Вэл Макдермид - Анатомия преступления: Что могут рассказать насекомые, отпечатки пальцев и ДНК

В 2011 году в манчестерском парке Плант-Хилл была жестоко изнасилована женщина. Образец ДНК, полученный из мазка, позволил связать с преступлением Адама Скотта, 19-летнего молодого человека из Плимута. Его арестовали и поместили в камеру для насильников и педофилов. Он натерпелся оскорблений от сокамерников, но твердо стоял на своем: в Манчестере никогда не бывал, а в ночь преступления находился за сотни километров оттуда, в Плимуте.

В тюрьме Адам Скотт просидел четыре с половиной месяца, пока не выяснилось, что он стал жертвой перекрестного загрязнения в лаборатории. За несколько месяцев до ареста Скотт оказался участником «инцидента с плевками», после чего полиция взяла у него образец слюны. Эксперты поместили образец в пластиковую емкость в лаборатории LGC, которую затем использовали для образца с тела манчестерской жертвы. Между тем данные с мобильного телефона Скотта подтверждали, что в момент изнасилования аппарат находился в Плимуте.

Эндрю Реннисон, представитель органов надзора, заявил: «Причиной загрязнения стала ошибка лаборанта. Он не удосужился соблюсти элементарные правила обращения с пластиком, использованным в ходе экстракции ДНК». Как не вспомнить странную историю «призрака из Хайльбронна», неуловимой женщины-убийцы, чью ДНК находили на местах грабежей и убийств в 1990-х и 2000-х годах в Австрии, Франции и Германии. В 2009 году эту ДНК обнаружили на сгоревшем теле мужчины-беженца в Германии, и следствие заключило, что «призрак» был следствием лабораторного загрязнения. Для сбора ДНК были использованы непригодные для этой цели ватные палочки. ДНК же принадлежала одной из работниц фабрики, изготавливавшей эти палочки.

Генетическая дактилоскопия, как и обычная дактилоскопия, не должна быть единственной основой для обвинения. Джил говорит: «ДНК не лжет. Это важнейший ключ и сильнейшая улика, но все-таки с ДНК работают люди. Поэтому, как ни мала вероятность ошибки, полностью она не исключена… Анализ ДНК не означает, что следствие можно вести спустя рукава».

Если в некоторых случаях ДНК служит опорой для полиции, то во многих других она стала возможностью приложения сил, поскольку дала шанс раскрыть многие старые и новые дела. Теперь, если ДНК, обнаруженная на месте преступления, не отражена в национальной базе, это еще не конец. Кровь способна рассказать больше, чем просто историю одного человека.

Идея поиска преступников по ДНК их родственников пришла в голову сотруднику СЭС Джонатану Уитакеру, когда он перепроверял глухое дело многолетней давности. В 1973 году под Порт-Толботом на юге Уэльса были изнасилованы, задушены и брошены в лесу три 16-летние девушки. Полиция допросила 200 подозреваемых, но никого не арестовала. А в 2000 году Уитакер использовал образцы, взятые с места преступления 28 лет назад, чтобы составить ДНК-профиль подозреваемого. Сверка этого профиля с национальной базой ничего не дала. Но через год Уитакера посетила интересная идея. А что, если в базе данных есть родственник преступника: человек с похожим профилем? Получив разрешение на поиск, Уитакер нашел вариант, на 50 % совпадающий с искомым. Этот профиль принадлежал одному угонщику автомобилей. Однако Уитакер был убежден: семейное древо скрывает намного более опасного злодея. Главным подозреваемым стал отец вора Джозеф Кэппен, скончавшийся 10 годами ранее от рака легких. Была проведена эксгумация, после чего Уитакер изучил образцы ДНК, полученные с зубов и бедер. Все сошлось. Наказывать преступника было поздно, но тройное преступление было раскрыто.

А первое текущее дело, которое раскрыли данным методом, подоспело к 2004 году. Майкл Литтл вел грузовик под эстакадой. Кто-то бросил сверху кирпич, который пробил лобовое стекло и ударил Литтла в грудь. Из последних сил Литтл вывел грузовик на запасную аварийную полосу, после чего ему стало плохо с сердцем, и он умер. Результаты низкокопийного ДНК-профилирования образца, взятого с кирпича, не позволили экспертам найти полностью идентичный вариант в базе данных, но поиск через родственников привел к Крейгу Харману, который сознался в содеянном и получил шесть лет за непредумышленное убийство. Как считает старший инспектор Грэм Хилл из полиции Суррея, это был единственный способ доказать вину: «У меня нет ни малейших сомнений, что без новаторской технологии преступление осталось бы нераскрытым».

После обвинения Хармана Алек Джеффрис сказал, что поиск преступников по ДНК их родственников ставит «потенциально острые» вопросы, связанные с гражданскими свободами. Метод расследования должен быть адекватен преступлению. Нужно соблюдать равновесие между правами человека и необходимостью найти преступника. В большинстве стран запрещено вести уголовные расследования подобным образом. В США это разрешено только в Калифорнии и Колорадо, хотя родственный поиск по ДНК, полученной с недоеденного кусочка пиццы, видимо, помог вычислить «Грим Слипера», который держал в страхе Лос-Анджелес с середины 1980-х до начала 2000-х годов. В Великобритании так расследуют только убийства и изнасилования. Со времен судебного процесса над Харманом поиск через ДНК родственников привел полицию к подозреваемым в 54 серьезных преступлениях и позволил отправить 38 преступников за решетку.

Все же вопросы этики стоят ребром. Трой Дастер, социолог из Нью-Йоркского университета, отмечает: поскольку в США чернокожих арестовывают в восемь раз чаще, чем белых (по социально-политическим причинам, включая, возможно, расизм), поиск по ДНК родственников с наибольшей вероятностью будет сосредоточен на чернокожих преступниках. В британскую базу данных ДНК занесены сведения на каждого четвертого чернокожего и на каждого десятого белого. В США около 40 % ДНК-профилей в федеральной базе данных принадлежат афроамериканцам, составляющим около 12 % общего населения. Согласно прогнозам, сходная картина скоро возникнет с ДНК-профилями латиноамериканцев (13 % населения): главным образом вследствие преступлений, связанных с иммиграцией.

Что же делать? Один из выходов – делать ДНК-профили для всех жителей. Уже сейчас Национальная база ДНК Великобритании содержит более 6 миллионов профилей, охватывая больший процент населения (10 %), чем в любой другой стране мира. В этой базе содержались данные на всех лиц, подвергавшихся аресту (не только впоследствии осужденных), пока в 2008 году Европейский суд по правам человека не изменил правила. В 2012–2013 годах из базы данных были удалены профили 1,7 миллиона невинных людей. Алек Джеффрис призывал к этому еще в 2009 году: «Моя точка зрения очень проста… невинным людям не место в этой базе. Считать их будущими преступниками – не самый лучший способ борьбы с преступностью».