Денис Дроздов - Получил наследство кот

– Все нормально, я просто устал, – вяло отозвался Звоницкий. – До завтра, Варвара Михайловна! Мои поздравления Алеше!

Домработница выронила сумку и прижала руки в необъятной груди:

– Ах! Как вы догадались?!

Звоницкий фыркнул, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Как вы узнали, что у моего внука день рождения?! – не отставала Варвара Михайловна.

– Ну, это совсем просто! – развеселился Глеб. – Сегодня вы торопитесь, что бывает крайне редко. Кроме сумки, у вас в руках еще и пакет с логотипом «Детский мир». В нем коробка, на которой изображен… если не ошибаюсь, это Биотроникс. Вряд ли вы после работы играете в трансформеров, верно? Значит, подарок предназначен мальчику. Вы даже не спросили, как прошел мой день, – а вы проделываете этот ритуал на протяжении двух лет… Есть только один мужчина на земле, способный заставить вас нарушить ритуалы. Это ваш внук Алексей четырех лет от роду. Ну как?

– Блестяще! – воскликнула Варвара Михайловна. – Вы ошиблись только в одном…

– В чем же? – забеспокоился Звоницкий.

Домработница вскинула голову и, загадочно сверкая глазами, сообщила:

– Алешеньке пять. А в остальном вы правы.

Варвара Михайловна царственно выплыла из квартиры. Уже стоя у лифта, пожилая дама обернулась и произнесла:

– Вам бы преступления расследовать, дорогой Глеб Аркадьевич! Вы просто… просто Шерлок Холмс! Разумеется, не такой, как этот неврастеник из английского сериала, а тот, настоящий, – в исполнении блистательного Василия Ливанова!

Двери лифта с лязгом захлопнулись за спиной Варвары Михайловны, а Звоницкий все еще стоял на площадке и таращился в стену. Сама того не желая, домработница натолкнула его на довольно дельную мысль.

Добрейшая Варвара Михайловна понятия не имела, чем занимался ее хозяин до того, как поселился в этом доме и стал владельцем ветеринарной клиники. Вопреки распространенному стереотипу, что домработница должна совать нос в дела хозяев, Варвара Михайловна была нелюбопытна.

Ну, проживает Глеб Аркадьевич в одиночестве после развода с супругой – ну и что? Сейчас это дело обычное. Ну, прихрамывает, и со здоровьем у него проблемы. Так ведь не мальчик, пять десятков скоро… Кажется, домработница считала, что Звоницкий всю жизнь трудился ветеринаром. А о его работе в прокуратуре не имела ни малейшего понятия.

Но сейчас она высказала вслух то, что давно вертелось на языке у самого Глеба. А почему бы и нет?.. Пусть полиция делает свою работу. Но ничто не препятствует ему провести параллельное расследование. Мешать он точно никому не собирается… По крайней мере, будет уверен, что для друга сделал все возможное. И ради памяти Ильи, ради их прошлой дружбы… А также – чего уж кривить душой – ради того, чтобы не свихнуться от депрессии, внезапно вернувшейся после двух лет ремиссии, он готов к тому, чтобы провести собственное расследование и найти убийцу…

Похороны Ильи Петровича Старикова проходили на старинном кладбище в черте города, где были похоронены еще родители Ильи, бабушка, а также прочие предки. Звоницкий, несмотря на пробки, приехал вовремя – к началу печальной церемонии.

Звоницкий устроился в последнем ряду пришедших проводить адвоката в последний путь. Он заметил, что на похороны Ильи Старикова собрались те же самые люди, что еще два дня назад присутствовали на его юбилее. Глеб внимательно вглядывался в знакомые и незнакомые лица вовсе не потому, что надеялся вычислить убийцу, который непременно явится на кладбище и выдаст себя дергающимся глазом. Нет, сотрудник прокуратуры Звоницкий в такие глупости не верил. Просто он пытался понять, с кого лучше следовало начать…

Разумеется, все были в черном, но все были одеты элегантно, многие женщины в платках и темных очках, хотя день был пасмурным, серым. Некоторые из них прижимали к глазам носовые платочки и всхлипывали – но сдержанно.

Жена и дочь стояли по разные стороны от могилы.

Вдова была бледна, из-под черных очков непрерывно катились слезы. Должно быть, Ирина выглядела ужасно и потому не хотела снимать громадные, в пол-лица, итальянские очки.

Арина не плакала. Напротив, ее глаза сканировали толпу, словно девушка кого-то искала взглядом.

Звоницкий обратил внимание на женщину в мешковатом платье и глухом черном платке, стоящую рядом с ней. Лицо ее показалось Глебу смутно знакомым. А-а, так это же Татьяна, первая жена Старикова, мать Арины! Глеб не видел ее лет двадцать. Первая красавица курса, заводила всех проказ, кавээнщица и альпинистка… Надо же, как постарела! Татьяна, как и дочь, не плакала, глаза ее не отрывались от крышки гроба.

Среди пришедших проводить Илью Старикова в последний путь выделялись трое мужчин. Они стояли поодаль и казались столь же уместными, как муха в молоке. На родственников Ильи не похожи, на друзей – тем более… Может быть, старые клиенты, из тех, кого Илья защищал еще в лихие девяностые? Сейчас их осталось мало, но те, кто выжил, могут оказаться где угодно: в депутатском кресле, в совете директоров какого-нибудь ОАО, да мало ли где еще…

Нет, двое из загадочных граждан имели чересчур простоватый вид. Дешевые костюмы, казалось, пахли нафталином и были куплены лет двадцать назад. У одного была желтоватая от старости нейлоновая рубашка – когда-то Глеб Аркадьевич носил такую же, но это было о-очень давно. Мужчины чувствовали себя неловко и старались держаться ближе друг к другу. Третьим в их компании был тощий юноша «артистического» вида – из тех, что работают в газетках с маленьким тиражом, тайно пишут романы в тысячу страниц и считают себя непризнанными гениями. К этому персонажу Звоницкий решил присмотреться повнимательнее. Очень уж подозрительным он казался – ну просто готовый подозреваемый «номер один»…

Глеб фиксировал все происходящее вокруг, какая-то часть его существа не давала полностью погрузиться в печальное действо. Слишком больно было думать, что Старика – веселого, щедрого, любящего прихвастнуть – больше нет на свете…

Кто-то слегка толкнул Глеба и извинился. Он обернулся и увидел Пестрякова.

Пока гроб опускали в могилу, они отошли в сторону.

– Саша, как идет расследование? – тихо спросил Звоницкий.

– Нормально, Глеб Аркадьевич, – ответил Александр. – Только медленно. Никто ничего не видел, не слышал, не знает. Врагов у покойного не было, и все его любили… В общем, как всегда.

Да, с этим приходилось сталкиваться и Глебу. Круговая порука, вежливое молчание… слишком многие люди были связаны с преуспевающим адвокатом. Никому не хотелось, чтобы их собственные тайны выплыли на свет. Старикова не вернешь, так зачем тревожить солидных людей, нарушать их покой? Помогать следствию?! Да бросьте вы, зачем? Это неразумно, неосторожно и недальновидно…