Уэнди Уокер - Я все помню

Теперь Гленн день и ночь торчал дома, хотя раньше работал в компании по содержанию и обслуживанию жилья. По примеру любых других ситуаций, требующих взаимодействия с другими людьми, через несколько месяцев его уволили. Это парня ожесточило. Гленн любил землю, запах травы и обожал контактировать с другими людьми. Каждый новый человек давал ему шанс на задушевное общение. К сожалению, молодой человек зашел слишком далеко в отношениях с одной клиенткой, замкнутой мамашей семейства из пригорода, ошибочно приняв ее вежливость за проявление неподдельного интереса к нему и его жизненной философии.

Гленн Шелби был жалким созданием. О двух вещах я вам уже рассказывал. Во-первых, он был мастер вытягивать из собеседников истории из личной жизни, которыми обычно делятся лишь с близкими друзьями и любовниками. Я в ходе наших сеансов тоже ему кое-что выболтал, и это меня беспокоило. А во-вторых, он был единственным пациентом, которого я не сумел спасти.

Тем вечером я поехал к нему домой. Должен признать, что оказаться с ним наедине было не очень приятно. Квартирка располагалась в жилом комплексе, напоминавшем собой мотель, и входная дверь вела сразу на улицу, как в частном доме. Но внутри была одна-единственная комната. Автомобили парковали на улице. В большинстве своем старые, неухоженные развалюхи. Посреди двора располагался плавательный бассейн, доведенный до ручки безразличием здешних обитателей и, если совсем откровенно, здорово смахивавший на выгребную яму под открытым небом. До приюта для бездомных такому жилью было рукой подать. Многие жители комплекса были преступниками или, подобно Гленну, выживали исключительно благодаря помощи родственников. Они делились с Гленном своими историями, а он рассказывал их мне во время наших сеансов в Сомерсе. Я хорошо их помнил.

Он открыл мне дверь в чистеньких брюках цвета хаки и рубашке, будто собирался отправиться на работу в какой-нибудь офис. Изнутри резко пахнуло смесью чистящих средств и карри. В компании, где трудился Гленн, работало непропорционально много индусов, которые, собственно, и жили в Индии. Для тех, кто недавно звонил в службу поддержки клиентов, в этом нет ничего удивительного. Они нередко проводили в интернете конференции и координировали свои действия, выступая в роли виртуальных коллег. Их культура въелась в Гленна, и он явно с ума сходил по блюдам индийской кухни.

Гленн трясся, хотя губы его расплылись в негодующей улыбке.

Так-так. Посмотрим, кто к нам пришел.

– Привет, Гленн. Можно войти?

Он отошел в сторонку и показал мне на небольшой диван в углу комнаты.

Я сел и спросил:

– Как твои дела?

В квартире царила идеальная чистота. В застекленном шкафчике аккуратно стояла посуда. На кухонном столе, на равном расстоянии друг от друга, в одну четкую линию были выложены газеты. Буфет украшали небольшие фарфоровые безделушки. Навязчивое стремление к чистоте – типичный стереотип пациентов, страдающих от подобных форм психоза. Как и грязь, по иронии судьбы.

Гленн пожал плечами. Затем сел рядом со мной на деревянный стул, скрестил ноги и, наконец, поднял глаза.

Со мной все в порядке, Алан.

– Надеюсь, ты не обидишься, что я к тебе приехал. Обычно врачи так не поступают, но я о тебе все это время волновался.

Гленн откинулся на спинку стула. Охватившее его возмущение уступило место глубинной потребности вновь ощутить контакт со мной. Просто удивительно, как быстро он это проделал.

А я все думал, сколько времени вам потребуется, чтобы меня найти.

Я улыбнулся. Глаза парня расширились, и я вдруг мысленно вернулся назад, к временам наших сеансов в Сомерсе. Сеансов, которые мне пришлось прервать из-за рамок, которые он не пожелал соблюдать. Рамок, которые я сам же глупо позволил ему преступить, желая помочь.

– Гленн, я знаю, что должен был прийти раньше. Мне сообщили, что ты перестал ходить к доктору Уэсткотту. На минувшей неделе я столкнулся с ним в тюрьме, и он рассказал мне, что после освобождения твои дела идут неважно. Может, расскажешь мне, что случилось?

Я все сделал правильно. Стоит один раз нарушить границы – и их уже не восстановить. Это тебе не стены из кирпича и штукатурки. Они у людей в головах, как и слова, проглотить которые обратно, как известно, нельзя. Я попросил, чтобы Гленна направили к другому врачу-добровольцу, и после его освобождения доктор Уэсткотт согласился продолжить с ним работать. Хотя на самом деле он не столько лечил его, сколько наблюдал, следя, чтобы парень не увлекся очередной навязчивой идеей и не утратил над собой контроля.

Гленн уставился в пол и пожал плечами.

С ним все было по-другому.

– Что ты имеешь в виду? Он замечательный врач. И практикует прямо здесь, в Крэнстоне.

Вы же знаете ответ, Алан.

Я почувствовал, как по спине прокатилась волна дрожи. Волосы встали дыбом. Через несколько месяцев после того, как Гленна стал лечить доктор Уэсткотт, парень стал присылать мне домой письма. Я понятия не имею, где он раздобыл мой адрес, узнал, как зовут мою жену и детей. Я поставил в известность доктора Уэсткотта и администрацию тюрьмы. Гленна заставили оставить меня в покое, и я поверил, что пуля пролетела мимо.

У пациентов, страдающих пограничными расстройствами личности, болезненная привязанность к врачу развивается гораздо чаще, чем у остальных. Вероятность этого доходит до сорока процентов. Но здесь важнее не столько цифры, сколько сам факт. Обучение психиатров, помимо прочего, включает в себя навыки устанавливать и поддерживать рамки. Но как я уже говорил, встретившись впервые с Гленном Шелби, я обнаружил, что вся моя подготовка и гроша ломаного не стоит. Установленные ограничения парень соблюдать не стал, у него развилась ко мне патологическая привязанность, а затем наступил период домогательств и преследований. К счастью для меня, он закончился быстро – из-за страха Гленна перед одиночной камерой и новыми обвинениями, которые не позволили бы ему выйти из тюрьмы.

По ходу замечу, что это отличный пример, опровергающий утверждение о том, что пациенты, страдающие от патологий второго типа, не поддаются действенному лечению. На самом деле легкие их формы можно лечить, используя методику кнута и пряника. Такие больные вполне способны контролировать свое поведение, желая получить вознаграждение и избежать наказания.

Да, их можно лечить. Но излечить полностью – нельзя. В отсутствие кнута и пряника они неизменно возвращаются к старой модели поведения. Больше я от Гленна не получил ничего, даже когда он вышел из тюрьмы. Но потом понял, что теми письмами его попытки чувствовать себя ближе ко мне не ограничились. И тогда поехал к нему, чтобы положить этому конец.