Марина Серова - Посланница небес

Диакону Дмитрию соседи донесли благую весть о чуде. И он, хромая, пришел в церковь, чтоб убедиться во всем лично. Он не видел разрушений, поэтому обновление воспринял с определенной долей скепсиса. Смотрел вокруг и недоверчиво улыбался.

Потом ко мне подкралась раскаявшаяся и причастившаяся тетя Мила. Дернула за руку и пристыдила тихим шепотом:

— Жень, как тебе не стыдно засыпать прямо в церкви. Ты что, всю ночь вагоны разгружала?

— Почти, — проронила я, подавив зевок.

— Видите, как бывает, — раздался рядом сочный бас отца Василия, — раз — и чудо произошло, когда его никто не ждал. — При этом он с хитрым прищуром посмотрел на меня. — Знать, у нашей церкви есть какой-то тайный заступник. Вот бы узнать, кто это, чтобы отблагодарить?

— Ему там воздастся, — кивнула я на своды церкви, имея в виду Царствие Небесное.

— Однако это ведь не совсем такое чудо, за которое принимают его люди, — заметил отец Василий с нажимом. — Мы вводим прихожан в заблуждение.

— Какая разница, главное, оно произошло, — проговорила я со вздохом. — Это укрепит в людях веру. Вы сами говорили, что меня вам на защиту послал сам бог. Вот он и на этот раз послал кого-то. — Я сделала попытку сменить тему: — Кстати, икону, вернее, ее копию вам вернут позже. Она сейчас нужна милиции как доказательство.

Наши дебаты прервал настоятель, появившись рядом.

— Возрадуйтесь, други, — воскликнул он. — Я только что видел, как какая-то женщина положила в ящик для пожертвований стопку стодолларовых купюр. А к храму подъехало несколько иномарок. Возможно, с Божьей помощью наберем на полноценный ремонт всего здания и надворных построек. А я было чуть не поддался отчаянию. Верно, ведь сказано в Святом Писании: «Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний будет сам заботиться о своем. Довольно с каждого дня своей заботы».

— Аминь, — ответил ему отец Василий.

Возрадовавшись, мы все вместе отправились посмотреть, как делают пожертвования. Встали на углу, будто обсуждая что-то, а сами нет-нет да и обращали глаза в сторону ящика с православным крестом. По дороге мимо храма проезжал желтый «Хаммер». Проехав мимо, он неожиданно затормозил и, сдав назад, подрулил к церкви, у которой одна к одной стояли навороченные иномарки.

Из «Хаммера» вылез типичный браток и направился в сторону храма. Очередь жертвующих солидных людей заставила его задуматься.

— Че, праздник какой? — поинтересовался хозяин «Хаммера», помолчав с минуту.

— Какой праздник, — проворчал начальник таможни, всовывая в ящик для пожертвований тысячи полторы зеленых. — Мы жертвуем деньги на ремонт церкви.

— Кто так жертвует? — с апломбом бросил браток, доставая увесистый бумажник. — Жмоты вы все.

При слове «жмоты» жертвовавшие боязливо поежились и посмотрели на братка с подозрением. Он же с деловым видом отсчитал пять тысяч и сунул в прорезь.

— За штуку-полторы билет в рай не купишь, — сказал он остальным с назиданием, нашел глазами святых отцов и крикнул:

— Эй, батюшки, запишите, типа, что Кныш пять кусков откинул.

По лицу настоятеля пробежала тень. Отец Василий криво улыбнулся и опустил глаза. Моя же тетя от удивления разинула рот.

— За пять в рай не пустят, — крикнула я ему в ответ.

— А скока надо? — ухмыльнулся браток.

— Ну, если по Библии, — улыбнулась я, — то ты должен отдать все, что имеешь, нищим и пойти по миру, неся слово Божие.

— Да я ни хрена нищим не дам, — обозленно ответил браток. — Я не с дуба рухнул, знаю, кто их крышует.

— Иди с миром, сын мой, — сдержанно посоветовал ему настоятель, — за твою доброту тебе воздастся сторицей.

— Смотрите не киньте меня, — предупредил браток уходя.

Из подъехавшего к церкви «Мерседеса» вылез внушительных габаритов мужчина в ризе с массивным крестом.

— Епископ! — ахнул настоятель и поспешил навстречу шефу.

Отец Василий повернулся ко мне и тихо спросил:

— Евгения, скажите, почему эти люди приехали в нашу церковь и жертвуют деньги в таких количествах?

— Наверное, они пришли к выводу, что должны сделать это, — пожала я плечами.

— Вы видели этого молодого человека, который переговаривался с нами? Хотите мне сказать, что на него снизошло просветление? — отец Василий смотрел мне прямо в мои глаза. — Ответьте мне честно, Евгения, здесь и сейчас. Если соврете, то Бог вам судья. Что вы сделали с этим парнем? Вкололи ему что-то или запугали?

— Этому парню я ничего не делала, не знаю его, никогда раньше не видела и даже по телефону с ним не разговаривала, — ответила я со спокойной душой. Ведь так было на самом деле. Владелец «Хаммера» завернул к церкви случайно, посчитав, видимо, что здесь намечается какой-то сходняк.

Отец Василий, не заметив в моих глазах и намека на ложь, нехотя отступился:

— Хорошо, верю, тогда это и впрямь чудо.

— Что вы там все шепчетесь между собой? — воскликнула тетя.

— Обсуждаем чудеса, — ответил отец Василий.

— Чудеса? — подняла брови тетя. — Чудеса — это замечательно, но у меня тут накопился ряд вопросов к вам, батюшка. Вы не могли бы на них ответить?

— Постараюсь ответить в силу своих скромных возможностей, — ответил отец Василий.

Я отошла и прислушалась к беседе епископа с настоятелем. Епископ хвалил отца Афанасия за то, что он, наконец, смог наладить работу в церкви. Потом поинтересовался чудесами и стал допытываться, чьих это рук дело.

Я задумалась, а правильно ли поступила, сделав то, что сделала, но потом поняла — поздно тужить. Назад ничего не воротишь. К тому же я руководствовалась добрыми побуждениями, желала сделать как лучше.

Не добившись от настоятеля признания в рукотворности чудес, епископ махнул на это рукой и заверил, что создаст комиссию по проверке данного факта, на что отец Афанасий ответил: создавайте.

Я перевела взгляд на свою тетю, словно присосавшуюся к отцу Василию. На лице последнего уже обнаруживались следы легкой паники от ее вопросов. Я подошла и решительно прекратила тетин допрос, пообещав, что остальные вопросы она задаст в следующий раз.

— Ой, и когда этот следующий раз будет, — спросила тетя разочарованно. — Закрутишься с делами и не вырвешься.

— Захочешь, вырвешься, — урезонила я ее.

— За делами мирскими, сестры, не забывайте о душе и духовном, — напутствовал нас отец Василий.

— Ладно, мои дела здесь завершены, пора, батюшка, прощаться, — проговорила я, чувствуя некое сожаление.

— Не прощаться, Евгения Максимовна, — поправил меня отец Василий. — Скажем друг другу до свидания. Двери храма всегда открыты для вас. Приходите. Обращайтесь за помощью, если будет в том нужда.

Когда мы с тетей отъезжали, отец Василий стоял на крыльце храма и смотрел нам вслед. В прощальном жесте он поднял руку, и я помахала ему в ответ.