Марина Серова - Тигру в пасть

Подчиняясь одновременно инстинкту, закону самосохранения и выучке, мы бросились на теплый еще асфальт лицами вниз и прикрыли головы руками. Парень в телогрейке стоял, открыв рот, а потом медленно опустился по стенке вниз.

Я оглянулась — бандитская «десятка» улетела прочь, как ласточка от сокола. Странно, а как же контрольный выстрел? Выстрелили и смотались. Такого не бывает, как-то это все по-женски.

Когда катаклизм логично перешел в пожар местного значения и сверху перестала сыпаться всякая гадость, мы первым делом бросились к парнишке.

Было поздно что-либо делать. В глазнице, залитой черной кровью, торчал крупный осколок какой-то металлической детали, именно он оборвал жизнь человека, приютившего мой «Фольксваген» на своей стоянке.

— Вот и поменяли мы машину… — горестно произнес Александр.

Я стояла под раскидистым вязом в сквере неподалеку от Театра драмы и всматривалась в лица зрителей, которые, не торопясь, поднимались по ступенькам театра и проходили внутрь здания.

Непонятно, кого именно я собиралась встретить здесь, под деревом, потому что ни одного знакомого лица я так и не увидела. А потом подумала, что глупо так стоять и ждать неизвестно кого, когда время вприпрыжку мчится, и, стараясь не привлекать к себе внимания, проскользнула в здание театра.

Признаюсь, разговор, состоявшийся накануне, меня заинтриговал. До сих пор все было проще. Со своими потенциальными клиентами я встречалась чаще всего у себя дома, а тут на тебе: приглашаем вас, Женечка, в театр — и дело с концом.

Билет действительно был доставлен на следующее утро парнишкой лет пятнадцати, от которого пахло одеколоном «Кобра». Мальчуган подмигнул мне своими прыщами, вытер влажные ладони о светло-голубую униформу и протянул конверт, который я немедленно вскрыла. Там и в самом деле лежал билет в Театр драмы на сегодняшнее число, начало в восемнадцать ноль-ноль. Краешек слегка загнулся и образовал идеальный треугольник, который я подцепила ногтем, чтобы разогнуть. Ряд девятый, место восемнадцатое. Оригинально получилось: восемнадцать пополам — будет девять.

— Сколько я должна за билет?

Парнишка мотнул головой.

— Все оплачено.

— Понятно. А чаевые?

— Тоже оплачено.

Пацан собрался уходить, но я потянула его за рукав.

— Кто, интересно мне знать, такой щедрый?

Посыльный мотнул головой в голубой бейсболке с надписью выше козырька «Муниципальная служба занятости молодежи».

— Понятия не имею! Мое дело — доставить по адресу.

Раз так, то вопросов больше не имею.

Я предложила тете Миле пойти со мной, но та заартачилась:

— У тебя, Женечка, только один билет.

— Купим на месте.

— А вдруг не купим?

— Найдем лишний билет.

— Давай не будем гадать: найдем — не найдем. Я останусь дома, у меня припасена хорошая книга на вечер — будет чем заняться и без твоего театра.

В этот момент мне казалось, что весь мир против меня. Билеты на спектакль от неизвестных, предательство тети Милы. Хотя, если быть честной и откровенной до конца, это ее личное дело — ходить со мной под ручку или лежать на диване в обнимку с детективом. Я имею в виду книгу, а не человека.

В общем, так я впервые за долгое время оказалась в «драме». Собственная труппа театра была в очередном отпуске, потому что август, сами понимаете, время отпусков, а свято место занял приезжий театр, в репертуаре которого было аж пять спектаклей.

Один из них, под названием «Битва канцлеров», я сегодня намереваюсь посмотреть. Если никто не помешает.

Я поднялась на второй этаж и вошла в зрительный зал.

Я уселась в кресло под номером восемнадцать в девятом ряду партера и стала присматриваться к окружающим меня людям, к тем, кто не смылся за город, а решил провести вечерок в гостях у служителей Мельпомены. Не скажу, чтобы нынешнее лето было особенно жарким, но в зале было душновато. Железобетонное здание впитало в себя тепло солнечных лучей летнего дня и теперь выплескивало его на собравшихся в зале несчастных зрителей.

Прозвучал последний звонок, и начался спектакль.

Возле меня по обе стороны сидели пожилые пары, которые я слишком усердно разглядывала, так что они начали бросать на меня подозрительные взгляды. Неужели кто-то из этих старичков решил разыграть меня вышеупомянутым способом?

Первый акт я просидела, размышляя над происходящим. К чему такая конспирация? Что за игры в кошки-плюшки? Если тебе нужны услуги телохранителя, то для этого надо очень немногое: наличие тела, которое следует охранять, и определенное количество зеленых бумажек для стимулирования процесса.

Короче, я не слишком вникала в сюжет, которого, в общем-то, и не было, одна говорильня. Насколько я знаю, в драматургии важны конфликт, интрига — одним словом, действие, а тут два актера сидят друг против друга — и сплошное «ля-ля-ля-ля».

В антракте мне жутко захотелось уйти домой, к тете Миле, которая встретит меня, сдвинув очки на лоб и прижимая к груди зачитанный томик.

Я вышла в фойе. Народ направился в буфет, мужики — пить холодное пиво, женщины — присутствовать при этом.

Я оперлась локтями о гладкую прохладную поверхность парапета и посмотрела вниз на первый этаж.

И вдруг я услышала какой-то шум, доносящийся из буфета, оттуда вылетел парень с черными длинными волосами, похожий на цыгана или индуса, одетый в приличный костюм темно-синего цвета. Он бросился к лестнице, ведущей на первый этаж, а за ним спешила женщина средних лет, размахивая сумочкой, из которой сыпалась разная мелочь: помада, расческа и какие-то таблетки.

— Держите его! — вопила она. — Ворюга!

Мне тут же захотелось преградить дорогу бегущему молодцу.

Но не стала. Меня пригласили в театр не для того, чтобы ловить мелких воришек.

В принципе, здесь справились и без меня. Наперерез нарушителю театрального спокойствия выскочили двое крепких парней и приготовились «накинуть сеть».

— С дороги! — заорал он хриплым голосом. — Уйдите!

Он взмахнул кулаком, который наверняка надолго отбил бы у ребят желание стоять на дороге у кого бы то ни было, но чуток просчитался.

Самую малость.

Молодой человек в белоснежной рубашке, оказавшийся на пути молодца, мгновенно нагнулся, рука воришки прошла мимо и не причинила ему ущерба. Выбросив вперед правую ногу, человек в белой рубашке сделал подсечку — и бегущий герой с проклятиями покатился по ступенькам.

Не дав телу дойти до финиша, второй охранник остановил его, положил грудью на ступеньки и скрутил руки за спиной.

— Пусти! — заорал парень, брызгая слюной на ступени. — Пусти, блин, твою мать!

Подскочила та самая тетя, оказалось, что у нее на голове пепельный парик — это я определила почти сразу — и стала возмущаться: