Марина Серова - Анекдот в осенних ботинках

— Татьяна! Я знаю, что ты — женщина работящая, — перешел Киря на другой тон. — И не можешь долго сидеть сложа руки. Но иногда у меня создается впечатление, что тебе все равно, что делать, лишь бы не бездействовать. Это неразумно. Я обещаю, что все проконтролирую. Расследование, я имею в виду.

— Я не сомневаюсь, Киря, но позволь мне тоже участвовать.

— Даже если не позволю, ты же все равно ослушаешься, — вздохнул Кирьянов. — Я же тебя знаю! Поэтому и не приказываю, а просто прошу! Прошу, пойми ты меня, как человека прошу!

Я внезапно прониклась Кириными словами. Он смотрел на меня серьезно, и я поняла, что он действительно меня просит. Видимо, мое вмешательство и впрямь может сыграть в данный момент не самую лучшую роль. И понятно, почему: я «засветилась» в двух смертях, которые, по всей вероятности, связаны между собой. По крайней мере, жертвы были знакомы.

— Ладно, Киря, — согласилась я. — Пока я уступаю тебе. Но ничего конкретного обещать не могу — посмотрим, что произойдет дальше.

— И на этом спасибо, — проворчал Кирьянов, не ожидавший от меня такого великодушия.

День начался тихо-мирно. Тишина квартиры, какой-то не касающийся меня шум за окном. Я была одна и наслаждалась одиночеством. То, что случилось вчера, тем не менее не очень располагало к душевному спокойствию. И я решила прибегнуть к испытанному методу — посоветоваться с костями.

12+20+25 — «Ваша предприимчивость больше проявляется в вашем воображении, чем в реальных делах.»

А вот это уже намек на мою отстраненность. Иначе и быть не может. Я была уверена, что кости подсказывают: «Назвался груздем — полезай в кузов». Следовательно, обещание, данное Кирьянову — не соваться куда не надо, — придется нарушить.

Наскоро собравшись, я отправилась в путь. Встречи с соседями Иры Рябоконовой оказались бестолковыми. Собственно, как и сами люди. Это были не очень приветливые, настороженные, неопрятные женщины средних лет и старше. Весь их облик говорил о том, что они тяготятся жизнью в этом проклятом богом старом жилом фонде. И давно уже потеряли надежду на то, что их дом снесут и предоставят новые квартиры. А пока что вследствие либо отсутствия мужчин в семьях, либо их алкоголизма обречены влачить жалкое существование. Которое вынуждены поддерживать всем, чем только можно, в том числе путем продажи левого спирта и еще чего-нибудь. Одним словом, передо мной предстало городское дно во всей своей убогой красе.

— А у нас милиция уже вчера все выспросила! — с вызовом говорили мне почти в каждой квартире, раздраженно отгоняя назойливых детей.

Тем не менее фраза за фразой — и женщины стали относиться ко мне более благосклонно, и я сумела задать интересующие меня вопросы. Поговорив с тремя соседками, я пришла к выводу, что Ира Рябоконова — или сирота, или родители ее далеко, или же им безразлична судьба их дочери. В общем, никто их не видел. А сама Ира появилась здесь не так давно, обменявшись квартирой с прежними жильцами. Поначалу соседи даже обрадовались, потому что прежние жильцы числились записными алкашами, но… Оказалось, что наркотики молодой Иры не лучше, а даже хуже пьяных дебошей обрюзгшего, дурно пахнущего дяди Коли.

— Шлындали к ней, кого черт пошлет, — взмахивали руками соседи. — Парни ходили целыми табунами! Был Андрюшка вроде у нее, а тут смотрю — еще один какой-то стал захаживать. Потом пропал, так Андрюшка начал. Смотрю — а она уже с третьим милуется…

Моральный облик госпожи Рябоконовой более-менее прояснялся, хотя и раньше особого тумана по этому поводу у меня в голове не возникало. Но главное — соседи не знали (а если бы знали, то наверняка Киря уже отрабатывал бы версии), кто мог желать зла Ире. Так называемых друзей набиралось много, но жильцы не только не ведали, где они живут, но даже по именам многих назвать не могли.

Но все же одно имя они упоминали чаще других — некая Марина, подруга, которая «такая же, как Ирка…» Далее следовал нецензурный эпитет на букву «Б».

Найти Марину не представлялось возможным. Однако соседи поведали мне еще об одном таинственном персонаже. Это была единственная представительница старшего поколения, с которой общалась Ира. Некая тетя Зина, пользующаяся недоброй славой самогонщицы и сводницы и живущая в квартале от их дома.

«Наверняка Кирьянов со товарищи уже там побывал», — подумала я, но все же выслушала объяснения, как добраться до тети Зины (которая не то действительно приходилась двоюродной теткой Ире, не то просто сбоку припека). Через десять минут я уже приближалась к дому тети Зины, которую соседи презрительно именовали Зинкой. Старый, почерневший от бесчисленных дождей, опаленный солнцем дом с кое-где сохранившейся краской стоял прямо напротив аптеки. Поднимаясь на крыльцо, я лелеяла только одну мечту — не провалиться сквозь прогнившие ступеньки в расположенную тут же выгребную яму, смердящую похлеще тухлой капусты.

На звонок дверь открылась, и на пороге появилась базарного вида баба неопределенного возраста, с физиономией, похожей на мерзлую картофелину, и кудлатыми желтыми волосами. На ее лице ярким пятном горели губы, выкрашенные красной помадой, которая подчеркивала нездоровый оттенок кожи. Больше никаких следов макияжа не наблюдалось. Хозяйка была одета в цветастый халат не первой свежести, перетянутый поясом другой расцветки. По блеску в ее глазах — причем под левым фиолетовым цветом проступал синяк — можно было догадаться, что она навеселе.

— Вам кого? — спросила она довольно неприветливо.

— Мне нужна Зинаида, — ответила я.

— Вы от кого? — спросила баба на этот раз заинтересованно но тем не менее несколько настороженно.

— Я по делу, насчет Иры Рябоконовой.

Зинка подозрительно оглядела меня, не особо скрывая недоверие, скорчила скептическую физиономию и уточнила:

— По какому делу? Если чего про меня там насочиняли, то врут все. У меня Ирка Рябоконова уж сто лет не появлялась. А будут врать — я и сама на них в милицию заявлю. Видали мы таких, грамотеев…

И уже собралась было исчезнуть за дверью. Но я остановила ее:

— Это вы на кого так?

— На кого, на кого… — раздраженно передразнила Зинка. — На людей, на кого!

— Да, люди нынче злые, — доброжелательно согласилась я. — Но все же… Вы в курсе, что Иру убили?

Зинка была обескуражена.

— Убили?! Да ты что! — приложила она ладонь ко рту. — За что?

— Мне тоже хотелось бы знать. Поэтому и пришла.

Зинка несколько секунд стояла, пораженная моим известием, а потом приняла свой прежний задиристый вид и небрежно бросила:

— Так а я-то что? Я же говорю, не видела ее сто лет.

Это, конечно, было явным преувеличением, потому что, несмотря на ее затрапезный вид, Зинкин возраст вряд ли такой уж почтенный.