Марина Серова - Смех сквозь слезы

Я колебалась недолго.

— Хорошо. Я только переоденусь и соберу необходимые вещи.

— Ну вот и замечательно. — Майоров снова достал сигареты. — А я пока покурю.

— Будете ждать меня на улице? — с надеждой в голосе спросила я.

— Да нет, я, знаете ли, лучше здесь. — И он щелкнул зажигалкой, прикуривая.

Непробиваемый тип.

Как правило, мои сборы ограничивались необходимым запасом париков, коробки с гримпринадлежностями и прочими атрибутами, требуемыми для изменения образа. Да, в душе я была актрисой похлеще десяти Майоровых, вместе взятых. Во мне сидело более двух дюжин образов, которые я могла принимать, когда того требовала ситуация. Благодаря этому я даже заслужила кличку Хамелеон. Переход из одного внешнего образа в другой являлся частью моей методики работы. И частенько это приносило фантастические результаты.

Упаковав все необходимое в большую сумку, я вернулась к Аркадию Александровичу.

— Я готова.

— Вы собираетесь в театр в таком виде? — изумился он, оценив мой спортивный прикид.

— К вашему сведению, Аркадий Александрович, я еду на работу, а не развлекаться.

— Да, конечно. Это ваше право, — согласился он и, затушив сигарету в пепельнице, стоявшей на моем журнальном столике, добавил: — Поехали.

Я оставила тете записку, пообещав обязательно позвонить при первой возможности, и спустилась вслед за Майоровым на улицу.

У подъезда красовался белоснежный «Мерседес». Еще прежде чем мы подошли к нему, я ни на секунду не усомнилась, что передо мной автомобиль Аркадия Александровича. Так оно и оказалось. Майоров галантно распахнул дверцу, и я нырнула в салон. Он сел за руль.

Пока мы ехали к Андреевской площади в театр с экстравагантным и странным названием «Крейзи», я решила не терять времени даром и выяснить кое-что о самом Майорове от него самого.

— А почему вы разводитесь, Аркадий Александрович? — задала я невинный на первый взгляд вопрос. — Из-за Тимирбулатовой?

Он ответил не сразу. Видимо, обдумывал, как лучше ответить. Неизменная интуиция подсказывала мне, что господин Майоров еще тот фрукт. Он всего не скажет.

— Не только, — сказал он. — Мои отношения с Натальей и так неизбежно шли к разводу.

— Не сошлись характерами, да?

— Не повезло, — хмыкнул он. — Мне вообще в этом плане не везет.

— В каком плане?

— Семейная жизнь не складывается. — Майоров вел машину не спеша, как бы подчеркивая свое величие. — Что я только не делал, какие усилия не прилагал, а все как в трубу!

— Вы же любите другую женщину, — напомнила я.

— Ну и что? Любовь — это одно, а семья — это совсем другое. Я эти две вещи предпочитаю не путать.

— Может, оттого и не складывается семейная жизнь? — предположила я.

— Глупости, — уверенно сказал он. — До встречи с Ольгой было то же самое.

— А дети у вас есть?

— С Наташкой-то? — переспросил он. — С Наташкой нет.

Странная формулировка. Я решила слегка углубить эту тему.

— А с кем есть?

— У меня дочь от первого брака, — проинформировал меня он.

— Ах, вот оно что! — рассмеялась я. — Так, значит, процесс развода для вас не в новинку?

— Значит, так, — легко согласился он.

— И сколько же у вас было браков?

— Вот именно браков, — подхватил Майоров. — Хорошее дело, Женечка, браком не назовут.

— Так сколько? — не отставала я.

— Два, конечно.

— Почему «конечно»?

— Так я вроде бы еще не такой уж и старый, а? — Он игриво подмигнул мне правым глазом.

Заигрывает, что ли? Не так давно он заливал мне, что безумно влюблен в Олечку Тимирбулатову. Нехорошо, Аркадий Александрович, нехорошо.

— А дочери вашей сколько сейчас лет?

— Лет пять, наверное, уже.

— Наверное? Вы что, точно не знаете?

— Вы хотите, чтобы я прямо сейчас занялся подсчетами?

Кажется, его этот разговор начал раздражать. Пора закругляться, Женька.

— Так вы с ней не видитесь?

— Нет.

— Почему?

— Некогда. На все нужно иметь время. А его у меня практически нет.

Мысленно я пообещала себе выяснить все обстоятельства личной жизни моих любимых киноактеров. Вдруг они такие же негодяи и любви моей, соответственно, не заслуживают.

Всю оставшуюся часть пути до театра я к Аркадию Александровичу с расспросами больше не лезла, решив с этим немного повременить, и мы доехали до места назначения в полном молчании.

Около здания театра Майоров запарковал свой «Мерседес» и, выключив двигатель, повернулся ко мне:

— Ну что, Женя, вы готовы окунуться в мир «Крейзи»?

— Звучит ужасно, но я готова, — отважно ответила я.

Мы вышли из машины, и Майоров поставил ее на сигнализацию.

— Прошу, — он указал рукой в сторону входа в театр.

Слухи, распространившиеся по городу о денежных ресурсах новой колыбели искусства, не были лишены оснований. Я убедилась в этом самолично, оказавшись внутри театра. Денег на его отделку явно не пожалели. Здесь все радовало глаз. И стены, украшенные лепниной, и полы из дубового паркета, и мягкая мебель, обтянутая дорогой кожей. Красоты театра «Крейзи» можно было описывать до бесконечности.

— Впечатляет? — спросил меня Майоров.

— Не то слово.

— Это элитный театр, — констатировал он. — Давайте пройдем к гримерным.

Мы прошли через гардероб и поднялись по лестнице на второй этаж. Здесь было два длинных коридора, уходящих вправо и влево, а прямо по центру уютный холл для отдыха с тремя широкими диванами, низкими столиками с пепельницами на них и огромным встроенным в стену баром.

— Правый коридор с мужскими гримерками, левый с женскими, — проинформировал меня Майоров. — А здесь что-то вроде курилки. Располагайтесь, а я пока схожу за Олей. Если хотите, можете чего-нибудь выпить. В баре напитки на любой вкус.

Сказав это, Аркадий Александрович удалился, а я осталась в так называемой курилке. Подумать только. Откуда же такие средства?

Ради интереса я подошла к бару и раскрыла его. Майоров не преувеличивал. Разнообразие алкогольных и безалкогольных напитков поражало. Даже самый привередливый нашел бы здесь то, что ему необходимо. Я правда не собиралась ничего пить и хотела уже было закрыть бар, как вдруг за своей спиной услышала приятный мелодичный голос:

— Лично я посоветовала бы вам попробовать «шерри». Изумительный напиток. Всегда предпочитаю его всем другим.

Я обернулась. Рядом с Аркадием Майоровым стояло создание воистину неземной красоты.

— Познакомьтесь, это Ольга, — сказал Майоров и, уже обращаясь к своей спутнице, представил меня. — А это, Олечка, Женя, о которой я тебе рассказывал.

— Очень приятно. — Ольга протянула мне руку. — Надеюсь, мы подружимся.

— Я тоже так думаю, — ответила я.

Тимирбулатова была невысокого роста, но зато идеально сложена. Ее черное облегающее платье подчеркивало совершенные формы тела. У нее были средней длины каштановые волнистые волосы, обрамляющие круглое свежее лицо. Слегка раскосые восточные глаза, озорно вздернутый носик и идеальные линии алых губ. На подбородке у Ольги была едва заметная ямочка, так прекрасно дополнявшая две других, появлявшихся на щеках всякий раз, когда она улыбалась. Кстати, улыбка у нее тоже была озорной, и перламутровые зубы отбрасывают, казалось, куда больше света, нежели люстра, свисавшая с потолка.