Марина Серова - А ларчик просто открывался

— Что же они изменили? — поинтересовался Алексей Петрович.

— Внесли некоторые дополнения. Теперь по договору вы несете полную ответственность за коллекцию во время пребывания ее в вашем музее. Если вы согласны, то давайте подпишем договор, потом мои люди осмотрят музей и оценят его оборудование с точки зрения организации охраны. Как только все закончится, мои помощники привезут иконы.

— Хорошо, — ответил Алексей Петрович, — только я перечитаю договор, с вашего позволения.

— Конечно, читайте, — Сергей Викторович слегка откинулся на спинку стула.

Прочитав договор и убедившись, что все составлено верно, Алексей Петрович легким уверенным росчерком поставил подпись и передал один экземпляр договора своему собеседнику.

— Все в порядке.

— Отлично! — отозвался Годящев и, вынув из кармана трубку сотового телефона, стал отдавать распоряжения твердым голосом человека, привыкшего управлять.

На следующий день Алексей Петрович пришел в музей на полтора часа раньше. Он тут же пошел в самый красивый зал, выделенный под выставку, — осмотреть иконы. Они были развешаны ровными рядами по всему периметру зала. Их было почти двести штук. Если точнее — сто восемьдесят девять редких, очень редких и совершенно уникальных икон. Уверившись, что с ними все в порядке, Белов поднялся в свой кабинет и вызвал Михаила.

Тот явился почти сразу и сел на стул напротив Алексея Петровича.

— Послушайте, Михаил, у нас в музее ровно пять дней будет проходить выставка икон. Коллекция эта частная и, можно сказать, бесценная. Необходимо обеспечить полнейшую безопасность этому собранию, поскольку вся ответственность лежит на музее. Понятно? — директор говорил как можно громче и медленнее, делая паузы между словами, стараясь, чтобы Михаил понял всю важность этого заявления.

— Понятно, Алексей Петрович.

— Отлично! Значит, переключись полностью на зал с иконами. Я хочу, чтобы ты следил за ним круглосуточно, ни на минуту не выпускал из виду. Потом, когда все кончится, возьмешь несколько отгулов и отдохнешь.

— Я все сделаю, Алексей Петрович, не волнуйтесь.

Миша отправился к себе за пульт, а Алексей Петрович пошел встречать первых посетителей. К тому же должно было приехать телевидение, чтобы запечатлеть открытие выставки.

В этот и последующие дни посетителей было предостаточно, и директор весь день напролет был занят. Но все же, улучив свободную минутку, он буквально летел посмотреть, что делает Михаил, и неизменно заставал его смотрящим в монитор, на который камера передавала изображение из зала выставки.

На четвертый день посетителей было уже меньше, к тому же шел дождь, и Алексей Петрович закрыл музей пораньше, чтобы немного отдохнуть от бешеного ритма, в котором жил с начала выставки. Он вышел из музея и сел в свой старенький «Форд». Машину давно пора было сменить, но у Алексея Петровича все никак руки до этого не доходили.

Михаил вышел вслед за ним, чтобы закрыть дверь. Все последние дни он ночевал в музее. Помахав рукой отъезжающей машине, охранник закрыл двери.

Алексея Петровича рано утром разбудил телефонный звонок. Он долго не хотел брать трубку, но вскоре понял, что звонивший все равно не даст ему заснуть, и подошел к телефону. Звонили из милиции и попросили срочно приехать в музей.

Алексей Петрович приехал через десять минут — по дороге гнал так, что чуть было не разбил машину. Белов влетел в музей растрепанный, с всклокоченными волосами, пола незаправленной рубашки торчала из брюк. В музее при свете одной-единственной лампы стояли двое мужчин. Алексей Петрович кинулся к ним.

— Что случилось? Где Михаил? — выпалил он.

— Здравствуйте, — сдержанно произнес один из мужчин. — Вы директор музея?

— Да, я директор. Где охранник? — Алексей Петрович ничего не понимал и никак не мог прийти в себя.

Мужчина, тот, что был помоложе, проигнорировав вопрос, сказал, обернувшись к лестнице:

— Пройдемте сюда, пожалуйста.

Алексей Петрович вдруг почувствовал дикую слабость во всем теле и послушно пошел за молодым человеком. Они миновали лестницу и свернули в сторону зала, где располагалась выставка икон. Дверь в зал была открыта, там горел свет. Алексей Петрович поравнялся с дверью и вдруг с ужасом увидел, что из проема торчат чьи-то ноги в тяжелых кожаных ботинках на рифленой подошве.

Молодой человек помог Алексею Петровичу пройти в зал, так как у него стали подкашиваться ноги. Оказавшись внутри, Белов увидел человек десять в милицейской форме — они суетились вокруг, что-то фотографируя и осматривая.

— Посмотрите на этого человека, — голос сопровождающего вернул директора к действительности. — Вы его узнаете?

Алексей Петрович бросил взгляд на лежащее в дверном проеме тело. Оно лежало лицом вверх в большой темно-красной луже. Вся грудь была буквально разворочена. Алексея Петровича замутило.

— Что здесь произошло? — еле выдавил из себя директор.

— Вы узнаете этого человека? — с некоторым нажимом повторил молодой человек.

Алексей Петрович посмотрел на труп еще раз и ответил:

— Да, узнаю. Это охранник Михаил Хаврошин, — он был удивлен, что не узнал его сразу. — Но что все-таки здесь произошло?

— Именно это мы сейчас и пытаемся выяснить. Помогите нам, посмотрите пока хотя бы приблизительно — ничего не пропало?

Тут начавшего уже было успокаиваться Алексея Петровича снова охватила паника. Он резко повернулся и быстрым шагом обошел зал. Вернувшись к молодому человеку, директор выглядел так, словно все его родственники дружно приказали долго жить. Алексей Петрович устало опустился на стул, не обратив внимания на то, что он весь испачкан кровью.

— Пропала… Она пропала… Что же мне теперь делать?.. — Алексей Петрович обхватил голову руками и стал раскачиваться из стороны в сторону.

— Что пропало, Алексей Петрович? Что пропало? — продолжал допытываться молодой человек, но поняв, что сейчас ничего толкового не добьется, крикнул в сторону: — Кто-нибудь, принесите стакан воды! А лучше водки…

Почти тут же появился парень и протянул ему стакан, в котором плескалось грамм сто пятьдесят коньяка.

— Больше ничего нет. Да и это Паша с собой возит так, на всякий случай.

Молодой человек взял в руки стакан и протянул директору.

— Выпейте и успокойтесь.

Алексей Петрович выпил коньяк одним глотком и посмотрел на молодого человека.

— Спасибо. Мне лучше.

— Тогда скажите — что именно пропало?

— Икона Тверской Богоматери! Понимаете, что это значит?

— Слабо. Расскажите все о ней. Она большая?

— Нет, размером с книгу.

— Такая маленькая? — удивленно сказал собеседник Алексея Петровича.