Марина Серова - А ларчик просто открывался

Алексей Петрович, как и в прошлый раз, ждал меня на его ступеньках.

— Еще раз здравствуйте, Татьяна Александровна. Деньги я принес.

— Отлично. Давайте их сюда. И у меня к вам будет еще один вопрос. Вы можете назвать мне адрес Хаврошина?

— А что, вы думаете, икона может быть у него дома?

И тут я сорвалась.

— Алексей Петрович, вы платите мне не за то, чтобы я отвечала на идиотские вопросы, а за то, чтобы я нашла икону. А уж где и каким образом я ее найду, это не ваше дело! Если я говорю, что мне нужен адрес Хаврошина, значит, мне нужен адрес Хаврошина, и ваше дело мне его предоставить. В конце концов, вам нужна эта икона или вас интересует сам процесс ее поисков?

— Извините, Татьяна Александровна, если я вас чем-то обидел. Я вовсе не собираюсь вмешиваться в ваше расследование. Вы профессионал, и я вам верю. Но поймите и вы меня — я просто очень переживаю…

— Я все понимаю, но постарайтесь умерить ваше любопытство и не мешайте мне.

— Я больше не буду, — совсем как нашкодивший школьник промямлил Белов. — Давайте зайдем в музей, в бухгалтерии, конечно же, есть адрес Михаила. А наизусть я его не помню.

Мы зашли внутрь, и через десять минут копания в бумагах я наконец получила все необходимые мне сведения вместе с деньгами.

— Спасибо, Алексей Петрович. Если мне еще что-то понадобится, я вам позвоню.

— Не за что. Вам спасибо.

Было видно, что Белову очень хотелось меня о чем-то спросить, но он боялся.

— Я пойду, всего доброго, — сказала я, как бы не заметив этого — нечего потакать его любопытству. — У меня скоро встреча с моим информатором.

— Удачи вам, Татьяна Александровна!

Я еще раз поблагодарила директора и быстро зашагала в сторону проспекта.

Белый уже ждал меня. Он сидел за столиком летнего кафе, пил джин с тоником и курил.

— Наше вам с кисточкой, — развязно поприветствовал он меня и помахал рукой с сигаретой, даже не встав.

— И вам тем же концом по тому же месту, — откликнулась я, решив, что самой верной политикой при общении с этим ходячим сборником прибауток будет платить ему той же монетой.

— Вижу, что у одного известного мне нервного частного детектива настроение улучшилось.

— Вашими молитвами.

— Тогда к делу. Деньги при вас?

— Сразу хочу сказать, что кинуть меня вам не удастся. Не люблю подобных финтов ушами. Если я сочту, что ваша минусово-плюсовая информация на самом деле квадратный корень из нуля, не видать вам даже этих денег, как не встречать китайской пасхи.

— Какие мы грозные, только я тоже не вчера галстук завязывать научился. Я знаю, что стоит денег.

— Прекрасно, тогда думаю, вы не станете пытаться продать мне кожуру от банана.

— Что вы, Татьяна, я честный коммерсант.

— Тогда довольно взаимных комплиментов. Я вас внимательно слушаю.

— Насколько я могу понять политику партии, вам во что бы то ни стало надо найти икону?

— Ну, допустим, — ввернула я любимое словечко моего собеседника.

— Так вот, я не знаю, где она, но точно знаю, где ее нет. А именно: за это время я успел связаться со всеми известными мне скупщиками. Теперь слушайте внимательно — никто из них ничего не знает о судьбе вашей иконы. Что из этого следует?

— И что же из этого следует?

— А то, что с момента кражи иконы, если я правильно помню, прошло уже достаточно времени.

— Достаточно для чего?

— Для того, чтобы связаться с кем-нибудь из скупщиков и попытаться ее продать.

— То есть вы считаете, что преступники не стали бы выжидать, пока поиски иконы пойдут на убыль, а попытались бы пристроить ее сразу.

— А какой смысл ждать? Им ждать нечего. Посредникам до ментов дела нет. Купил себе икону, а уж дальше решай сам, сразу искать покупателя или ждать. Его деньги всегда при нем. А вот грабителям всегда выгодней избавиться от подобного товара как можно быстрее.

— Очень странно. Мне объясняли все с точностью до наоборот.

— Можете мне поверить, я не первый год этим занимаюсь, так что вся подноготная подобных дел мне известна не хуже содержимого собственного кармана.

— Ну допустим, — черт, это идиотское словечко теперь ко мне привязалось.

— Так вот, поскольку до сих пор ни к одному скупщику — а в нашем городе я знаю их всех — никто с подобным предложением не обращался, следовательно, икону украли не для продажи.

— А вы не думаете, что ее могли предложить кому-нибудь за пределами нашего города, даже нашей страны?

— Не держите меня за идиота! И не думайте, что все так просто. Если бы икона каким-либо образом оказалась за пределами нашего города, я бы об этом знал. Это вам не канделябр, которым били по голове Федора Михайловича Достоевского при попытке шулерства в преферансе во время написания бессмертного романа «Игрок». Это икона Тверской Богоматери, если, конечно, вам это о чем-то говорит, — презрительно скривив губы, ответил Белый.

— То есть вы считаете, что икона все еще находится в нашем городе? — я пропустила мимо ушей его язвительный намек.

— Абсолютно в этом уверен. Ручаюсь вам своей прямой кишкой.

— Достойное поручительство. Но откуда вы можете знать это наверняка?

— Я не собираюсь раскрывать вам своих профессиональных тайн. Просто примите это как факт и пошлите к черту все свои сомнения.

— И что, за полдня все это можно было выяснить?

— С моими возможностями — да. Я знаю, за что беру деньги, а вы теперь знаете, за что платите.

— Надеюсь, что так. Значит, икона в Тарасове, и продавать ее не собираются. Где она тогда и зачем ее украли?

— А вот этого я вам не скажу. Вы детектив, а не я. Может быть, кто-то украл ее для своей коллекции, но более вероятной мне представляется другая версия.

— Могу я узнать, какая, или это будет стоить еще тысячу долларов?

— Так уж и быть — только для вас и совершенно бесплатно, то есть без-возд-мез-дно, — сказал он отвратительным гнусавым голосом, подражая Сове из мультфильма про Винни-Пуха. — Я уже высказывал свое мнение относительно того, что эта икона далеко не самая ценная в той частной коллекции.

— Это я знаю и без вас.

— Нет, если вам неинтересно, я могу не проявлять инициативы!

— Нет уж, будьте так любезны.

— Тогда не перебивайте. Лучше пошевелите извилинами и подумайте. Может быть, эту икону украли для отвода глаз?

Я уставилась на него как громом пораженная. Просто уму непостижимо, как эта его так называемая версия совпадала с тем, что пришло в голову мне, когда я сидела на даче у Тараса Владимировича Косых. Однако я постаралась овладеть собой и совершенно безучастным голосом спросила:

— Чьих глаз?

— Не знаю, это уж вам разбираться. Просто попробуйте посмотреть на это дело с другой точки зрения. Возможно, что икона — это не основная цель грабителей, а просто предлог, повод… способ запутать следы. Как вам это?