Марина Серова - Смех сквозь слезы

— Сама я, Жень, не местная. Приехала в ваш город девять лет тому назад с наивной мечтой стать актрисой. Поступила, правда, сразу, но учеба в театральном давалась не очень легко. Однако это меня не остановило. В голове у семнадцатилетней девочки, сама понимаешь, романтизма хоть отбавляй. Два с половиной года проучилась и встретила Федю. Влюбилась, как кошка. Это я сейчас понимаю, что ничего в нем особенного не было, а тогда… Тогда он казался мне сказочным принцем. — При этих словах Ольга усмехнулась. — Представляешь, вешал мне лапшу на уши, что он перспективный фотограф и скоро сможет сделать так, что мои фотографии будут мелькать во всех модных журналах. Топ-модель собирался из меня делать. Да… — она призадумалась. — Если бы я знала, каким он окажется ничтожеством. Хотя, чего греха таить, от брака с ним я тоже кое-что выиграла. Квартиру, например, эту. — Она махнула рукой. — А то до этого все по общагам скиталась.

— Так это Ласточкина квартира? — спросила я.

— Его, родимого, его. Находится она не в центре, мягко говоря, но я бы и на такую не заработала.

— А он заработал?

— Нет, что ты! Эта квартира ему от родителей досталась, царство им небесное. Я их еще успела застать. Мы здесь все вчетвером жили, а теперь я одна. Кстати, они были очень хорошие люди. Не чета своему сыночку.

— Чем же он тебе потом так невзлюбился? — поинтересовалась я.

— Скользкий он какой-то был, Женя. Себе на уме. Секреты какие-то, тайны. Вечно чего-то недоговаривал, как будто никому в этом мире не доверял. Я таких не люблю.

— А на работе у него как дела шли?

Я наконец-то дождалась ужина. Впрочем, назвать это ужином можно было с трудом. Ольга сделал в СВЧ шесть бутербродов с сосисками и майонезом да сварила кофе. Поставив все это на стол, она тоже села. Прежде чем начать есть, закурила.

— На работе? — переспросила она. — Да бог его знает. Говорю же, он никогда ни о чем не распространялся. Все в себе держал. Но насколько я могу судить, у него там были периодически перепады. Надо полагать, от клиентуры зависело. То гроши получал, а то вдруг такие суммы приносил, что закачаешься. Да ты ешь бутерброды.

— Я ем, — ответила я и взяла один. Отпила кофе. — Так, может, он еще чем занимался?

— Да чем он мог заниматься? — Тимирбулатова состроила пренебрежительную гримасу. — Он же больше ничего не умел. Женщину приласкать и то не в состоянии. Только и делал, что чуть ли не целовался со своим фотоаппаратом. А ты говоришь, другим!

— Ну, например, наркотиками приторговывать много умения не надо, — высказалась я.

— Что? — не поняла Ольга. — Наркотиками? Федор? Не смеши меня. Ты еще скажи — оружием.

— А сам он никогда не злоупотреблял?

— Наркотой-то? — прыснула Тимирбулатова. — Нет, Жень, он для этого слишком осторожный. К здоровью своему очень педантично относился.

— Может, он играл? — снова подкинула я версию.

— Во что?

— Ну, не знаю. В рулетку или в карты. Не ходил он ни в какие игорные заведения?

— Да, Женя, — покачала головой Ольга. — Если бы ты знала Ласточкина хотя бы один день, то тебе и в голову не пришло бы задавать такие вопросы. Он, к твоему сведению, даже в «дурака» играть не умел. А рулетка… Сомневаюсь, что он вообще знал такое слово.

Личность покойного Федора Ласточкина по-прежнему оставалась для меня загадкой. За что же его тогда могли убить, если он такой пентюх, по словам Ольги?

Тут Тимирбулатова переключилась на рассказ о своем знакомстве с Майоровым, о том, как стали складываться их взаимоотношения, как благодаря ему она смогла работать в престижном театре «Крейзи». В общем, по ее словам, знакомство с Майоровым в корне изменило ее существование, причем в лучшую сторону.

Когда же мы закончили ужинать, я спросила ее о том, что интересовало меня сейчас больше всего:

— Оля, у тебя есть подозрения, кто убил твоего мужа?

— Даже представить себе не могу, — ответила она. — Мне уже задавали этот вопрос в прокуратуре, но я в самом деле ничего не знаю. Кстати, насколько мне известно, у следователя, взявшегося за это дело, пока тоже нет никакой версии.

— А два покушения на тебя являются следствием его гибели?

— А что, может быть иначе?

— Не знаю. У тебя самой врагов нет?

— Нет. — Она суеверно плюнула через левое плечо три раза и постучала по столу.

— То есть на этот счет также отсутствуют какие-либо предположения?

— Отсутствуют, — кивнула Тимирбулатова.

— Плохо, — резюмировала я. — Нет ничего хуже, чем бороться с невидимками.

— Я сожалею.

Если Ольга и скрывала от меня что-то, в чем я лично сомневалась, то вытянуть из нее это сейчас все равно бы не удалось.

Побеседовав еще час, но уже на отвлеченные темы, мы пожелали друг другу спокойной ночи и отправились спать.

Застелив постель в гостиной на удобном диванчике, я с удовольствием растянулась во весь рост. Завтра день Восьмого марта. Ну что ж. Посмотрим, какие приятные сюрпризы он мне преподнесет.

Спустя мгновение я уже спала.

Утром я проснулась с прекрасным праздничным настроением и даже не сразу поняла, почему я не дома. Однако мне хватило нескольких секунд для того, чтобы вспомнить все предшествующие события.

Я встала с диванчика и потянулась. Весеннее мартовское солнышко освещало всю комнату. Выйдя в коридор, я убедилась в том, что Тимирбулатова еще спит. Видимо, у актеров не принято начинать день с самого утра. Впрочем, у Ольги сегодня, наверное, выходной. Или театры работают и в праздники?

Я сварила себе кофе и села в гостиной перед телевизором.

Пробежавшись с помощью пульта по всем каналам и убедившись, что, кроме восторженных поздравлений в адрес женщин, смотреть больше нечего, я попыталась сосредоточиться на деле. Вот уж у кого точно сегодня нет выходного дня, так это у меня.

Но предаться каким-либо размышлениям я не успела. На столике рядом со мной зазвонил телефон. Я секунду поколебалась и сняла трубку.

— Вас слушают.

— Это ты? — донесся до меня голос Жемчужного. — Поздравляю тебя с праздником. С международным женским днем.

— Спасибо.

— Желаю всех благ и, главное, неземной любви.

— Да где же ее найдешь? — театрально вздохнула я.

— А я на что? — тут же откликнулся Костя. — Ты только свистни, и я не заставлю себя ждать.

— Не сомневаюсь.

— Увидимся сегодня?

— Конечно, — ответила я. — Если у вас есть вечерний спектакль.

— Спектакль есть, — сказал Костя. — Даже в такой день поставили. Спасибо и на том, что репетицию с утра не сделали. Но я не об этом говорю. Днем тебя можно увидеть?

— А как ты себе это представляешь?

— Я заеду.

— Но я же не у себя дома, — напомнила я.

— Я знаю. Но мне известен адрес Тимирбулатовой. Так что можешь не беспокоиться.