Джон Коннолли - Шепчущие

– И это точно была та же фура, что и раньше?

– Да, я же и говорю. Та самая. Гарольд и тот другой парень, водитель, – нет, стоп, однажды их было вроде бы трое – сняли груз, и фура ушла.

– Вы с Гарольдом об этом говорили?

– Нет.

– Почему?

– Меня это не касалось, а Гарольду расспросы могли бы и не понравиться. Он, наверное, понимал, что я вижу их или слышу, но в здешних краях совать нос в чужие дела не принято.

– Не пытались понять, чем он занимается?

Гиган неловко заерзал.

– Думал, может, хочет снова открыть мотель. Гарольд говорил об этом иногда, но денег на восстановление у него не было.

– И?..

Гиган упорно не смотрел мне в глаза.

– Гарольд любил покурить «травку». Я тоже. Он знал, где ее достать, а я платил. Много не брал, ровно столько, чтобы пережить долгие зимние месяцы.

– Гарольд был дилером?

– Нет, не думаю. Просто у него был поставщик.

– Но вы считаете, что он мог хранить наркотики в мотеле, так?

– Возможно. Особенно если он хотел заработать на открытие мотеля.

– А взглянуть соблазна не возникало?

Гиган снова замялся.

– Разве что однажды. Когда Гарольда дома не было.

– И что вы увидели?

– Все комнаты были заперты, но некоторые недавно открывались. Древесные стружки, вся земля взрыта. И борозды на траве, как будто внутрь закатили что-то тяжелое.

– А вы никогда не видели, что они заносили?

– Фуру ставили так, чтобы легче было разгружать, то есть задом к мотелю. Что они там переносят, я так толком и не разглядел.

«Толком не разглядел».

– Но что-то все-таки разглядели?

– Вам это покажется странным.

– Поверьте, странным мне уже ничего не кажется.

– Ну, это была, наверное, статуя. Вроде тех, греческих. Белая, знаете, как в музее. Я сначала подумал, что это тело, но у нее не было рук. Как у Венеры Милосской. Только эта была мужская.

– Черт, – пробормотал я. Значит, не наркотики, а антиквариат. Джоэл Тобиас полон сюрпризов.

– Вы уже говорили с полицией?

– Нет. Они, наверное, и не знают про меня.

– Поговорите с ними завтра утром, только попозже. Расскажите то же, что и мне. И последнее. Полиция считает, что Гарольд покончил с собой три дня назад. Плюс-минус. Вы слышали в это время выстрелы?

– Нет. Я ездил в Бостон, навещал родных и вернулся позавчера. Наверное, Гарольд покончил с собой, когда меня не было. Он точно застрелился?

– Думаю, что да.

– Тогда почему он забаррикадировался в комнате? В кого стрелял перед смертью?

– Не знаю.

Я сделал знак бармену – повторить. За спиной у меня открылась дверь, но я не оглянулся. А вот Станден и Гиган встрепенулись, лица их изменились и даже просветлели после наших мрачных разговоров.

– Похоже, кому-то сегодня может подвалить удача. – Гиган поправил волосы. – Надеюсь, этим кем-то буду я.

Я осторожно обернулся, но женщина уже стояла рядом.

– Вас угостить, мистер Паркер? – спросила Кэрри Сандерс.

Гиган и Станден поднялись на выход.

– Похоже, опять ни черта не выйдет, – вздохнул Гиган. – Прошу прощения, мисс.

– Не извиняйтесь, – отмахнулась Сандерс. – И к мистеру Паркеру у меня вопрос профессиональный, а не личный.

– То есть я еще могу на что-то рассчитывать? – оживился Гиган.

– Нет.

Он огорченно вздохнул, а Станден утешительно похлопал его по спине.

– Пойдем, пусть поболтают о своих делах. У меня дома припасена бутылочка, попробуем решить твои проблемы.

– Виски?

– Нет. Спирт. Только его разбавлять чем-то надо.

Гиган бросил прощальный взгляд в направлении Сандерс, и парочка, извинившись, двинулась к выходу. Парень явно засиделся в лесу, и я подумал, что если он чего-нибудь не предпримет в ближайшее время, то станет угрозой для всей лесной живности.

– Ваш фан-клуб? – поинтересовалась Сандерс, когда официантка принесла ей бутылку «Микелоб ультра».

– Только часть.

– А у вас поклонников больше, чем я ожидала.

– Группа небольшая, но стабильная, в отличие от вашей клиентской базы, которая, похоже, сокращается день ото дня. Может, стоит подумать о смене профессии или заключить сделку с похоронной конторой.

Она нахмурилась. Один – ноль в пользу задиры.

– Гарольд Проктор не был моим пациентом. Медикаменты ему выписывал местный врач. Я связывалась с ним, предлагала принять участие в моем исследовании, но он не захотел и за профессиональной помощью ко мне не обращался. И мне не нравится ваше пренебрежительное отношение к тому, что я делаю, и к умершим бывшим военнослужащим.

– Не читайте мне нотаций, доктор Сандерс. Вы не спешили с предложением помощи при нашей последней встрече, когда у меня сложилось впечатление – как оказалось, ложное, – что мы хотим одного и того же.

– И чего же именно?

– Выяснить, почему члены небольшой группы, люди, знающие друг друга, кончают жизнь самоубийством. Вместо этого вы предложили общие слова и дешевый анализ.

– Выяснить вы хотели не это.

– Нет? Вас в вашей психической школе учили телепатии, или вы работаете над этим сами, на досуге, когда устаете от собственной надменности?

Сандерс посмотрела на меня в упор.

– Что-нибудь еще?

– Да. Почему вы не заказали настоящую выпивку? Мне даже неловко.

И тут она не выдержала. Улыбка у нее была милая, жаль, пользовалась она ею нечасто.

– Настоящая выпивка? Вроде бокала красного вина? У нас же не церковные посиделки. Остается только удивляться, что бармен не выволок вас на улицу и не побил палкой.

Я откинулся на спинку стула и поднял руку, признавая поражение. Сандерс отодвинула пиво и подозвала официантку.

– Мне то же, что у него.

– Кто-нибудь подумает, что у нас свидание, – заметил я.

– Такая мысль может возникнуть только у слепого, который к тому же еще и глухой.

Смотреть на нее было приятно, но желающему подкатить к ней на интимном уровне пришлось бы надеть броню для защиты от шипов. Официантка принесла вино. Сандерс пригубила и, не выказав активного неодобрения, сделала еще глоток.

– Как вы меня нашли? – поинтересовался я.

– Копы сказали, что вы в Рейнджли. Один детектив, Уолш, даже описал вашу машину. Он также порекомендовал мне проколоть вам шины, чтобы вы точно остались на месте. На всякий случай.

– Я остался не совсем по своей воле.

– Копы убедили? Они должно быть очень вас любят.

– Чувство это временное, но взаимное. Как вы узнали о Гарольде Прокторе?

– Полицейские нашли в доме мою визитку, а его врач сейчас вроде бы в отпуске, на Багамах.

– Неблизкий путь ради человека, которого вы не очень хорошо знали.

– Бывший солдат. Еще одно самоубийство. Это моя работа. Копы надеялись, что я смогу пролить свет на обстоятельства его смерти.

– Смогли?

– Я была у него дома только один раз. Гарольд жил один, много пил, судя по запаху, покуривал «травку», и у него не было достаточно прочной поддержки – или вообще не было.