Николай Зорин - Формула влияния

— Я вас обманула. Этот браслет я взяла у Федора, после того как его убили. У нас были запасные ключи от его квартиры.

— Но зачем? — испуганно спросила Полина и опять попыталась отодвинуться от Хаврониной, но та буквально впилась в ее плечи мертвой хваткой.

— Чтобы узнать правду, зачем же еще? — усмехнулась Мария Ильинична.

— Правду? Но разве не очевидно…

— Девочка моя, иногда самые очевидные вещи оказываются наиболее неочевидными.

Мария Ильинична пугала ее все больше, и даже присутствие соседки мало утешало. Ей казалось, что в любой момент эта старая заслуженная учительница может окончательно выйти из-под контроля. Да она ведь и так не в себе. Странно, как же они с Виктором сразу этого не заметили? И этот браслет… Зачем она обманула?

— Я знаю, — шептала ей в самое ухо Мария Ильинична, — что люди, подобные вам, могут взять в руки вещь и увидеть события, произошедшие с человеком, которому она принадлежала. А эта вещь должна была рассказать многое. Браслет был на руке Анны в тот момент, когда произошло убийство. Она видела убийцу, она знает… И вы теперь тоже знаете. Только вы, она и… убийца. Хотя с убийцей тут большая сложность. Вы ведь понимаете, о чем я?

— Нет, не понимаю.

— Но это и не важно. Важно лишь то, что вы видели. Так кого вы видели? Кто выстрелил в Анну?

— Я видела Курапова, — по возможности спокойно ответила Полина. — Но почему вы не рассказали об Анне с самого начала? Почему настаивали на том, что в гибели Федора не может быть замешана женщина?

— Я хотела сначала выслушать вас.

— И пустить по ложному следу? Мы ведь были уверены, что с Анной все это происходит в данный момент, что ее похитили.

— Этого я не могла предположить, — усмехнулась Хавронина. — Ни по какому ложному следу я вас не пускала. Это вышло неумышленно. Я только хотела знать, связаны ли эти два убийства. Потому что… потому что у меня были основания полагать, что убийца Анны и Федора — один и тот же человек.

— И кто, интересно, он, по-вашему?

— Гораздо интереснее, кто он — по-вашему? — Мария Ильинична рассмеялась громким, каким-то зловещим смехом. Полину передернуло, и даже соседка зашевелилась на своей кровати. — Так вы говорите, что видели, как в Анну стрелял Курапов? Это хорошо. Это очень хорошо. Это самое лучшее известие за долгие годы.

— Но в Ривилиса Курапов стрелять не мог. У него твердое алиби.

— Ах, да что такое алиби?! — отмахнулась Мария Ильинична. — У кого его нет?

— У вашего мужа, — резко проговорила Полина. — И по-моему, вас это совсем не беспокоит.

— А вы не замечали, что алиби чаще всего не бывает у невиновных?

Полина подумала, что она права, но ничего на это не ответила.

— Вы знаете, как Курапов воздействует на людей? — вместо этого спросила она.

— Не знаю, — рассеянно сказала Хавронина, о чем-то задумавшись.

— А застежка на браслете, почему она оказалась сломанной, ведь…

— Это я ее сломала. Чтобы казалось, будто браслет упал с руки, иначе пришлось бы многое объяснять, а в тот момент я к этому была не готова, — скороговоркой проговорила Мария Ильинична. — Вы говорили, что можете перемещаться по городу самостоятельно? — вдруг совсем другим тоном, враждебно-отчужденным, спросила она. — Знаете, я немного устала. Вам не трудно было бы вызвать такси и не дожидаться здесь Виктора?

— Совсем не трудно! — вспыхнула Полина, — Хавронина почти прямым текстом указывала ей на дверь, — поднялась и, стараясь двигаться уверенно, чтобы не дать поводов для жалости, быстро вышла из палаты.

Она страшно обиделась на Хавронину, злилась на себя, что не смогла ей противостоять, ничего толком у нее не спросила, а та, напротив, все у нее выведала, сердилась на Виктора, что оставил ее наедине с этой неприятной женщиной, и впервые за все время расследования по-настоящему пожалела Владимира Тимофеевича. Она его не знала лично, никогда не видела, лишь однажды, пару месяцев назад, они с Виктором случайно столкнулись с ним на улице и поговорили минут пять. Но сейчас почему-то вдруг испытала к Хавронину почти родственные чувства. Несчастный старик, запертый в темную комнату своего больного сознания. И это хуже тюрьмы, хуже закрытой психиатрической больницы. Оттуда они его, возможно, и вытащат, а из той, другой, тюрьмы, наверное, он уже не выйдет никогда.

Выйдя из кардиологического отделения, Полина вдруг почувствовала, что страшно устала. Все, что они делали с Виктором, оказалось совершенно бессмысленным. Хавронина им не спасти, Анна давным-давно умерла. А этот разговор с Марией Ильиничной ввел ее в еще большее уныние и окончательно лишил сил. Полина попробовала дозвониться Виктору, но его номер не отвечал — значит, он уже у Хавронина. Послала ему сообщение, что едет в офис, вызвала такси и стала спускаться вниз.

Виктор не перезвонил. Приехал он часа через три, когда Полина уже начала беспокоиться. Тяжело ступая, словно нес громоздкий предмет, он поднялся по ступенькам, толчком распахнул дверь и, ничего не сказав, не поздоровавшись, повалился на стул. Ей вдруг представилось, что это вовсе не Виктор, а какой-то чужой человек, и стало жутко. Он все сидел, молча, не шевелясь, нагнетая жуть. И Полина сидела, замерев, и молчала. С улицы доносились живые звуки, и, чтобы заглушить эту невыносимую тишину, она вскочила и распахнула окно.

— Спасибо, — сказал Виктор — к невероятному облегчению Полины, это оказался все же он, — и закурил.

Курил он долго и так же молча. Полина почувствовала, что Виктор готовится ей что-то сказать, но никак не может решиться. Неужели что-то произошло в больнице, непоправимое, страшное?

— Владимир Тимофеевич… — начала она и замолчала, боясь закончить фразу.

— Да, — зло сказал Виктор и как-то яростно, со всхлипом вздохнул, — живой труп. Видеть это невыносимо.

Живой труп. Полина вздохнула с облегчением. Слава богу, живой.

— Но самое страшное не это. Самое страшное… — Виктор поднялся со стула, зачем-то открыл сейф и своей тяжелой походкой, приобретенной сегодня, подошел к ней. — Мне придется тебя попросить… Я был против, ты знаешь, но сейчас… Видишь ли, Поленька, кажется, я знаю, кто убийца, но нужно проверить. А другого пути нет.

— Ты хочешь, чтобы я взяла браслет Анны? — догадалась Полина. — Но какой теперь в этом смысл?

— Там был третий в его кабинете, — пробормотал Виктор. — Я должен точно знать, кто был этот третий.

— В кабинете Хавронина? Но ведь…

— Этот третий — убийца Ривилиса. Этот человек был там, — Виктор тряхнул браслетом, Полина услышала слабый звон. — Ты должна досмотреть историю Анны до конца, ты должна вычислить этого человека.

Все перевернулось с ног на голову, грустно подумала Полина, она не хочет больше никаких путешествий, а Виктор настаивает.