Марина Серова - Эскорт для мальчика-мажора

Поехав в объезд, чтобы раньше времени не попасться на глаза Дворжецкому, я, пользуясь скоростными преимуществами быстрокрылого «Порша», смогла по ходу движения BMW убедиться, что он держит путь именно к тому самому «бомжатнику» и что планы мои имеют все шансы осуществиться.

Еще немного пропустив вперед своих оппонентов, я выехала на очередную объездную дорогу и вскоре уже подъезжала к повороту, с которого трасса выводила к переезду.

Дождавшись, когда вдали покажутся фары BMW, я выехала на дорогу. Для затравки я двигалась не слишком быстро и давала Дворжецкому время сориентироваться.

Долго ждать себя он не заставил. По тому, как стремительно стали приближаться ко мне фары сзади идущего автомобиля, я поняла, что рыбка клюнула, и прибавила газу.

Довольно долго мы мчались под луной по пустынной трассе. Отдавая должное техническим параметрам высококлассного седана, преследовавшего меня, я то и дело порывалась нарушить запрет Сергея и включить турбину. Но спортивный «Порш», специально предназначенный для путешествий на высоких скоростях, и без турбины демонстрировал прекрасные качества. Мощности движка пока хватало.

Постоянно сверяясь со временем, я практически ювелирно рассчитала скорость движения. Когда вдали показался переезд, там уже мигали красные огни.

Пока все шло по плану, но, прибавляя на финишной черте, я вдруг заволновалась, что в последний момент Дворжецкий, уже, несомненно, понимающий, что происходит, проявит малодушие и не примет вызов.

Дальнейшие события показали, что беспокоилась я совершенно напрасно.

Не обращая ни малейшего внимания на огни, BMW следом за мной увеличил скорость и перед самым переездом не только не отстал, но даже начал нагонять.

Впрочем, это уже не имело значения. До рельс оставалось всего несколько метров, слева совсем близко горел слепящий передний фонарь и оглушающий сигнал, поданный машинистом, стал тем приветственным кличем, которым сопроводила судьба мой молниеносный скачок на другую сторону.

Поезд давно прошел, все стихло вокруг, а два красивых автомобиля – навороченный представительский седан BMW и ярко-оранжевый спортивный «Порше Кайман» – все стояли по обе стороны рельс, не двигаясь навстречу друг другу и не разъезжаясь в стороны.

Наконец, устав от бесплодного ожидания, я открыла дверь и вышла на свежий воздух. С противоположной стороны какое-то время не наблюдалось никакого движения. Потом открылась дверь пассажирского сиденья рядом с водителем и из нее вылез Дворжецкий. Он встал, слегка облокотившись о кузов, и удивленно проговорил:

– Ты?

Сказано было тихо, но в тишине ночи я расслышала.

– А вы, наверное, ожидали увидеть здесь Сергея, – ответила я, направляясь к нему. – Наверное, думали, что те бравые ребята, которых вы послали ко мне, давно уже справились со своей задачей и теперь я валяюсь где-нибудь в подвале на холодном полу. Так?

– Нет, – медленно произнес Дворжецкий. – Нет, я в курсе, что ты и этих разметала, как кутят.

– Так что же с нашим небольшим дельцем? – перешла я к сути. – Теперь вы убедились, что затормозить можно было? Или все еще не верите?

– Нет. Теперь убедился, – все так же медленно, видимо еще не придя в себя от шока, ответил Дворжецкий.

– Так отстаньте от пацана, сделайте одолжение. Он ни в чем не виноват.

Больше ничего говорить я не стала, решив, что умному будет достаточно.

Вернувшись к машине, я завела двигатель и поехала в коттедж.

Тихим субботним днем, когда от жары примолкли даже певчие птички, в уютном кафе «Лагуна», находившемся неподалеку от набережной, известный в городе бизнесмен Анатолий Дворжецкий устраивал поминки по своему безвременно погибшему сыну.

Мероприятие проходило тихо, с приличествующей печальной торжественностью.

За столами в качестве приглашенных присутствовали Дмитрий и Сергей Антоновы, и в поминальных речах часто звучали слова о примирении.

Я тоже ненадолго заглянула на огонек, чтобы еще раз убедиться, что все в порядке и сказанное в речах подтверждается на деле. Обменявшись красноречивыми взглядами с Сергеем и приветственно кивнув Дмитрию, я немного посидела из вежливости и незаметно, по-английски не прощаясь, удалилась.

После ночного приключения возле переезда горюющий отец кардинально изменил свое мнение. Теперь я не видела необходимости в тщательном сборе компромата. Пленники мои были отпущены, диктофонные записи стерты.

Верный «Фольк», непривычно долго отдыхавший, был наконец-то изъят с VIP-стоянки, и жизнерадостная Лика получила обратно свою машину.

В общем, в итоге все остались довольны, и только бедная тетя Мила, в течение целых трех дней не получавшая от меня никаких вестей, как обычно, выражала возмущение.

– И что это за работа такая, – священнодействуя у плиты, выговаривал она. – Целыми днями пропадет где-то, даже не позвонит! Не знаешь, жива ли ты, нет ли. Вот был бы у тебя муж…

– Что ты, тетушка, что со мной может случиться, – облизываясь, отвечала я, очень довольная, что наконец-то впервые за долгое время смогу нормально поесть. – Ты ведь знаешь: я профи.