Екатерина Барсова - Проклятие Титаника

– Ты спишь? – не поднимая головы, спросил он.

– С открытыми глазами.

– Я бы на твоем месте попробовал соснуть. А то обстановка нервирует. Глядишь, пока дрыхнешь, все отремонтируют. Проснешься, а мы плывем…

Снаружи раздались крики, и Дмитрий выдохнул:

– Кажется, все намного серьезней, чем нас пытается уверить капитан-кретин.

– Дим! Давай выйдем на палубу, – предложила Ульяна.

– Ладно, пошли, – буркнул он, захватив с собой комп. Ульяна кинула свои вещи в большую сумку.

Дальнейшее напоминало сон… Некоторые пассажиры надели спасательные жилеты и стояли на сборных пунктах. Ульяна и Дмитрий искали взглядом капитана, но его не было. Краем сознания Ульяна отметила, что нигде не видно и мужчины, за которым следил Дмитрий, нет и его спутницы-блондинки. Интересно, куда они подевались, задавала себе вопрос Ульяна. Сидят в каюте? Ждут, что ситуация разрешится сама собой? Или они решили вообще не обращать внимания на аварию? Она для них вроде мелкой поломки автомобиля, которую непременно отремонтируют спешно вызванные механики?

– Может быть, нам тоже надеть спасательные жилеты? – предложила Ульяна.

Но Димка ничего не ответил.

– Ты хорошо плаваешь?

– Не-пло-хо, – отчеканила Ульяна.

Паника усиливалась. Стюарды-азиаты, одетые в жилеты, пробежали мимо них и спешно, отпихнув женщин и детей, плюхнулись в спасательные шлюпки. Ульяна истерично рассмеялась.

Корабль накренило в другую сторону, и она уцепилась за рукав Дмитрия…

– Давай, садимся в шлюпки. А то время идет…

Вокруг раздавались крики, ругательства на разных языках, чей-то надрывный смех, детский плач. Хотелось зажать уши из-за этой какофонии.

Когда Ульяна и Дмитрий сели в шлюпку, корабль сильно накренился, и шлюпки уперлись в его корпус. Спустить их уже не было никакой возможности. Ульяна взяла Димку за руку. Из шлюпки было видно, как пассажиры не могут стоять на палубе, а садятся и скатываются по ней, а в лодки спускаются по веревочной лестнице.

…Они причалили к берегу, и шлюпка тут же отошла обратно к кораблю, за другими пассажирами. Ульяна стояла и смотрела на судно, она слышала крики, доносившиеся с моря, видела огни, кто-то прыгал в воду, надеясь только на собственные силы…

Над «Асторией» кружились вертолеты…

И она, не выдержав, заплакала, уткнувшись лицом в грудь Дмитрия.

– Ты что, старушка, – прокричал он, поднимая руки к небу, как некий языческий бог. – Мы живы, и это главное…

Запах кофе был соблазнительным. Хотя они недавно позавтракали, Ульяна подумала, что нужно непременно зайти в кафе и выпить чашечку капучино. Прогулка по Риму расслабила и утомила их. Вопреки ее книжному представлению, сложившемуся еще до поездки в Рим, он был не огромным городом, а величественным и вместе с тем небольшим. И напоминал древнюю раковину, в которую была впечатана другая – поменьше, а в нее – еще одна.

Про плаванье на «Астории» они дружно старались не вспоминать. Когда они вернулись в Москву, Ульяна еще целый месяц приходила в себя. Сны ей снились беспокойные, она часто просыпалась ночью и смотрела в потолок. Ей почему-то казалось, что по потолку идут волны, течет вода, и слышался плеск волн… Она вставала и шла на кухню, выпивала стакан горячего чая. Потом куталась в белую шаль, оставшуюся от бабушки, и смотрела в окно пустым невидящим взглядом. За окном звенела-шелестела береза. Была весна, и небо зияло чернотой как-то по-особенному тревожно. Руки стремительно холодели, и пересыхало в горле. Она наливала еще чаю. Несколько раз пила водку. Не помогало…

Сна не было ни в одном глазу, и Ульяна с тоской думала, что придется идти на работу невыспавшейся. Она ложилась почти под утро. А потом вскакивала по будильнику. Голова наливалась свинцом, но, как ни странно, это не мешало ей соображать, заключать контракты и выполнять свою работу.

Эти «ночные посиделки», как она их называла, повторялись довольно часто. Один раз Дмитрий застал ее сидящей на стуле, подошел ближе и тронул за плечо:

– Ты чего? Не спится?

Она встрепенулась и поплотнее закуталась в шаль.

– Вспоминаю, – угрюмо сказала Ульяна.

Ей хотелось, чтобы Димка подошел к ней, обнял, утешил. Но вместо этого он сердито мотнул головой и сухо бросил:

– Иди спать! Завтра будешь носом клевать на работе. А что касается той прогулочки… Лучше этим вообще голову не забивать. Я так и делаю и тебе того же желаю.

– Я не забиваю, само в памяти всплывает, как бы невзначай, – тихо сказала Ульяна. – И еще сны, как повторение, снятся…

Дмитрий хотел что-то сказать, но, махнув рукой, пошел спать.

Когда Дмитрий снова предложил ей поехать в Италию, она не поверила своим ушам.

– Ты что?! Опять?!

– Это не круиз, – парировал Дмитрий. – А спокойный расслабляющий отдых в Риме. Ты в Колизее была? Нет. Вот видишь, а ведь там должен побывать каждый уважающий себя человек.

– Пусть я буду себя не уважать, – ответила Ульяна, – но больше в Италию я ни ногой.

– Ну что ты, Уля! – начал подлизываться Дмитрий. Когда он хотел, умел быть лапочкой. – Съездим, отдохнем, посидим в римских кафешках. Посмотрим кучу всего интересного. – С этими словами он взял и развернул карту Рима, испещренную кружочками. – Смотри, сколько исторических мест нам надо посетить. Ты же любишь узнавать все новое… А та катастрофа – уже прошлое, нельзя же все время думать о ней.

И Ульяна сдалась, наступал май, праздники, и поехать в Рим было очень даже соблазнительно. В конце концов Димка прав: нельзя же теперь все время шарахаться из-за той катастрофы. Слава богу, что все позади…

Они приехали вчера, а уже сегодня Димка, вооружившись картой, потащил ее в исторический центр города.

Сначала был Колизей, который должен посмотреть «каждый уважающий себя человек». Потом Палатин и Форум.

Солнце припекало все сильнее, как будто на дворе был не май месяц, а изнурительно жаркий август, не спасала ни бутылка холодной воды, ни большая шляпа, которую Ульяна купила у негра, торговавшего сувенирами у Колизея.