Лариса Соболева - Петля Афродиты

– Эта кукла у бабушки давно?

– Раньше никогда не видел.

– Может, просто не обращал внимания?

Юноша поднял плечи, да так и замер на полминуты, напрягая память. Его голова пока еще не представляла собой склад знаний, застаревших идей и впечатлений, посему Артем вскоре выложил свои соображения:

– Бабушка давно живет у нас, за это время я бы заметил у нее эту игрушку, думаю, не только я. А мама в одну из генеральных уборок наверняка потребовала бы выбросить, она старье не терпит в доме. – И вдруг собственные выводы его самого удивили: – Дядя Богдан, бабушка откуда-то притащила куклу в дом. Сто пудов притащила, к тому же недавно! С помойки, наверное? А что в этой тряпке такого необычного?

– Не знаю. К Элле едешь?

– Как ты догадался?

– Это очень нелегко, – скептически хмыкнул Богдан Петрович. – Ладно, катись. Но помни: спать не лягу, пока не вернешься.

Казалось бы, дорога открыта, пора бежать к красивой девочке по имени Элла, но Артем замялся, насторожив дядю:

– Что еще случилось в нашем славном королевстве?

– Не знаю, говорить тебе…

– Давай уж, глаголь, раз заикнулся.

– Элла сказала, что Сати уехала с Валерием Витальевичем Болотовым. Как думаешь, это у него опять сдвиг по фазе на почве старения или простая человеческая дружба без задней мысли?

Главное, на лице не отобразилось отношения к данному факту, да и интонационной окраски не было, но Богдан Петрович хорошо знал парня. Сама мысль о новом походе папы налево бесила юношу, и любому человеку понятно – почему. Артем не относился к импульсивным людям, но он молод, а молодости свойственно делать глупые поступки в ответ на подлость, несправедливость, ложь. И это не значит, что молодость хорошо разбирается, где правильно, а где неправильно, стало быть, не застрахована от той же несправедливости.

– Давай не будем делать поспешных выводов? – предложил Богдан Петрович, хотя сам уже сделал все выводы.

Артем с неохотой кивнул, вероятно, согласился лишь потому, что не хотел слушать дальнейшую расшифровку, почему папе надо дать шанс, а вскоре хлопнула входная дверь.

Наступила пауза, заполненная волшебной тишиной, смягчающей разочарования, дающей нервную передышку, обостряющей ум. Дом построен в далеком XIX веке, стены здесь толстые, а потому чем живут соседи – не услышишь. Зато при желании всегда можно послушать тишину. В современном мире, наводненном агрессивными звуками, беззвучие – как лекарство, но не все это понимают. Богдан Петрович подошел к креслу у стены, поднял тряпичную куклу к глазам и рассматривал, надеясь получить подсказку. Тишина, если правильно настроиться на нее, подсказывала не раз путь к решению непростых задач.

Так что же напугало Веру Ефимовну, когда он, пожертвовав временем, привез в загородный дом Болотовых эту старую куклу? Так хотелось порадовать старушку… Но лишь увидев игрушку, она забилась в нервном припадке, замычала, пытаясь подчинить свои атрофированные губы, чтобы выговорить слова. Ничего не получилось у нее. И тогда из глаз, которые уже не были бессмысленными глазами живого трупа, выкатились слезы как последний аргумент, может быть, о чем-то предупреждающий.

Волнение Веры Ефимовны напугало Богдана Петровича, слава богу, он умеет оказывать помощь. Несмотря на критическое состояние матери Нюши, она должна была бы порадовать положительной динамикой, ведь прогнозы докторов неутешительны. И вдруг абсолютно другой результат: она видит, явно слышит, что-то там соображает, в ней жива память. Во всяком случае, куклу Вера Ефимовна узнала. И старая игрушка напугала старушку! Но что это за кукла, откуда взялась? Если верить Артемке, что кукла появилась недавно, можно сделать вывод: игрушка имеет какое-то значение. И значение для старушки огромное, возможно, даже роковое.

Уехал Богдан Петрович из загородного дома Болотовых озадаченный и два дня, помимо других дел, думал об этой игрушке, едва выдавалась свободная минута. Сейчас минут полно, время позднее. Он устроился в кресле за рабочим столом, не отвечавшем старинной меблировке в кабинете, а современном, с очень удобной высокой спинкой, куклу положил на письменный стол. Есть время подумать, о многом подумать.

Друг Валера не звонил, это огорчало. Не звонил и Артему! Должен папа поинтересоваться, где его сын, что с ним? Или Богдан Петрович что-то не так понимает в жизни? Но еще больше огорчало, что он кинул жену. Да, это можно только так назвать: кинул. Потому что адвоката не нанял, не интересуется, как она, не передает передач! Печально. Ситуация попахивает низостью. Если даже Нюша и убила любовницу, разве это повод жестоко отвергнуть ее? Разве он не обязан заботиться о жене? Такое ощущение, что Валера махнул рукой, мол, пусть будет как будет, а сам с головой окунулся в развлечения. Не исключено, что друга у старины Богдаши больше нет. В конце концов, Богдан Петрович отбросил щепетильность и нанял адвоката для Надюши, завтра тот встречается с ней, после чего можно будет работать над проблемой дальше.

На столе лежала кукла, старая-старая, сшитая из отходов неизвестной любительницей рукоделий…

– Черт! – произнес он вслух, ведь все равно никто не слышит. – Это же кукла из прошлого, значит, связано с ней что-то нехорошее, раз Вера Ефимовна ее прятала. А доставала, когда никто не видел. Кстати, она плакала… И когда я показал ей игрушку, она вспомнила ее, разволновалась и заплакала… Думаю, ей кто-то подкинул куклу… Стоп!

И вот пришла мысль, возможно, подсказанная тишиной: конечно же, Веру Ефимовну не кукла напугала, а тот, кто подкинул ее! Она боится этого человека, патологически боится.

С каждым днем, с каждым часом, с каждой минутой он привязывался к Сати сильней и сильней, при этом даже не думал сопротивляться. Болотова радовало новое чувство, оно окрыляло и вдохновляло, заставляя забыть обстоятельства, в которых он очутился. Забыть, конечно, на время. Невозможно не думать, где находятся Марьяна и Костя, что сейчас с младшеньким – он же почти дегенеративный, не приспособленный к жизни. Как не вспомнить друга Богдашу – ходячую совесть? Вместо поддержки он что выдал? Обвинения! Да по какому праву? Валерий Витальевич обиделся на него серьезно, лишь иногда слал другу мысленное послание: позвони, ну, позвони мне, я прощу тебя.

– Вы опять грустите, задумались, – сказала Сати. – К сожалению, я не умею веселить, вы неудачно выбрали себе собеседника.

– Меня не надо веселить. Не буду лгать, мне сейчас нелегко, моя жена подозревается в убийстве человека… против нее много улик, чертовски много… Короче, ее посадят. Да, посадят, и надолго. Честно скажу, удар она нанесла мощный.

– Может быть, ваша жена защищала вас и детей?