Марина Серова - Смех сквозь слезы

На руках у доблестных рыцарей висела Ирина Юрьевна Плашкина. Только с наклеенными черными усами, сильно портившими ее симпатичную внешность.

— Да, дела, — протянула я, растирая ушибленную руку.

Пистолет, выпавший из рук Плашкиной, лежал тут же на полу, и я, подняв его, положила на тумбочку.

— Это же Ирина Юрьевна! — воскликнул Жемчужный, заглядывая в лицо женщины.

— Совершенно верно, Костя, — подтвердила я. — Несите ее в гостиную.

Тимирбулатова была настолько поражена, что не могла вымолвить ни слова. Подавленно молчал и Майоров. Они вместе с Костей усадили Плашкину в кресло, а я тем временем выключила магнитофон и, оседлав стул верхом, расположилась напротив в двух шагах от Ирины Юрьевны.

Аркадий Александрович отошел к окну и нервно закурил сигарету. Оля в прострации опустилась на диван. Взгляд ее был отрешенным. Вряд ли она способна принять участие в предстоящей беседе. Жемчужный встал за моей спиной, сунув руки в карманы.

Вот такую картину и застала госпожа Плашкина, придя в сознание и открыв глаза.

— Как ваше самочувствие, Ирина Юрьевна? — деликатно осведомилась я, выдавая одну из своих лучших улыбок.

— Вы спутали все мои карты, — прошипела она в ответ, хотя явной злости у нее в голосе не было.

— Вы сами себя запутали, — парировала я. — Объясните-ка нам, пожалуйста, для чего вам все это было нужно?

— Почему я должна откровенничать с вами?

— Потому что это уже ничего не меняет. А я до сих пор не могу понять главного. Мотив.

Плашкина бросила злой колючий взгляд на Майорова.

— Вот мой мотив, — жестко, сквозь зубы, сказала она. — Это он заварил всю эту кашу, вот пусть сам и поведает вам.

— Что? — Аркадий Александрович опустил руку с сигаретой, так и не донеся ее до рта. — О чем ты говоришь? Какую кашу я заварил?

Оказывается, они на «ты», отметила я. Интересно.

— Если у тебя, Аркаша, не хватает мужества поведать людям правду, то, так и быть, это сделаю я.

— Говорите, Ирина Юрьевна, — разрешила я.

— Аркадий обещал жениться на мне. Я жду от него ребенка. Мерзавец, узнав эту новость, сказал, что тут же займется бракоразводным процессом. И действительно занялся. Не обманул. И тут вдруг я узнаю, что он крутит шашни с этой, — кивок в сторону Тимирбулатовой. — Причем тоже вполне серьезно.

— Как вы об этом узнали, Ирина Юрьевна? — перебила ее я.

— То отдельная история, — протянула она. — Но полагаю, что мне уже нет смысла скрывать ее от вас. Дима рассказал мне о своем признании вам. Ласточкин умел шантажировать людей. В этом ему равных не было. Он постоянно оказывался с фотоаппаратом там, где его не ждали. Причем в самый неподходящий момент. Нюх у него был, что ли, на такие дела? Не знаю. Как бы там ни было, Ласточкину удалось и меня «подцепить на крючок». Чем он меня шантажировал, говорить не буду, можете даже не спрашивать. К тому же это не относится к делу. Факт в другом. Я никому не собиралась спускать с рук такой вольности по отношению ко мне. О том, что Дима по моему приказу пришил негодяя, вы знаете не хуже меня. И вместе с той пленкой, которая была нужна мне, мой водитель принес с десяток других. Я просмотрела их ради интереса. Там были и мои знакомые. Я великодушно отдала им сей компромат на их персоны. В частности, Велиханову, — на минуту Плашкина умолкла, а затем, с вызовом подняв глаза, продолжила: — Так вот, среди этих пленок была и еще одна, на которой в качестве главных персонажей фигурировало сразу двое людей, знакомых мне. Это Майоров и Тимирбулатова. Надеюсь, не надо уточнять, чем они занимались?

— Не надо, — бросил Аркадий Александрович. Не выдержал. — Откуда взялась эта пленка?

— Понятия не имею, — с улыбкой пожала плечами Ирина Юрьевна. — Насколько я могу судить, ты не знал о ней. Вряд ли о ней знала и Оля. Скорее всего Ласточкин сам не представлял пока, как воспользоваться компроматом на собственную жену и тебя. Иными словами, не находил выгоды. Но пленку таскал с собой.

— Скотина! — выплюнул очередное веское слово Майоров.

Плашкина усмехнулась.

— Как любящая женщина, я, естественно, решила, что во всем виновата соперница. Мне казалось, уничтожь я ее, и все вернется на круги своя. Я мечтала только об одном: вернуть Аркадия.

— И тем самым приговорили Олю к смерти, — закончила за нее я.

— Да. Приговорила. Но сейчас я рада, что убийства не произошло.

— Почему?

— Потому что сегодня вечером я поняла: Оля ни в чем не виновата. Дело вот в этом подонке. — Она снова зло покосилась на Майорова. Именно не посмотрела, а покосилась.

— Чем же обосновано ваше прозрение? — поинтересовалась я.

— Вчера вечером, когда я пригласила Аркадия на романтический ужин к себе, мы выпили, и я поведала ему о таинственной смерти Ласточкина. Сказала, что это моих рук дело, и прозрачно намекнула на наличие других фотопленок. И что делает этот мерзавец? Он, как ни в чем не бывало, продолжает улыбаться, проводит со мной ночь, а сегодня стреляет в меня.

— Заткнись! — рявкнул Майоров.

— Нет, Аркаша, теперь уже я скажу все. Это Майоров стрелял в меня сегодня около театра. Правда, он думал, что убил меня, но бог миловал. Не повезло, да, Аркаша?

— Я не знал о наличии той пленки, о которой ты только что говорила, — взвился Аркадий Александрович, — меня интересовала другая. Та, с помощью которой Ласточкин тянул из меня деньги.

— Другой там не было, Аркадий.

— Была. Ты лжешь мне.

— Нет, не лгу. — Глаза Ирины Юрьевны стали жесткими. — Но, как бы там ни было, суть не в этом.

— А в чем?

— Ты стрелял в меня. И не имеет значения, какая была на то причина. Ты хотел меня убить.

— Я… — начал было Майоров, но Плашкина резко оборвала его:

— Ты — кусок дерьма, Аркаша!

— Ирина Юрьевна, — неожиданно встрял в их перепалку Костя, выходя из-за моей спины на середину комнаты. — Мне одно непонятно. Зачем вам понадобился весь этот маскарад с переодеванием в мужскую одежду? Почему вы просто не поручили Диме убрать Тимирбулатову, как это было в случае с ее мужем?

Плашкина мрачно посмотрела на него и сказала:

— Я хотела сделать это сама. Считала долгом чести.

— А что теперь? — спросила я.

— Теперь? — Она удивленно перевела глаза на меня. — Теперь Оля меня уже не интересует. В случившемся нет ее вины. Виноват Аркадий, а не она. Бедняжка такая же жертва этого прохиндея, как и я.

Впечатление жертвы Ирина Юрьевна не производила, но я скромно промолчала об этом, не желая лишний раз нагнетать обстановку.

— Так что вы можете быть абсолютно спокойны, Женя. Вас ведь именно так зовут? — уточнила Плашкина. — Ваша работа фактически закончена. Оле больше ничто не угрожает. Во всяком случае, с моей стороны.

— Спасибо, — саркастически ответила я. — Но тем не менее сегодня вы вновь пришли сюда с оружием в руках.