Марина Серова - Смерть по рецепту Медичи

– Андрей Николаевич, а как туда добираются рабочие? – Я, видимо, задала очень неудобный вопрос, потому что Горлов поморщился и не стал отвечать на мою провокацию. Возможно, он сам не знал, как туда добираются люди. В этом месте не останавливается городской транспорт. Может быть, и ходит какая-нибудь маршрутка, но тогда, когда производство расширится, она не сможет его обеспечить. Возможно, об этом думал Андрей Николаевич, когда говорил, что очень хочет проверить, что творится на производстве. Ну что ж, посмотрим.

Доехав до места, мы с Андреем Николаевичем вышли из машины и направились к воротам, оснащенным домофоном. Шеф позвонил. Из домофона послышался вкрадчивый голос Скопова:

– Это вы, Андрей Николаевич?

Как он догадался? Может быть, кроме нашего директора, к нему никто не ездит?

– Открывай, – весело отозвался Горлов, – смотреть буду, чем ты там занимаешься, – и постучал костяшками пальцев в железную дверь.

Я подумала, что домофон среди поля ни к чему, и оглядела постройку, ища видеокамеры. Их не было. Значит, домофон у замдиректора по производству был старый, который легко открывался при помощи жесткого пинка. Почему я подумала об этом, сама не знаю. Но что подумано, то подумано, назад не вернешь.

Дверь открылась. На пороге стоял Скопов в джинсовом комбинезоне и вытирал руки куском ветоши.

– Сам работаешь? – догадался Андрей Николаевич.

– Только сегодня, – почти прошептал Скопов, – завтра приедут устраиваться двое рабочих и уборщица.

– Что это за петрушка с рабочими, почему у тебя до сих пор никого нет? – Горлов начинал заводиться.

– Далеко добираться, вот и не идут. – Скопов бросил ветошь в угол и повел нас мимо железного хлама к себе в кабинет. Но шеф в кабинет идти отказался, он хотел посмотреть цех и все, что в нем.

– Я хочу видеть готовую продукцию, которую, по твоим словам, не вывез Гиревой.

– Сейчас-сейчас, – елейным голоском ответил Скопов, разворачиваясь на полдороге и направляясь в цех, где действительно стояли коробки с бальзамом. Они расположились на широком низком столе рядом с перилами ограждения линии. – Вот она. – Он имел в виду продукцию, но Горлов понял слово «она» по-своему.

– Кто такая?

– В смысле продукция.

– Не морочь мне голову. Я вижу только коробки с бальзамом. Где она, о которой ты говорил?

– Андрей Николаевич, она – это то, что вы видите, коробки с продукцией, – терпеливо пояснил Скопов, – уборщица и двое рабочих придут только завтра.

– А! Теперь понял. Что-то ты непонятно выражаешься, мил друг.

«Мил друг» расплылся в улыбке, показав ряд чистых белых зубов, никак не вязавшихся с его заурядной внешностью.

– Ну хорошо, продукцию мы вывезем. Нужно что-то делать с рабочими. Постарайся, чтобы те, которые придут, остались работать на линии, а то мы так долго не протянем. – В голосе Горлова слышалась тревога. – Может, я ошибся, сместив Гиревого с должности замдиректора, а?

Скопов не смутился. Он начал пространно объяснять Андрею Николаевичу, в чем его, Скопова, преимущества. Заодно прошелся и насчет Антона, сказав, что он – человек молодой, а потому ненадежный. При этом он выразительно кивнул в мою сторону. Мне захотелось его ударить, но я сдержалась, сохранив на лице независимое выражение. Вообще, этот серый человечишко в очках начинал меня раздражать. Меня бесило в нем абсолютно все: и манера разговора, и жесты, и даже его стандартный комбинезон. А Горлов внимательно слушал его болтовню и, что удивительно, к концу разговора стал придерживаться его мнения. С этим нужно было что-то делать. Но что?

Пока я была занята мыслями о Скопове, в домофон позвонил Иван и сказал, что собирается дождь.

– Андрей Николаевич, мы отсюда не выберемся. Нужно уехать до того, как польет.

– Зайди сюда и расскажи все по порядку, – распорядился Горлов и попросил Скопова открыть дверь.

Тот вышел. Через минуту в производственное помещение вошел озабоченный Иван и стал рассказывать, какие тучи идут с Волги, какой поднялся ветер и через какое время, по его расчетам, дорога обратно превратится в вязкое месиво.

Горлов внимательно его слушал. Когда Иван закончил, Андрей Николаевич прошелся по цеху, посмотрел узлы линии, погладил перила. Он делал все не торопясь, словно хотел доказать Ивану, что не боится дождя. Наконец он остановился напротив стола со стоящими на нем коробками, открыл одну, вынул оттуда бутылочку и протянул мне:

– Вот тебе для твоей тети Милы. Инструкцию сейчас дам.

Он порылся в ящике с бумагами, стоящем рядом со столом, и вынул оттуда два листка.

– Это инструкция. Две штуки на всякий случай.

Я приняла бальзам и инструкцию, сказала «спасибо» и положила все во внутренний карман своей куртки. Андрею Николаевичу незачем знать, что я уже взяла у Гиревого две бутылки зелья.

– Поехали, Андрей Николаевич, – торопил Иван.

– Сейчас, дождемся Скопова.

– А куда он исчез? Я пойду посмотрю, где он, – сказал Иван и вышел из цеха.

Мы с Горловым остались вдвоем.

– Ну как тебе мое производство? – спросил Андрей Николаевич, и видно было, что он гордится своими достижениями.

Я пожала плечами. Поддерживать его восторги у меня не было повода: рабочих на производстве не было, объемы маленькие, в общем, на мой взгляд, все это были детские игрушки. Об этом я и сказала Горлову.

Шеф насупился и обхватил рукой подбородок.

– Женя, пойми, это – только начало. Да что тебе говорить! Ты же так далека от производственных проблем! Вот увидишь, через год здесь будет совсем по-другому.

– Через год? – недоверчиво переспросила я. – Мне кажется, здесь и через десять лет все будет так, как сейчас.

– Почему?

Я промолчала. Да, мне не нравился Скопов, но в этот момент я подумала, что из окружающих Андрея Николаевича никто не в состоянии поднять производство настолько, чтобы маленький цех превратился в завод. В этот момент в цех зашел Скопов. Горлов перекинулся с ним парой фраз и стал прощаться: пора было ехать, иначе дождь застанет нас на грунтовой дороге. Мы вышли из цеха и пошли назад через заваленный железным хламом «предбанник». Скопов открыл нам дверь, и мы вышли наконец на свежий воздух. После мрачного цеха поле вокруг бунгало показалось мне райским местом.

Андрей Николаевич подошел к машине, намереваясь сесть на переднее сиденье, но я его опередила.

– Черт, – выругался он, – когда же это все закончится! – и сел назад.

– Я думаю, очень скоро, – ответила я, закрывая дверцу машины и пристегивая себя ремнем безопасности.

Иван завел мотор, и мы выехали на дорогу, проходившую в полукилометре от бунгало. Я оглянулась назад: даже мне внушало сомнение будущее производства Горлова. Слишком далеко от человеческого жилья стоял цех. Слишком неудобно было до него добираться даже на своей машине. А если осенью пойдут дожди?