Владимир Колычев - Голая и жестокая

– Ночью она вам не звонила? – Архаров посмотрел ей прямо в глаза, но Татьяна выдержала его взгляд, гнулась, но не ломалась.

– Не звонила.

– А Купавина говорит, что звонила. Она хотела убедить вас изменить показания, алиби Клюеву предоставить, не желала, чтобы вас потом в нападении на Платонову обвинили. Вы такая же стройная и длинноногая, как Варвара. Вас, Татьяна, свидетели могли принять за нее. Но если у вас есть алиби, то вы не могли совершить преступление. Алиби вам дал Клюев, баш на баш. Варвара ушлая бестия, но мы ее перехитрили.

– Однажды вы меня уже обманули. Я вам не верю. Варвара мне не звонила и насчет алиби не просила.

– Но вы не исключаете, что Варвара могла напасть на Платонову, не так ли?

Архаров сидел на том же месте, с которого Клюев-младший прицепил к столу прослушивающее устройство. Именно поэтому Татьяна следила за его руками и заметила, как Архаров сунул под стол правую руку, что-то там нащупал, отцепил.

– Все может быть. А что у вас в руке? – спросила она, с едва заметной усмешкой глядя на него.

– А что у меня в руке? – Архаров разжал левую ладонь. – Нет ничего!

– В правой руке.

Архаров смутился, но виду старался не показывать. Он разжал и правую руку, но до этого успел сбросить «жучок» в карман пиджака.

– И здесь ничего! А что такое?

– Просто доверия вы не внушаете. Я постоянно жду от вас какой-то подвох.

– Мне, Татьяна Дмитриевна, ваше доверие ни к чему. А вот вам мое ох как нужно. Я ведь от вас не отстану, выведу на чистую воду.

– Я не знаю, кто облил Ольгу Платонову кислотой, и не имею никакого отношения к этому делу, – скрестив руки на груди, сказала Татьяна. – Больше мне добавить нечего.

– Ольга Платонова сейчас в больнице. Угрозы для жизни нет, но ее лицо изуродовано. Вы хоть понимаете, что это такое, плеснуть в лицо кислотой?

– Понимаю.

– Понимаете. Знаете, кто это сделал, но молчите. Вот мне и хочется спросить, где ваша совесть?

– Спросили? – Татьяна усмехнулась краешком губ.

Если Архаров давит на мораль, значит, с аргументами у него действительно негусто, большой недобор.

– Спрашиваю.

– С моей совестью все в порядке. А вот усталость чувствуется. Да и вам, наверное, пора домой.

Архаров кивнул. Да, он тоже не видел смысла продолжать разговор. Тем более что уходил майор не с пустыми руками.

Татьяна уже закрывала за ним дверь, когда ее кольнуло под языком.

– Да, хотела вас попросить, не засоряйте больше мою квартиру всякими насекомыми.

Архаров не успел спросить, о чем это она. Но Татьяна лишила его слова, закрыв за ним дверь. Пусть проваливает!

Деньги лежали в пластиковом ящике для инструментов. Крышка посажена была на герметик, и ни одна капля воды из земли внутрь не попала. А закопан ящик был глубоко. Жан работал до поздней ночи, прежде чем клад попал к нему в руки.

Денег было много – восемьсот тысяч долларов.

– Баксы сейчас в цене, – качая головой, сказал Жан.

Он стоял у верстака, на котором красовался открытый ящик с деньгами. Ксения сидела неподалеку. Она даже не глянула, что там внутри. Только и спросила, достаточно ли этого, чтобы Антип отстал от него.

– Нам этих денег на всю жизнь хватит. Дом где-нибудь в глухомани построим, будем жить, не высовываться. Вешнев не может не нарисоваться, он тупой, а у нас головы есть.

– Ты не хочешь отдавать деньги? – спросила Ксения.

– Хочу. Только я вместе с ними у Антипа останусь. Деньги он в банк положит, а меня – в землю. Да и тебе достанется. Нет, нельзя мне к Антипу. Не отпустит он меня живым.

Только сейчас Жан во всей полноте осознал этот печальный факт. Да и не хотел он отдавать деньги, на которые можно было начать новую жизнь. Парень много лет работал на Антипа, но не получил даже десятой части этой суммы.

– И что делать? – спросила Ксения.

– Сейчас я отвезу тебя домой. Будешь смотреть за деньгами. А я кое-куда съезжу. Утром буду.

Не хотел он марать руки, но решил, что придется обагрить их кровью Вешнева. Этот живчик должен исчезнуть бесследно, только тогда Жан сможет спать спокойно. Ему даже не надо будет спасаться бегством. Действительно, кто узнает, что деньги у него, если Вешнев уйдет в вечность?

Татьяна была в спальне и вдруг увидела человека в маске, разглядела у него в руке пистолет, удлиненный глушителем. Леденящий страх колыхнулся у нее в душе. Она резко села на кровати, потирая глаза. Нет, ей ничего не приснилось. Это был реальный человек с самым настоящим пистолетом.

– Мамочки! – вскрикнула Татьяна и испуганно закрыла ладошкой рот.

Вдруг киллер испугается и нажмет на спуск?! Но он и без того собирался выстрелить. Татьяна с ужасом смотрела, как этот жуткий человек наставлял на нее ствол. Никакой это не сон.

– Я никому ничего не сказала! – содрогаясь от страха и собственного голоса, выпалила она.

Киллер опустил руку. Ствол пистолета едва не уперся в ближнюю к нему спинку кровати.

– И никому ничего не скажу! Честное слово!

Человек в маске кивнул, приложил палец к губам, призывая ее молчать, и повернулся к ней спиной.

– Я бы все равно никому ничего не сказала!

Киллер никак не отреагировал на эти слова. Он просто ушел, оставил Татьяну наедине с тем сумбуром, который вызвал своим появлением.

Или это все-таки был сон?

Легкий щелчок, с которым закрылась дверь, еще раз убедил ее в том, что этот кошмар приключился с ней наяву. Кто-то предупреждал ее, вежливо советовал не распускать язык.

Время – половина четвертого ночи, до рассвета еще не один час. Погода плохая, снежная круговерть над землей. Менты сейчас в теплых норках сидят. Ксения уже дома, деньги у нее, переживать за них нечего.

Вешнев лежал на полу, связанный по рукам и ногам. Похоже, мужик пытался освободиться, но у него ничего не вышло. Да и кляп на этот раз он вытолкнуть изо рта не смог.

Жан присел перед ним на корточки, содрал с губ клейкую ленту, но платок изо рта вынимать не стал. Зато он врезал ему кулаком в челюсть.

– Я не понял, ты кого за лоха держишь? Нет в гараже никаких денег! – Жан выдернул кляп изо рта пленника.

– Как это нет! – полилось оттуда. – Я же сказал, в дальнем левом углу копать, под бочкой.

– Копал. Нет там ничего.

– Значит, недокопал!

– Нет, я там все перерыл.

– Значит, не в том углу.

– Под бочкой я копал.

– Правильно, под бочкой.

– Так, может, ее переставили? Или ты лево с право путаешь?

– Ничего не путаю!

– Значит, гонево мне скормил! – Жан резко повернул Вешнева на живот и кулаком ударил его по затылку.

Пленник вырубился, а он поднялся, обошел квартиру, нашел чемодан, сумку, сгреб туда вещи, которые Вешнев мог взять с собой, соберись он сделать ноги. Люди, которые начнут его искать, должны будут подумать, что мужик тупо сбежал. Тем более что причин для этого у него выше крыши.