Саймон Тойн - Соломон Крид. Искупление

Не может быть.

Это не она.

Медленно, ощущая смертный холод, я встал и неуклюже пошел к свертку. Нет, это не тело несчастного истощенного ребенка, но моя Библия, завернутая в тряпье. Она раскрылась. Ее трепал утренний ветер. Наверное, ночью она выскользнула из седельной сумки. При падении лопнул корешок и перестал держать страницы.

Нагнувшись за книгой, я ощутил резкий укол и снова выронил книгу. Повернув ладонь, я увидел вонзившийся в мягкую плоть осколок посеребренного стекла. Часть разбившегося зеркала. Я ухватил его зубами, выдернул, поднял, рассматривая, страшась того, что могу увидеть в нем. Но увидел лишь себя и обычный пустынный пейзаж, расстилающийся за мной, отраженный в испачканном кровью осколке.

Я сунул осколок в карман рубашки, снова взял Библию, просмотрел от корки до корки, проверяя, все ли на месте.

Не все.

Не хватало одной страницы из Книги Исхода, стих двадцатый, о том, как Моисей спускается с горы, неся десять святых заповедей. Мне стало дурно. Скверный знак: по небрежности я позволил не чему-нибудь, а святому Закону Божьему потеряться в глухомани. Я встал и принялся обыскивать окрестности, желая вернуть пропажу, но не нашел и поклялся искупить свою небрежность, как только смогу.

Я принес Библию к источнику, положил под тяжелый камень, чтобы не дать разбойному ветру похитить страницы. На поверхности воды играло солнце, фляги плыли и качались, словно диковинные рыбы. Я присел подле лохани, чтобы омыть раненую руку, и увидел сверкание отраженного водой света. И кое-что еще. Забыв о ране, я взбил мутный осадок, поднял лохань, принялся совершать кругообразные движения ею, на каждом круге слегка наклоняя, чтобы вылилась вода с легкими частицами почвы. Когда осталось не более дюйма воды, я позволил ей отстояться.

Там тепло сияли ярко-желтые золотые хлопья. А рядом с ними виднелись светло-зеленые кристаллы. Малахит. Много малахита. Минерала, богатого медью.

Я снял шейный платок и вывернул в него содержимое лохани. Добытое заняло объем всего лишь с яйцо малиновки, но приятно оттягивало руку. Остаток дня я провел в старательской работе близ озерка, беря пробы из него и окрестных земель. И куда бы я ни воткнул лопату, всегда находил богатую руду. Медь залегала повсюду.

Когда осталось всего с час светлого времени, я разжег костер, поставил на него сковороду с бобами и кусками высушенной говядины. Пока готовилась еда, я выпил кофе.

Теперь плоды моих трудов занимали почти все одеяло. По высоте куча почти достигала глаз моего мула. Я тревожился. Слишком много для одного мула. Придется вернуться с повозкой. Но следует пораньше приехать в форт, чтобы успеть подписать все бумаги до того, как сюда явятся другие, привлеченные водой. Те, у кого может оказаться фургон либо быстрая лошадь и кто украдет мою находку.

Как же быстро вращается мир! На пути сюда я был нищим, а теперь весь мир лежал у моих ног, но оттого наполнился страхом и завистью. Далеко на севере я заметил клубы пыли. Вихрь. А может, всадники? Я затоптал огонь, засыпал угли землей, чтобы дым не выдал моего лагеря. Потом сел, завернувшись в одеяло, и приступил к холодному унылому пиршеству из подмокших бобов и говядины, наблюдая за спускавшейся тьмой.

К источнику я прибыл кружной дорогой. Но понял, что прямым путем смогу достигнуть форта за четыре дня. Когда тьма поглотила землю, я упаковал провизию на неделю, собрал все фляги, а небольшое пространство, оставшееся в моих седельных сумках, забил образцами породы и парой мешочков с намытым. Затем закинул бледного Христа за спину, поверх багажа приспособил Библию и отправился назад, ведя мула на север при свете звезд. Я еще не представлял, какие ужасы ожидают меня.

– Это и есть ваш план? – спросил Малкэй, глядя на Тио.

Тот смотрел вперед с тем же отстраненным, отсутствующим взглядом, который Малкэй уже замечал у босса. Словно тот был под дурью.

На обоих без лишних слов надели пластиковые наручники, загрузили в отделение для перевозки арестованных и на полной скорости помчали через город. По обе стороны сидели солдаты в полной боевой форме и тактических масках, скрывавших лица. Как-то это все разочаровывало. Тио и раньше выкупал себя из тюрьмы. Возможно, планирует и теперь. Но куда в таком случае денется Малкэй?

Он смотрел из узкого окна на проносившиеся мимо дома, на улицы, по которым ехал свободным всего несколько часов тому назад. Малкэй попытался задуматься, взвесить прошлое, понять, где и когда совершил ошибку, как мог бы поступить правильно. Но ошибки не увидел. Все дороги вели именно сюда. Малкэю приходилось делать то, чего желал Тио.

– Вы когда планировали выпустить моего папу?

– Ты еще не выполнил свою часть сделки, – сказал Тио, улыбаясь.

Они миновали церковь и здание, где располагался полицейский участок. Фургон не притормозил, отчего сердце Малкэя забилось чаще.

Куда же их везут?

Мимо пронеслась шахта за сетчатой оградой, затем показались ряды самолетов. Малкэй вернулся туда, где был сегодняшним утром, ожидая так и не прилетевшего самолета. Фургон притормозил, проскользнул в ворота, проехал под огромным крылом.

– Только посмотри на эти штуки, – проговорил Тио. – Такие мощные, что долетят до края земли, могут уничтожить целый город. А теперь гниют в пустыне. Как думаешь, сколько людей умерло из-за одного такого летуна?

Малкэй потряс головой. Дежавю. Не только вернулся к исходной точке, но и вынужден выслушивать точно такую же чушь. Может, он уже умер и попал в скроенное лично для него чистилище?

Фургон остановился у большого ангара. Задние двери распахнулись, впустив прохладный вечерний ветер, солдаты вытолкали арестованных наружу.

Из ангара вышел Морган, подошел к человеку, выглядевшему начальником, перекинулся несколькими словами. Начальник кивнул, осмотрелся, проверяя, нет ли кого поблизости, затем подошел к арестованным. В его руке появился нож, и на мгновение у Малкэя мелькнула мысль: «Убьет. Прямо на месте». Нож скользнул между запястьями Тио и двинулся вверх, рассекая пластик.

Потирая кисти, Тио повернулся к Малкэю:

– Вот это и есть мой план. Если знаешь, что тебя ожидает наркополиция, уж постарайся хорошо заплатить ей.

Он посмотрел на командира и приказал:

– Возвращайтесь к церкви и принимайтесь за работу. Я хочу, чтобы вы вырвали у этого города сердце. Мне оставьте пистолет и пару ваших людей.

Тот вынул FN 5–7 из кобуры, передал Тио и сказал:

– Я остаюсь. Вы платите мне за защиту. Как-то спокойнее, когда я рядом и сам могу отработать свою зарплату.

Он подозвал солдата в полной обмундировании, с лицом, закрытым маской и тактическими очками:

– Останешься со мной. Остальные – в город!