере пожарче да зеки не такие бледнолицые.

А сейчас, если эта утренняя физзарядка с побегом выгорит, то мы с Костей с полным основанием можем претендовать на славу русских Эдмонов Дантесов, тем более что областное управление ФСБ похлеще всяких там замков Иф.

Но что-то этот сержант, или кто там, долго не возвращается. А он возвращаться должен. За мной.

И ведь возвратился.

— Охотникова, Гусев, на выход, — хмуро сказал он.

Это какой еще Гусев?

Сержант прошелся по камере, у двери неслышной тенью застыл здоровенный парень в камуфляже с автоматом.

— Ты, что ли, его или дружок твой? — спросил он, ткнув кулаком в бок недвижно лежавшего на нарах заморыша.

Я промолчала.

— Ладно, валяй на выход, потом разберемся насчет Гусева и с тобой, и с твоим хахалем, — с неприкрытой угрозой выговорил он.

Надо полагать, этот Гусев все-таки помаленьку пробавлял стукачеством, у тебя же, сержант, на лбу это написано. Значит, второго посадили для отвода глаз или еще чего, а «наседкой» был похожий на тюремную крысу, страдающую несварением желудка, Гусев.

— Супермены чертовы, — продолжал свой монолог сержант, пропуская меня перед собой в дверь, — носятся тут с вами, как бык с мудами, а нет бы, значит…

Подобными неологизмами сержант скрашивал мой недолгий путь до высокой железной серой двери. За дверью мы обнаружили еще двух невозмутимых парней в камуфляже, оба с автоматами.

«Ого», — подумала я, слова велеречивого сержанта о «чертовых суперменах» оказались не пустым звуком. Нас действительно стерегли куда тщательней, чем заурядных конвоируемых.

Меня ввели в просторный кабинет, парни в камуфляже остались за дверью, зато краем глаза мне удалось заметить, что автоматчик, сопровождавший меня и сержанта, ушел.

Сержант же зашел вместе со мной в кабинет, где уже сидели Курилов и за огромным столом — молодой капитан. Путинцева же, к моему удивлению, не было.

— Задержанная Охотникова по вашему приказанию доставлена, товарищ капитан, — четко, по-военному, отрапортовал сержант.

— Присаживайтесь, Охотникова. И вы, сержант, тоже останьтесь. Ну что ж, Курилов, вы хотели в присутствии Охотниковой сообщить нам детали вашей совместной работы по организации взрыва автомобиля «Мерседес Бенц-500», в котором находился Юрий Владимирович Началов, двое его охранников и шофер.

— Ага, — хмуро сказала я, — мне уже и это инкриминируют. Превосходно. Кстати, а где полковник Путинцев?..

— Полковник Путинцев на выполнении ответственного спецзадания. Допрос буду вести я.

— Ответственное задание? Спит, что ли? После таких ночных бдений — это самое для него ответственное.

… Краем глаза я взглянула на окно. Оно действительно выходило на какое-то несообразное скопище покосившихся от времени строений, тянувшееся до самой Волги. У причала торчало несколько катеров, на двух-трех из них я приметила фигурки людей.

«Ага, водонапорная станция, — отметила я, — а эти ребята тут, похоже, пристроились ставить свои катера. Моют их… ну что ж, при таком раскладе и карты нам в руки».

В раскрытую форточку с порывами свежего утреннего ветра влетали обрывки знакомой мелодии, очевидно, где-то по соседству, несмотря на ранний час, врубили музыку: «Уходим, уходим… ухо-о-одим!.. наступят времена почище… бьется родная… в экстазе пылая… Владивосток две тыщщи!..»

А, земляки из «Муми Троллей». Я ведь тоже, как ни странно, оттуда, из Владивостока.

— Разве я это говорил, товарищ капитан? — тем временем удивленно бормотал Курилов. — Вы меня неверно поняли. Я сказал, чтобы сюда привели Охотникову, чтобы при ней уточнить детали нашей с ней совместной работы над тем, как убить время… ну, и если что — кого-нибудь из тех, кто будет активно мешать нам делать это.

— Вам адвокатом надо быть, Курилов, а не взломщиком. Болтать вы горазды. Только это не выйдет, — спокойно произнес капитан. — А если будете и впредь так себя вести, придется провести допрос с пристрастием.