Марина Серова - Алые губки – мягкий дурман

— Да, я очень хотела с тобой поговорить…

Нинель достала из своей сумочки конверт и положила на журнальный столик. Николай Константинович убрал корзинку со щенком обратно в спортивную сумку, и супруги Вахрушевы направились к выходу. Я хотела их проводить, но Ксюша заявила мне, что у нее есть для меня сногсшибательная информация, и я осталась у телефона. Через несколько секунд послышался стук закрывающейся двери. Вахрушевы ушли, и я могла разговаривать с Ксюшей Терентьевой напрямую, без всяких иносказаний.

— И что же за новость у тебя? — спросила я, предполагая, что девочка каким-то образом пронюхала про наркотики, зашиваемые в диваны.

— А, я вас все-таки заинтересовала? Или вы хотели по просьбе моего братца сделать мне внушение?

— Нет, я хотела сделать тебе одно деловое предложение. А что касается твоего брата Владимира, то я сама с ним общего языка не нахожу.

— Да, он такой скучный! Не знаю, как с ним Ольга уживается…

— Ксюша, ты можешь сейчас подъехать ко мне домой?

— Да, могу.

— Ну тогда я тебя жду. Здесь все детали и обсудим.

Перед столь ответственной встречей я решила попить кофейку и отправилась на кухню. В прихожей меня ждал сюрприз — корзинка с бультерьерчиком. Бросаться вдогонку за Вахрушевыми было бесполезно, наверняка они уже успели уехать далеко отсюда.

В корзинке находились также пузырек с молоком и пособие по уходу за собаками бойцовских пород. Меня охватило жуткое чувство досады, и я едва не выбросила корзинку со щенком в окно. Но «морская свинка» посмотрела на меня такими преданными глазами, что я прониклась к беззащитному пока, крохотному созданию теплым чувством. Я поняла, что с этой минуты ответственность за судьбу щенка лежит на мне.

«Конечно, нельзя думать только о себе, нельзя всегда срывать розы успеха, иногда надо вскапывать грядки и сажать кусты, чтобы на них выросли эти самые розы», — подбадривала я сама себя.

Я покормила щенка молоком, потом полила кактус и только затем сварила себе кофе.

Я задавала себе вопрос, правильно ли сделала, сдав Алтынбекова Королю? С точки зрения закона я совершила преступление. Моя вина была в том, что я не сообщила правоохранительным органам о преступной деятельности целой группы лиц. Но я ни на секунду не колебалась в том, делать мне это или нет. Свою «невинность» по отношению к законам я потеряла давно, практически сразу, как пришла работать в эти самые правоохранительные органы. Порой не нарушать законы просто невозможно. Законы не имеют души, а человек ее имеет.

Ну рассказала бы я милиции о наркотиках из Таджикистана… Алтынбекова бы менты все равно не достали, Михайлова тоже. Пострадали бы за чужие грехи Вахрушевы да Буренков. Да, я отдавала себе отчет, что наркотики — страшное зло, что они даже больше чем вредная привычка. Вот поэтому-то душа моя все-таки болела.

«Вредная профессия — частный детектив, — думала я. — Если я скажу об этом Ксюше, она мне не поверит, пока сама не прочувствует это на своей шкуре».

Ксения заставила себя ждать. От скуки я звонила своим знакомым и предлагала им щенка. Некоторые даже согласились, но, услышав, какой именно породы щенок, мгновенно отвечали отказом. Однако оставить его у себя я тоже не могла, зато придумала ему кличку. «Отца щенка зовут Лордом, я — частный детектив, значит, бультерьерчик будет Шерлоком», — такую логическую цепочку выстроила я в своей голове. Я была уверена, что Холмсу мое решение понравилось бы.

Я всячески старалась отвлечься от нараставших негативных эмоций по поводу опоздания Ксюши. Попросту я была зла на девчонку, которая томила меня ожиданием. За два часа можно пересечь весь Тарасов, проехать из Заводского района в Ленинский, но Ксюша третий час добиралась до меня практически с соседней улицы. Она либо набивала себе цену, либо занималась самодеятельностью, чтобы снова сразить меня внешними эффектами.

Наконец раздался долгожданный звонок в дверь. Выдержав значительную паузу, я открыла. Ксюша залетела в квартиру, как ураган, едва не сбила меня с ног и уселась в мое любимое кресло.

— Ты от кого-то бежала? — спросила я.

— Нет, просто я торопилась к вам, чувствовала, что заставляю вас ждать, и бежала от остановки почти бегом. Дайте мне что-нибудь попить, умираю от жажды…

Я принесла Терентьевой-младшей стакан с водой. Она выпила его залпом, отдышалась, а потом сказала:

— Ну, я вас слушаю. Какое задание вы хотите мне дать? Оно касается Вахрушевых, да?

— Да, — степенно сказала я. — Я оставила в их квартире «жучок» для прослушки, но теперь необходимость в нем отпала. Я хочу, чтобы ты аккуратно извлекла его из их телефонного аппарата и вернула мне.

— Это не проблема, — не задумываясь, ответила Ксюша. — Я думала, что задание будет посложнее. А тут всего лишь «жучок»! Мелочь!

— Возможно, ты не знаешь, что в квартире у Вахрушевых живет злая собака — бультерьер. Поэтому надо найти благовидный предлог, чтобы туда зайти, и улучить момент, чтобы его, то есть «жучок», вынуть.

— Хорошо, — послушно ответила Ксения. — Я сделаю. Неужели это все?

— Нет, не все. Прежде чем я дам тебе еще одно задание, я должна убедиться, что ты не наделаешь глупостей. Мы обговорим с тобой каждый твой шаг, все возможные варианты ответной реакции Вахрушева, и только после этого ты сможешь приступить к выполнению моего задания.

— Тоска! Обговорить каждый шаг! Да мне в голову может прийти любая импровизация! Я никогда ничего не планирую заранее, а полагаюсь на обстоятельства.

— Вот и зря! Никаких импровизаций при выполнении моего задания быть не должно. Лучше скажи мне, что тебе известно о Вахрушеве, мы это обыграем.

— Деловую игру хотите устроить, да? Я в институте уже наигралась в деловые игры, я живой работы хочу, когда действия противника не знаешь заранее! — высказывая свое мнение, Ксюша широко махала руками. Казалось, она учится в театральном институте, а не в юридическом.

Я решила дать ей возможность выплеснуть эмоции и только после этого приступить к серьезному разговору. Я не отвергала Ксению, но и не соглашалась с ней.

— Я думала, что вы, Татьяна Александровна, из числа тех немногих людей, которые не связывают себя различными условностями и стереотипами. И вдруг вы говорите, что нужно обсудить каждый шаг, который мне предстоит сделать. Это в принципе невозможно! Между прочим, вы знаете, почему я задержалась и где я была?

— Нет, — односложно и без особых эмоций ответила я.

Я была уверена: стоит проявить интерес, Ксения далеко не сразу начнет выкладывать, чем занималась перед тем, как прибежала ко мне. А так она вся горела от желания чем-то сразить меня наповал.

— Я была в фотостудии и сделала такие сногсшибательные фотографии! Я вам сейчас их покажу… — Ксения стала копаться сначала в своей сумке, затем в полиэтиленовом пакете, но нужные фотографии все не попадали ей под руку. — А, вспомнила…