Мэри Кларк - Мелодия все звучит

«Не дорого ли для того, у кого отобрали все?» – подумала она.

Словно прочитав ее мысли, Эрик произнес:

– Учитывая ситуацию, в которой я оказался, я хотел бы кое-что прояснить. Я никогда не работал на своего отца или вместе с ним. Он хотел, чтобы я справлялся сам, так же, как он когда-то. Может быть, он намеренно держал меня подальше от своей фирмы, понимая, чем все может закончиться. Если отец действительно похитил эти деньги, то он, скорее всего, не хотел, чтобы кто-то предположил, что я в это замешан. – Он посмотрел прямо в глаза Лейн и добавил: – И я не был замешан. Надеюсь, вы поверите в это.

– Если б я считала, что вы во что-то замешаны, меня бы здесь не было, – ответила Лейн.

За ужином они вели разговор, обычный для людей, желающих познакомиться поближе. Лейн рассказала, что училась в Академии Святейшего Сердца [6] Академия Святейшего Сердца Иисуса – независимая школа для девочек, основанная римско-католической церковью и имеющая отделения в нескольких городах Америки. с детского сада и до колледжа, потом поступила в Нью-Йоркский университет.

– Едва поселившись в Нью-Йорке, я поняла, что хочу здесь жить, – объяснила она. – Но после выпуска осознала, что не хочу быть учителем.

– И пошли в Институт моды и технологии, – закончил за нее Эрик.

– Вы многое «нагуглили» про меня.

– Да. Надеюсь, вы не возражаете против этого. Я хотел узнать о вас побольше.

Лейн со смехом отвергла скрытый комплимент.

– К счастью, мне нечего скрывать. – Осознав, как можно воспринять ее слова, она пожалела, что не придержала язык.

– И к счастью, несмотря на общественное мнение, мне тоже, – с улыбкой ответил Эрик и сменил тему: – Каково это – работать у Глэди? Когда она работала над домом в Гринвиче, мне показалось, что она самая невыносимая грубиянка, какую я встречал в жизни. Бедные рабочие съеживались, когда эта женщина входила в комнату.

«Она невыносимая грубиянка, – подумала Лейн, – но я не собираюсь признаваться тебе в этом».

– Мне нравится работать у Глэди, – честно ответила она. – Я знаю, что вы имели в виду, но, верите вы или нет, у нее золотое сердце.

– Знаю… по крайней мере, в некоторых отношениях. Она ведь заново отделывает таунхаус моей матери в Монклере совершенно бесплатно.

– Видите, что я хотела сказать?

За десертом Эрик снова заговорил о своем отце.

– Трудно было бы вообразить отца лучшего, чем мой. Он постоянно был занят, но я и моя мать всегда были для него на первом месте. Когда я вступил в отряд бойскаутов, то вбил себе в голову, что хочу отправиться в поход. Отец сказал мне, что пойдет со мной. Он купил все снаряжение, научился ставить палатку и нашел место для лагеря в Адирондакских горах. Мы разожгли костер и готовили на нем еду. Все, что мы готовили, сгорело. Когда мы улеглись спать, нам обоим было холодно, и мы не смогли уснуть. Наконец часов в одиннадцать он сказал: «Эрик, ты тоже, как и я, считаешь, что мы оказались в нелепом положении?» Я горячо с ним согласился, и он сказал: «Тогда давай собираться. Мы просто оставим все это барахло здесь. Я позвоню местным властям и скажу, что все это теперь принадлежит им. Они могут выкинуть его, отдать, разыграть в лотерею, все, что угодно».

– Полагаю, вы так и не получили скаутское звание «орла», – улыбнулась Лейн.

– На самом деле получил. Я не хотел быть проигравшим. – Он глотнул кофе. – Лейн, хотя из-за своего отца я потерял множество клиентов, я все еще хороший трейдер и восстанавливаю свое дело. Но я до единого цента отдал все деньги, которые скопил или вложил в правительственные акции, чтобы помочь расплатиться с людьми, потерявшими свои вклады.

– А люди об этом знают?

– Нет. Я потребовал, чтобы это делалось втайне. Я знал, как на это отреагируют: мол, я пытаюсь казаться лучше, чем есть.

– Хоть делай, хоть не делай, все равно проклянут, – задумчиво произнесла Лейн.

– Я тоже так считаю.

На этот раз они поймали такси сразу же, выйдя из ресторана. У подъезда Лейн начала было прощаться с Эриком, но тот сказал:

– Я провожу вас до квартиры.

Когда они поднимались на лифте, он попросил:

– Я обещаю, что не задержу вас, но можно посмотреть, оставила ли мне Кэти те два печенья?

– Я знаю, что она их оставила. Входите.

Печенье лежало на бумажной тарелке, стоящей на кофейном столике. На тарелке Кэти нарисовала смайлик.

Эрик взял одно печенье, откусил и сказал:

– Очень вкусно. Поблагодарите Кэти от моего имени. Скажите ей, что я люблю именно такое печенье, как она испекла, – где много шоколадной крошки. – Он взял тарелку и добавил: – Съем их, когда буду спускаться на лифте. Лейн, этот вечер был для меня очень приятным. А теперь, как и обещал, я ухожу.

Менее чем через минуту Лейн услышала гудение лифта, спускающегося вниз. В коридор вышла Вильма Поттерс. Уложив Кэти спать, она чаще всего сидела в маленькой комнатке в конце коридора и смотрела телевизор.

– Кэти легла спать ровно в половине девятого, – сообщила она. – Вы хорошо провели время?

Лейн поколебалась, потом ответила:

– Да, очень хорошо, миссис Поттерс. Славный вечер.

Мардж О’Брайан сидела в приемной, ожидая, пока ее вызовут в кабинет Руди Шелла. «Что я сделала не так? – нервно спрашивала она себя. – Почему ФБР хочет побеседовать со мной?» Только вчера она съездила в Нью-Джерси, сопровождая автофургон, который увозил из особняка Беннетов вещи, отобранные для нового дома Энн Беннет в Монклере. С помощью Лейн Хармон и двух рабочих, которых Лейн привезла с собой, Мардж распаковала коробки с фарфором, книгами и одеждой, чтобы к следующему дню, когда приедет миссис Беннет, в таунхаусе уже был порядок. Лейн сказала, что покрывало, занавеси и подзоры привезут на следующей неделе, и она приедет присмотреть, чтобы все было сделано правильно.

«Она такая милая женщина, – думала Мардж, – и таунхаус очень красивый. Мебель как будто специально сделана для этих комнат. И в нем очень уютно. Когда мистер Беннет еще не пропал, его присутствие словно бы наполняло особняк жизнью. Но бедная миссис Беннет, оставшись одна в огромном доме, кажется потерянной и жалкой».

Зачем фэбээровцы снова позвонили Мардж вчера вечером? Она уже говорила с ними два года назад. Что они имели в виду, когда сказали, что хотят просто задать ей несколько вопросов? Не думают ли они, что она причастна к исчезновению денег? «Нет, конечно, нет, – подумала она. – Пусть убедятся, взглянув на мой банковский счет».

«Я буду скучать по миссис Беннет и Эрику, – размышляла Мардж – Они всегда были так добры ко мне. Мистер Беннет тоже, – добавила она, мысленно защищая его, – но я его побаивалась. Когда он злился – ух, только держись! И гнев охватывал его неожиданно. Как в то утро, когда на обивке переднего сиденья его нового “Бентли” обнаружилось пятно, потому что шофер пролил кофе, пока ждал хозяина перед домом. Мистер Беннет уволил шофера на месте, а потом вернулся в дом и стал кричать на Роджера, дворецкого, который и порекомендовал этого шофера. “В следующий раз, если я найму одного из твоих тупых дружков и получу из-за этого проблемы, ты тоже вылетишь с работы”, – сказал он. Когда миссис Беннет напомнила: “Паркер, Роджер всего лишь позвонил в агентство, и они рекомендовали этого водителя”, – он накричал и на нее тоже. “Энн, ты когда-нибудь прекратишь относиться к прислуге как к своим друзьям? – рявкнул он. – Жаль, ты никак не можешь понять, что ты больше не девочка на побегушках в колбасном магазине своего отца!” Однако на следующий день он взял того же шофера на работу, извинился перед дворецким и купил миссис Беннет красивую булавку с бриллиантом. Я видела записку, которую он наколол на эту булавку. Там было написано: “Моей многострадальной возлюбленной”».