Алина Егорова - Медальон сюрреалиста

— Не видела! — отрезала Арина и скрылась в комнате Аркадия.

После третьей неудачной попытки Земскуля наконец поняла, что дружбы не получится. Горничная обиделась, но все же отставать не желала, она сменила тон с дружелюбного на деловой.

— А ты нехило устроилась. Медальон помогает?

— Какой медальон? — нахмурилась Арина. Разговор ей не нравился.

— Вот только не надо ля-ля, видела я его у тебя.

— Ты рылась в моих вещах?

— Не рылась, а прибиралась в комнате. Развела грязь! — фыркнула Лена, словно наведение чистоты в доме не было ее обязанностью. — Отдай мне его!

— Что?! — задохнулась от возмущения Арина. Такой наглости от Земскули она не ожидала. Тихая, бесхребетная Земскуля, или Ленуля, как ее звали в детстве. Это уменьшительно-ласкательное имя подчеркивало ее характер, раньше Ленулю никто не воспринимал всерьез.

— Александр Тимофеевич, наверное, и не догоняет, откуда он у тебя. Меньшиков не потерпит в своем доме…

Лена не успела договорить, Арина схватила ее за запястье и сильно сжала пальцы так, что Земскуля вскрикнула.

— Не смей! Не смей лезть в мою жизнь! — произнесла Арина с ледяной улыбкой. В саду за жидкой ширмой еще не распустившийся сирени они стояли одни, их разговор заглушал фонтан, но Арина знала, что наверняка охрана все видит.

— Я не лезу. Просто я тоже хочу быть как ты! — плаксиво пожаловалась горничная, потирая пострадавшую руку. — Ну отдай мне медальон! Ну что, тебе жалко, что ли? Ты и так в шоколаде! А то все расскажу! — отчаянно пригрозила она, отскочив на безопасное расстояние.

Арина смотрела на Елену с сочувствием. «Глуповатая, бестолковая Земскуля. Ты всегда хотела быть как кто-то. Сначала твоим эталоном была Мальвина, потом девочка из параллельного класса, победившая на школьном конкурсе самодеятельности, в старших классах — голливудская кинодива, а теперь, стало быть, я».

— Как я, ты никогда не станешь, — тихо произнесла ей вслед Арина.

Арина держала в руках медальон. Она носила его на ключах в качестве брелока. Медный, со вставками из полудрагоценных камней — когда-то он служил чьим-то украшением, но, потемнев от времени, утратил привлекательность. Девушка провела пальцами по помутневшим камням — аметисту и топазу. Расставаться с медальоном было немного грустно — все же память. Клочок пожелтевшей бумаги с адресом в Фигерасе она оттуда вытащила — Земскуле о нем знать не обязательно. Сама она давно выучила его наизусть. Santjago la Ricada, 4, — персиковый дом из снов. Тут захочешь — не забудешь.

Но как иначе заткнуть рот Земскуле? Если не отдать ей этот чертов медальон, она будет болтать. Впрочем, если отдать, нет гарантии, что Лена не проболтается. Держать язык за зубами Земскова не умела никогда.

С тех пор как состоялся этот разговор, прошло чуть больше месяца. Получив медальон, Земскова к Арине больше не приставала и не лезла дружить. Как оказалось, до поры до времени.

Аркадий явился поздно вечером, пьяный, в мятой, торчащей из-под куртки рубашке с развязанным шнурком на ботинке.

— Зая… — икнул он и распахнул объятия.

— Иди спать! — отстранилась Арина.

— Отличная идея — идти спать! Щас пойду, только водички попью, — раздеваясь на ходу, он открыл бар, поискал бутылку с водой, ругнулся, запутался в рукаве, икнул. Надавил кнопку вызова горничной.

Появилась Земскуля. Она с любопытством разглядывала смятую постель и сидящего на ней полураздетого Аркадия. Арина отвернулась к окну и терпеливо ждала, уставившись на нарядную клумбу.

— Воды принеси! — скомандовал Аркадий.

Елена исчезла за дверью и уже через две минуты стояла на пороге с литровой бутылкой воды. Она ее открыла и проворно налила в стакан.

Аркадий махом выпил и сразу повалился спать. Горничная не уходила, она сверлила взглядом спину Арины.

— Спасибо, можешь идти, — не выдержала Арина. Она резко повернулась и посмотрела на Лену в упор так, что та вздрогнула.

— Я это… поговорить надо. Дело есть.

— Какое еще дело? — насторожилась Арина.

— В двух словах не объяснить.

— Ты уж постарайся, а нет — так иди!

— Это в твоих интересах, Эсмеральда! — насмешливо произнесла Лена.

— Какая я тебе Эсмеральда? — Арина бросила тревожный взгляд на спящего Аркадия. Земскуля самодовольно улыбнулась: в стан врага внесено смятение, еще немного — и Арина сдастся.

— О’кей. Не нравится Эсмеральда, буду называть тебя Азой или Радой. Рада-Рада-Рада-рай, кого хочешь выбирай! — запела Лена. — Ну че, будет разговор?

Арина молча вышла из комнаты, да так быстро, что Лена за ней едва поспела.

— Что тебе надо? — резко обернулась Арина.

— Возникло одно обстоятельство, связанное с медальоном.

— По-моему, тему медальона мы закрыли!

— Как оказалось, не до конца. Кое-кто знает, как он к тебе попал, и по этому поводу хочет с тобой поговорить.

— Перехочет! У тебя все?

— Как же… он ведь все знает! — растерялась Лена, ее боевой пыл сразу угас.

— Ну и что?

— А то! Ты же не хочешь, чтобы он все рассказал Меньшикову?

— Пусть рассказывает! — разозлилась Арина.

— Ну и дура! Хозяин тебя сразу же за дверь выставит. Ты потом так же классно никогда не устроишься! Медальона у тебя теперь нет, ты его мне отдала, а подарки — назад не отдарки! Так что, Ариночка, такая везуха тебе больше не обломится. Будешь всю жизнь в офисе тухнуть или, как я, тряпкой чужую пыль гонять.

— А тебе какая печаль?

— Я помочь тебе хочу, — голос Земскули потеплел. — Хорошая ты, Аринка, хоть и дура упертая. И не жадная — медальоном поделилась. Он теперь мне послужит, я тоже нехило устроюсь. Ты бы сходила на встречу, а? Что тебе стоит? Этот человек много не попросит. Договоритесь, и все будет о’кей.

— Что за человек и почему ты за него так хлопочешь?

— Этого я сказать не могу, — помялась Земскуля. — Я обещала не называть его имени. Я правда пообещала! Не бойся, он не маньяк какой-нибудь. В общем, решай сама. Меня просили передать — я передала. Но если ты не придешь завтра на условленное место, он обидится, и тогда — берегись! У него и так на тебя зуб заточен.

— Чушь какая! И перестань меня называть идиотскими цыганскими именами! Мы, кажется, договорились.

— Мы-то договорились, я-то перестану, а тот человек…

Лена замолчала. Из холла, как большая красивая каравелла, выплыла старшая горничная Светлана Ивановна. Она любила быть в курсе событий, и как акула чувствует кровь, старшая горничная за версту чуяла чужие секреты. Арину она недолюбливала и не признавала в ней хозяйку.

— Добрый вечер, девушки! — ласково улыбнулась она, поставив на один уровень невесту Аркадия с прислугой.

— Здравствуйте, Светлана Ивановна!

— О своем, о девичьем, щебечете?

— Ага, — кивнула Лена.