Наталья Солнцева - Подручный смерти

После бани Ренат выпил чаю с медом и уснул. Лариса сокрушалась, что в доме нет Интернета. Решение этого вопроса отложили на завтра. Бесполезный ноутбук уныло поблескивал в желтом свете лампы. За неимением другого занятия Лариса пыталась проникнуть в сон своего спутника. Она натыкалась на обрывки горячечных видений, которые не складывались в общую картину. Похоже, Ренат сам не знает, что с ним творится. Сумерки… потоки воды… он растерянно бредет по склону, поросшему лесом…

«Иди за мной, – раздалось у Ларисы в ушах. – Иди за мной!»

Это «пароль» для входа в иную реальность. Кто зовет ее за собой? Чей это голос?

Она с трудом карабкалась по скользкому склону… вот-вот пласт размокшей почвы сдвинется и увлечет ее вниз, в ущелье. Там неглубоко, можно выбраться, если оползень не накроет с головой. Где-то рядом идет человек с ружьем… Охотник!.. Только его мишенью станет не зверь…

Прогремел выстрел… и Лариса очнулась. Стрелок исчез. Она сидит у постели Рената. Тот хрипло дышит, ворочается во сне. В комнате – две кровати с перинами, горы подушек, круглый столик, старинный шкаф с зеркалом. Обложенная изразцами печь пышет жаром.

– Это не шутки, – прошептала Лариса, вглядываясь в измученное, усталое лицо Рената. – Неужели всему виной Вернер? Он опять устроил нам испытание?

Никаких следов бывшего гуру она пока не заметила. Ей еще не попадалась ни статуэтка любимой Вернером богини Баст с головой кошки, ни обычный кот. Хозяйка котов не любит, посему и не держит.

Ренат закашлялся, но не проснулся. Стук в дверь оторвал Ларису от напряженных раздумий. Это была хозяйка.

– Я молока принесла, как вы просили…

От глиняной кружки шел пар.

– Осторожно, горячее, – предупредила женщина. – Я слышу, худо мужу-то вашему. Может, за доктором сбегать?

– Не надо. Пусть поспит. Завтра решим, что делать.

– Доктор прямо на нашей улице живет. У бабы Зины половину дома снимает!

– Знахарь, что ли?

– Знахарь! Не чета нынешним докторам. Даром что молодой! Но с дипломом, все чин-чином. Он в нашей поликлинике работает, а после работы на дому больных принимает. Никому не отказывает! Хороший человек.

– Завтра, – кивнула Лариса. – Все завтра.

Хозяйка с сочувствием смотрела на Рената. У нее мог бы быть такой же сын, если бы она в свое время не сделала аборт. Одна дите растить побоялась, а потом уж бог не дал. Наказал за грехи!

– Ладно, я пойду… А вы, если чего понадобится, зовите, не стесняйтесь. Постукайте в стенку. Я чутко сплю, каждый шорох слышу. Прибегу мигом!

– Спасибо.

Лариса вздохнула с облегчением, когда хозяйка ушла к себе. Молоко в кружке остывало на столике. Ренат перестал кашлять, и она решила его не будить. Потекли мысли: почему он поселился на этой улице? что связывает его с археологом, сестра которого проживает неподалеку? Неспроста это все.

Ренат раскраснелся во сне, губы сухие, обветренные, голова утопает в пуховой подушке. Края наволочки обшиты вязаными кружевами, в уголках – вышитые цветы. Хозяйка, видать, рукодельница. Здесь многие коротают вечера за спицами, крючком и пяльцами.

Ренат пошевелил губами, словно откликнулся на мысли Ларисы. На самом деле он был далеко отсюда… за тридевять земель. За ним по пятам шел охотник…

Слепцов вскочил посреди ночи, хватая ртом воздух. Ему казалось, он от кого-то бежит… но его настигает неведомый враг. Раздается ужасный хруст, это ломаются, крошатся его шейные позвонки…

Он сел на кровати, отдышался, огляделся по сторонам. Где он? На палатку не похоже. Стены сложены из бревен, в углу икона висит. Пресвятая Богородица в позолоченном окладе. Золото фальшивое, облезает по краям. Под иконой лампадка теплится.

Слепцов потрогал руками горло, покачал головой и перекрестился. Не то, чтобы он верил в Бога, – просто так, для облегчения души. Авось, поможет. Ангина его душит, от этого кошмары чудятся. И во сне, и наяву.

Ему захотелось пить. Он сунул ноги в тапочки и тихо, стараясь не шуметь, вышел в горницу, налил себе теплой воды из термоса. В окно заглядывала луна, окутанная белой дымкой. Михаил вспомнил, что гостит у сестры: приехал подлечиться у местного знахаря. Было больно глотать даже воду, но он терпел, радовался, что наконец-то обрел надежду на выздоровление.

Печку на ночь натопили, однако его знобило. Он поискал свитер. Вещи из рюкзака сестра постирала, но запасной свитер был чистый, ненадеванный. Слепцов купил его перед отъездом из Турана.

Он вернулся в комнату. Свитер висел на спинке стула, рядом с его кроватью. Михаил оделся, стуча зубами от холода. Наверное, температура поднялась, вот его и колотит. Где же таблетки? Должны быть в рюкзаке. После ужина его сморило, и он забыл принести их в комнату.

Слепцов отправился на поиски рюкзака. Сестру будить не стал. Навязался на ее голову, а ей и без него хлопот хватает. Где же рюкзак? Он обшарил вешалку у двери, накинул на плечи куртку и вышел на веранду. Рюкзак висел на крючке рядом с прорезиненным плащом и старой кофтой.

Михаил достал упаковку таблеток, сразу сунул одну в рот и скривился от горечи. Рюкзак тут оставлять нельзя. Сестра на сына жаловалась, может статься, тот не только к бутылке прикладывается, но и на руку не чист.

«Чего у меня брать-то?» – подумал он, но рюкзак все же повесил на плечо. Вещь добротная, продать можно и кое-каких деньжат выручить. На выпивку. Лучше не соблазнять племянника, чтобы потом скандала не вышло.

Слепцов вчера уснул, не дождавшись парня. Утром надо будет поговорить с ним по-мужски, усовестить. Чтобы мать пожалел. Она с мужем намаялась, теперь сын от рук отбился. Хотя вряд ли парень станет дядьку слушать. Молодежь нынче дерзкая пошла, ленивая и циничная. До них не достучишься.

Анюта просила летом взять Пашку в экспедицию, но к раскопкам не подпускать. Пусть, мол, дрова заготавливает, по воду бегает, посуду моет. Тогда почувствует, как деньги достаются. Может, одумается, возьмется за ум.

– До лета еще дожить надо, – вздохнул больной и потопал обратно.

В горнице было тепло, пахло лампадным маслом и дровами. Он только сейчас заметил, что раскладной диван, застланный плюшевым покрывалом, стоит пустой. Похоже, Пашка заночевал у дружка или подружки. Непутевый сын у Анюты растет. С этой мыслью Слепцов запил таблетку и налил себе еще воды в чашку.

В голове у него шумело, коленки дрожали. Он закрылся у себя в комнате и лег. Пуховое одеяло не грело. Горло разболелось, как будто его сжимали раскаленными клещами. Михаил провалился в бредовое забытье, где он бродил по лесу с ружьем в поисках дичи…

Он забирался все дальше и дальше, карабкался по склонам и спускался в ущелья… Вверх-вниз, вверх-вниз… Все тело гудело от усталости, ноги подкашивались… В пихтовых зарослях изредка попадались вросшие в землю стелы с руническими надписями. Как археолог, он мог бы заинтересоваться ими, но нет… Его влекло нечто иное. Он искал, сам не понимая, что…