Наталья Солнцева - Убийство в пятом варианте

– Алина об этом не говорила.

– По-твоему, она посвящена во все подробности личной жизни Бушинского?

– Странная она какая-то… Пошла варить кофе и пропала. Я к ней заглянула, а она сидит на стуле в полнейшей прострации. Будто «колес» наглоталась.

– Я на нее наехал, вот она и расстроилась.

– Она не одна там была…

– Где? В подсобке? Я никого не видел.

Они сидели в машине, припаркованной у офиса. Алина смотрела на них из окна приемной. Визитеры ей не понравились. Нагрубили, пристали с глупыми вопросами. Не увлекается ли она литературой? Не пробовала ли писать? Да она в школе больше всего ненавидела сочинения! И сейчас каждое слово в документах проверяет, чтобы ошибок не было. За ошибки Бушинский ее отчитывает.

Морок, который нахлынул на нее в подсобке, постепенно рассеялся, и она воспрянула духом. Посетители перестали казаться ей монстрами, она выпила с ними чашечку кофе и осмелела. Предложила перекантоваться до понедельника в гостинице, нашла в Интернете несколько адресов. «Друзья» шефа неожиданно согласились.

Алина не скрывала радости, выпроваживая их из приемной. Может, это и правда – знакомые Самсона Карловича? Чем черт не шутит?

Когда они сели в машину, Алина вытаращила глаза от удивления и похвалила себя за лояльность. Белый джип стоит кучу бабла. Эти провинциалы не так просты.

– Она на нас смотрит, – сказала Лариса, не поднимая головы.

Взгляд ощущался почти физически, тяжелый и недобрый. Слишком гнетущий для недалекой секретарши.

– Стекла тонированные. Нас не видно.

– На столике в приемной лежит несколько номеров «Бальзаковского возраста». Видел? Алина к ним не прикасалась.

– Ты по отпечаткам пальцев это поняла? – пошутил Ренат.

– По ее внутреннему состоянию. Похоже, они с Рассохиной – соперницы.

– Алина моложе…

– А Рассохина – умнее! В любви ум играет не последнюю роль.

– Мужчины любят глазами.

– Вернер поставил бы тебе двойку. Мужчины хотят глазами, а любят… – она повела в воздухе руками, словно любовь не вписывалась в рамки словесных определений.

– Мы говорим о разных вещах, – кивнул Ренат.

Тем временем Алина отошла от окна и задумалась. Волна жара прокатилась по ее телу, она покачнулась и прислонилась к стене. Ну вот, опять! Предметы вокруг расплывались, цветовые пятна наслаивались друг на друга. В глазах потемнело. Глухой и вязкий мрак поглотил ее…

Она очнулась в метро. Полупустой вагон нырнул в туннель, Алина вздрогнула и посмотрела на наручные часики. Ее знобило, движения были замедлены, реакция запоздалая. Она тупо уставилась на циферблат, пока до нее не дошло, который час. Половина десятого! Она не задерживалась на работе так долго.

Сигнал сотового заставил ее полезть в сумочку. Она не узнавала голоса и не могла сообразить, кто с ней говорит…

В полиции Бушинского выслушали, неохотно приняли у него заявление. Ему пришлось отвечать на вопросы.

– Какие у вас отношения с женой?

– Хорошие, – солгал он.

– Вы ссорились в последнее время?

Он вспомнил о теще, которая может дать показания, и решил быть объективным.

– Случалось. Когда люди живут в браке, им редко удается избегать конфликтов. Мы с Татьяной – не исключение. Но громких скандалов у нас не было, если вы об этом. Соседи и знакомые подтвердят.

Полицейский морщился. От респектабельного господина несло перегаром. Хоть тот и жевал мятную жвачку, перебить спиртной запах изо рта не удалось.

– Вы много выпили накануне?

– Пил, не отрицаю, – признался заявитель. – Боролся со стрессом. Не таблетки же глотать?

– У вас есть любовница?

– Нет.

Это была правда, но Бушинский отчего-то смутился. Как будто ему стало неловко перед Джейн. Но ведь она ему – не любовница! Он даже ни разу к ней не прикасался…

– Вы меня не слушаете, – заметил полицейский.

– А!.. Простите… Я беспокоюсь за жену, места себе не нахожу. Не спал всю ночь… Ужасно болит голова!

Он с горестной миной приложил руку к сердцу. Сердце у него действительно ныло, на душе кошки скребли.

– Жена вам изменяла?

– Мне об этом ничего не известно.

– Значит, вы не исключаете такого варианта?

– Нет, – вздохнул Бушинский. – А вы уверены в своей супруге на все сто?

Полицейский промолчал, сердито постукивая рукой по столу. На его безымянном пальце поблескивало обручальное кольцо. Он не завтракал, ему хотелось курить, а этот надутый индюк отнимал у него драгоценное время. Мысль о жене не прибавила ему энтузиазма. Нынешним утром они поругались. Жена возмущалась, что он сутками торчит на работе, он упрекал ее в расточительности. До зарплаты еще неделя, а на карточке остались гроши.

– Я понял. Будем искать. Начнем с больниц и моргов.

– С моргов?..

– А вы как думали? Придется ходить, смотреть на неопознанные трупы. Занятие малоприятное!.. У вас нервы крепкие?

– Не жалуюсь…

– Документы ваша супруга взяла с собой?

– Да… по крайней мере, ее паспорта я дома не нашел…

– Могла она уехать куда-нибудь? Например, на отдых?

– Без моего ведома? – Бушинский пожал плечами. – В принципе, могла. Работой она не дорожит, поэтому не боится увольнения. Я не деспот! Татьяна – свободная женщина… и вольна распоряжаться собой. Но до сих пор она никуда не уезжала, не поставив меня в известность. К тому же я обнаружил в ванной ее телефон, он был неисправен. Видимо, упал в воду и намок. Я не могу с ней связаться!

Диалог с полицейским казался долгим и бестолковым. Бушинский с трудом выдержал. Он вышел на улицу измученный, глаза резало от яркого солнечного света, голова раскалывалась. Пошатываясь, он добрался до скамейки и сел. Он загубил свою жизнь из-за Джейн. Если бы не она…

Бушинский застонал и выругался. Ему казалось, что всё повторяется, идет по кругу. Но что – «всё»? На донышке его сознания шевелились мысли, которые он гнал от себя. Джейн звала его за собой в ледяную мглу…

Бушинского сковал ужас. Он сходит с ума, это ясно. Давно сошел. Так давно, что потерял счет годам. Еще будучи ребенком он подспудно ощущал груз вины, которая увлекала его в пропасть…

– Боже мой! – шептал он, вспоминая тяжесть мертвого тела и всплеск темной воды, которая поглотила его жену. – Боже мой!.. До чего я докатился!..

Он долго приходил в себя, прежде чем смог добраться до офиса. Там его встретила растерянная Алина. Бушинский попросил ее сделать чай покрепче и закрылся в кабинете. Они оба боролись, каждый со своей тенью.

– Ваш чай, Самсон Карлович…

– Моя жена пропала, – без всякого выражения сказал он, не ожидая от секретарши ни понимания, ни сочувствия. – Ушла из дому и не вернулась.