Вэл Макдермид - Анатомия преступления: Что могут рассказать насекомые, отпечатки пальцев и ДНК

Некоторые считают процедуру перекрестного допроса непродуктивной и отжившей. В отличие от Великобритании и Америки, где принята состязательность судопроизводства, во многих государствах (скажем, Франции и Италии) используется сочетание суда присяжных и системы следствия, при которой судья лично оценивает факты. Он опрашивает свидетелей и обвиняемого (или их юриста) до суда и начинает судебное разбирательство только в том случае, если находит достаточно доказательств вины. В этот момент он передает все собранные им доказательства обвинению и защите. Впрочем, на суде он может снова задать вопросы свидетелям, чтобы прояснить сказанное ими на досудебном слушании. Обвинению и защите не позволительно вести перекрестный допрос свидетелей, но разрешается кратко изложить свою позицию присяжным.

В обеих системах есть плюсы и минусы. Суд присяжных уходит корнями в Древнюю Грецию и Древний Рим, а в Англии появился в 1219 году. Постепенно, с ростом полномочий, присяжных стали воспринимать как столпов общества: вас может отправить в тюрьму группа людей, равных по статусу, но не аристократ в парике. К XVIII веку было признано, что присяжные ограничивают способность государства сажать за решетку неугодных.

В период волнений в Ольстере в 1973 году для предотвращения давления на присяжных были введены так называемые «суды Диплока», где их участие вообще не предусматривалось. Но как оценить эффективность этих судов? Есть мнение, что правильных вердиктов было вынесено больше, чем неправильных, и даже больше, чем в судах присяжных. К тому же, замечает Фиона, такая модель работает намного быстрее. И это важно, если учесть тысячи фунтов, которые ежедневно расходуются на судебные процессы. Однако вспомним уроки Мишеля де Монтеня: «Судья, который, придя из дому, принес с собой свои подагрические боли или свои муки ревности или душа которого пышет гневом против обокравшего его слуги, несомненно, более склонен будет к вынесению сурового приговора» [15].

Я поговорила с адвокатом, который защищает принцип состязательности. «Состязательность хороша тем, что, если обе стороны компетентны, есть возможность обговорить все вопросы и поставить все на свои места. При этом защита должна отстаивать свою позицию бесстрашно и справедливо». С точки зрения ученых, система следствия положила бы конец инсинуациям в их адрес. Впрочем, и среди них есть противники радикальных перемен. Вспомним слова Питера Арнольда в начале нашей книги: «Состязательность судопроизводства необходима. Мне бросили вызов, но в результате это лишь усилило доказательства, поскольку стало ясно, что улики бесспорны. И сейчас уже 10 лет прошло, а никто так и не подал апелляцию, пытаясь бросить тень на вещественные доказательства. Хотя лично я не против. Пожалуйста, пусть оспаривают».

Все же от экспертов можно услышать, что энергия, с которой нападают на них адвокаты, заслуживает лучшего применения. Один из них рассказывает: «У меня в офисе был адвокат ответчика, который говорил так: "Знаешь, мы отлично понимаем, что он виновен, но уж такая у нас работа: попытаться вас подловить". Вот это меня больше всего задевает. Их дело не нас уличать, а рассматривать свидетельства».

Один пожарный дознаватель делится опытом: «Судебный процесс – это игра между адвокатами и экспертами. Законники могут искажать самые качественные экспертные данные и выворачивать все наизнанку». Аналогично Фиона Рейтт видит несоответствие между целями состязательной системы и целями поиска истины: «По-моему, никто из апологетов состязательности не считает, что это лучший путь к истине… Более того, она искажает истину. Но власти не хотят расследовать действия присяжных: мало ли, вдруг окажется, что на самом деле они совершенно необъективны. И во многом предвзятость обусловлена тем, как происходит обсуждение. По сути верх берет сильнейший присяжный, а остальные подстраиваются под него».

Британцы экспортировали принцип состязательности и суды присяжных за пределы своей империи. И поныне так действует правосудие в США, Канаде, Австралии и Новой Зеландии. Состязательностью процессов особенно известны США (отчасти потому, что в залах суда часто разрешается видеосъемка). И в Америке, даже чаще, чем в Великобритании, хорошие адвокаты и эксперты предлагают свои услуги тому, кто больше заплатит. Вспомним хотя бы звездную адвокатскую команду, собранную в 1995-м О. Джеем Симпсоном, которому было предъявлено обвинение в том, что он зарезал свою бывшую жену Николь Браун-Симпсон и человека по имени Рональд Голдман.

В ходе этого бесславного процесса адвокат ответчика Джонни Кокран впечатлял присяжных своими броскими костюмами, перекрестными допросами и жгучей харизмой. А в какой-то момент обвинитель попросил Симпсона надеть перчатку, найденную у него дома и, по версии обвинения, содержавшую следы крови жертв и ДНК самого Симпсона. Однако натянуть перчатку оказалось трудно. Кокран обратился к присяжным: «Раз она не подходит, значит, он должен быть оправдан!» Обвинитель предположил, что перчатка ужалась после того, как в ходе анализа ДНК ее несколько раз замораживали и размораживали. Показали фотографию, сделанную за несколько месяцев до убийства, где на Симпсоне именно эта перчатка. Однако ни перчатка, ни обилие других улик не помешали Симпсону выйти на свободу. Впрочем, впоследствии Симпсон проиграл гражданский суд, собранный родственниками погибших.

Большинство обвиняемых – простые люди, а не богатые и знаменитые. Они не могут позволить себе дорогих адвокатов и экспертов. Правозащитник Клайв Стаффорд-Смит в своей книге «Несправедливость» (Injustice, 2013) рассказывает о необычном деле Кришны («Криса») Махараджи: этого британского бизнесмена обвинили в том, что он совершил двойное убийство в Майами в 1986 году. Присяжные признали его виновным в убийстве Деррика Му Янга, своего делового партнера с Ямайки, и его сына Дуэйна Му Янга. Кришне уже 75 лет, и 27 из них он отсидел во флоридской тюрьме.

В начале суда прокурор Джон Кастренакес эмоционально заявил присяжным: «Вы увидите научные доказательства, основанные на дактилоскопии, данных баллистики и изучении деловой документации… И все они указывают на то, что убийца – подзащитный, и больше никто». Отпечатки пальцев Кришны были найдены на месте убийства. (По словам Кришны, чуть ранее в тот же день у них была в этом гостиничном номере деловая встреча.) Кастренакес собрал свидетелей и экспертов, включая полицейского, который сообщил, что за несколько месяцев до убийства продал Кришне пистолет Smith & Wesson калибром 5 мм. Кастренакес с его фразами типа «механически запланировано», «зверский поступок», «решающее доказательство» был неотразим.