Марина Серова - Посланница небес

— Ой, сынок, ты что! Какая из меня воровка, — взялась жалиться я. — Еле хожу. Радикулит проклятый совсем замучил. — Мой голос по-старчески дрожал и срывался. В конце фразы я закашлялась, как курильщик со столетним стажем, лишенный курева.

Мужчина улыбнулся уголками рта:

— Хорошее представление. Тебе, старая, лучше в цирке выступать. У тебя, клянусь, это козырнее вышло, чем квартиры чистить.

В этот момент к площадке седьмого этажа подъехал лифт. Двери кабины открылись, и оттуда вылезли трое глыбоподобных охранников с пистолетами в руках.

— Андрон, ты чего звал, какие проблемы? — спросил самый крупный из группы, в замешательстве оглядываясь по сторонам.

— Вы чего всем кодлом приперлись, — зло буркнул профессионал. Его пистолет был точно нацелен на меня и не сдвинулся ни на миллиметр в сторону.

— Ну, мы думали, что тут что-то серьезное, — ответил амбал с короткой стрижкой.

— Он решил подумать! — хмыкнул профессионал. — Так будет звучать твоя эпитафия. Вредно тебе думать, Гоша.

— Харе трындеть, — рыкнул амбал, — давай дело.

— Видишь старуху, в которую я целюсь? — спросил сухо Андрон. — Отвезите ее за город и выкиньте где-нибудь у лесочка. Она хотела очистить квартиру шефа.

— У, нет проблем, — пробормотал амбал Гоша, шагнув ко мне. — Вывезем, выкинем, и никто костей не найдет.

— Эй, чего тупишь, — нахмурился профессионал. — Я не говорил мочить. Высадите из машины и уезжайте.

— А-а-а, нет проблем, так даже меньше мороки. — Амбал грубо пихнул меня в лапы своим дружкам. Две пары сильных рук схватили меня за плечи. Амбал нажал на кнопку вызова лифта.

Однако уезжать я никуда не собиралась. Пока ездишь — Рябчик сделает свои дела и смоется.

— Обыщите ее на всякий случай, — посоветовал Андрон, убирая в кобуру под пиджаком свой пистолет. — Не удивлюсь, если у нее под кофтой пушка.

— Бабань, — повернулся ко мне Гоша с недовольной миной. — Сдаем, короче, колющее, режущее. Показывай, что в сумке.

Дверцы лифта открылись, и я начала действовать. Провела Уширо-Гери — удар ногой назад, вырубив стоявшего справа охранника, тут же, возвращая левую ногу, штампующий удар каблуком ботинка в подъем стопы охранника слева, удар ребром ладони по сонной артерии, и до того, как они оба упали, пихнула их по очереди в кабину лифта ударами в спину. Гоша с удивлением моргнул, соображая, что же произошло. Под звук закрывающихся дверей лифта я атаковала его серией ударов по болевым точкам. Затем давящий захват за шею, а следом метнула лезвие в Андрона.

Тот, стреляя, отшатнулся к мусоропроводу. Мое лезвие прошло мимо. Я прикрылась от пуль массивной тушей Гоши, выхватила из сумки дымовую гранату, зажала под мышкой и, выдернув терочный запал, швырнула на лестницу. Андрон, высунув из-за угла шахты лифта пистолет, открыл беспорядочную стрельбу по площадке. Звук выстрелов напоминал треск ломаемых карандашей. Пули свистели рядом.

Пространство вокруг заволокло дымом. Бросив Гошу, я метнулась к двери в квартиру, открыла последний замок и ввалилась внутрь с револьвером наготове. Благодаря хорошей звукоизоляции, хозяева квартиры не слышали разборки на лестнице. Они оживленно спорили в гостиной о цене иконы. Илюмжинов, организовавший встречу с арт-дилером из Финляндии, требовал солидный процент от стоимости иконы. Рябчик возмущенно орал, что антиквар хочет его кинуть.

На цыпочках я подкралась к дверям в гостиную и приготовилась резко ворваться, однако в дверь настойчиво позвонили и одновременно с этим в гостиной у Илюмжинова сработал телефон.

— Да, слушаю, — рявкнул антиквар и воскликнул высоким голосом: — Что-о-о!

Свет в стеклянных матовых вставках дверей гостиной загородила темная тень. Я приготовилась. Ручка повернулась, и в распахнувшихся дверях возник телохранитель арт-дилера. Несмотря на почтенный возраст, он быстро сориентировался, отразил мой удар и перешел в контрнаступление, делая попытки выхватить свой пистолет и не дать выстрелить мне. Раз за разом я выворачивалась из его захватов, уклонялась от ударов, но сама не могла провести ни одной стоящей контратаки. Он не давал мне пространства и на удивление был нечувствителен к ударам в пах, солнечное сплетение и горло.

«Уж не робот ли он», — мелькнуло у меня в голове.

В коридор, где происходил наш поединок, выскочил Рябчик. В руках он сжимал «ТТ», но стрелять не решался. В дверь звонили не переставая, и Илюмжинов крикнул Рябчику из гостиной со злостью:

— Открой дверь, дубина. Там мои ребята, они вмиг ее успокоят.

Рябчик не шевельнулся. Он неотрывно смотрел на меня. Телохранитель арт-дилера выхватил все-таки пистолет и пальнул в меня дважды. Мне едва удалось уклониться. Вторая пуля чиркнула по уху. Я, исхитрившись, блокировала руку с пистолетом — отвела ее вверх.

— Дверь! — заревел Илюмжинов, однако сам в коридор не высунулся.

— Пошел ты, — огрызнулся Рябчик, хромая, рванулся в гостиную и схватил икону. Возникла какая-то возня, прозвучал выстрел. Истошно вскрикнула женщина-арт-дилер. Ее телохранитель дернулся, и я поймала его на выходе из гостиной. Провела удар рукой по предплечью, высвободила револьвер. Выстрел срезанировал в ограниченном пространстве подобно грому стомиллиметрового орудия. Моего противника отбросило с простреленным коленом на пол. Для верности я прострелила ему вторую ногу. В коридор выскочил Рябчик с иконой и с ходу стал палить в меня из пистолета. Я отшатнулась в нишу между кухней и ванной комнатой. Пули бандита выщербили весь угол, рикошетя по всем направлениям. Три прошили дверь в ванную, изуродовав покрытие под красный мрамор. Еще одна расколола декоративную полуколонну. Потом раздался сухой щелчок — кончились патроны. Выкатившись из укрытия, я выстрелила, но Рябчик успел скрыться за дверью в спальню. Раненный мной телохранитель тянулся за пистолетом.

— Лежать или пристрелю, — рявкнула я и пробежала мимо, подхватив с пола оружие.

Одним взглядом я зафиксировала картину в гостиной: Илюмжинов с пулей в животе валяется на полу. Женщина-арт-дилер забилась в угол у дивана. Лицо закрыто ладонями. На ломаном русском она беспрестанно повторяет: «Типломатичск неприкоснофенност». Иностранка, одним словом, не нюхала нашей жизни.

С пистолетом и револьвером я распахнула ногой дверь в спальню и тут же метнулась от роя пуль в сторону. Выстрелила в ответ из двух стволов, целясь в спинку кровати из красного дерева, за которой скрылся Рябчик. Одна из пуль задела аквариум. Огромное стекло разлетелось, и моего противника накрыла мощная волна, наполненная рыбками, улитками, водорослями. Израненного осколками Рябчика с иконой в руках вынесло на середину комнаты. Я нажала на курок, но выстрелить не получилось — кончились патроны. Не беда. Отбросив пистолет, я вытянула из пояса метательное лезвие и швырнула Рябчику в ногу. Не задумываясь, он прикрылся иконой, показав отменную реакцию. Я не остановилась, швырнула второе лезвие ему в плечо. Рябчик успел закрыться, и от этого теперь два лезвия торчали в иконе. Что же делать? Эдак я икону изуродую совсем. Мой взгляд метнулся на залитый водой пол, потом на ночник. Решение пришло мгновенно.