Руслан Белов - Сердце дьявола - 2

- А ты уверен, что ты это ты? Может быть, нас, настоящих подменили в прошлом году копами? Случаев сделать это было много...

- Ты знаешь, Борис, я думал об этом... - ответил за меня Баламут. - И пришел к мысли, что беспокоиться не следует...

- А если в Москве явиться к тебе поздней осенью Николай Сергеевич Баламутов и потребует немедленно освободить квартиру и отдать права? засмеялась София. - Вот прикол будет!

- Пусть приходит, - не совсем уверенно ответил Баламут, вспомнив свои непростые взаимоотношения с Николаем Вторым.

- А ведь это здорово... - умиротворенно проговорил Бельмондо, наслаждаясь каждым падающим на него солнечным лучиком. - Представьте, что в мире - в России, в Бразилии, в Швейцарии где-то, живут еще Борисы Ивановичи, Баламуты и Черные. С таким ощущением в душе мир становиться ближе, добрее...

Я хотел сказать, что все перечисленные лица могут находиться вовсе не в солнечном Рио-де-Жанейро, а в подвале гаража какого-нибудь сподвижника Худосокова, но смолчал.

Искупавшись еще раз, мы оделись и пошли в Центр. Не одолев и километра, увидели облако пыли, поднимаемой спускающимся с Кырк-Шайтана автомобилем. Спустя три минуты перед нами остановился красный "Форд", за баранкой которого сидел невозмутимый синехалатник.

Машина довезла нас до входа в Центр. Выйдя из нее, мы увидели синехалатника, который, стоя на стремянке, прикреплял к порталу кумачовый транспарант. На транспаранте большими черными буквами было написано "Добро пожаловать в АД!"

***

Баламут вошел в кают-компанию первым. Вошел, положил руки на пояс и крикнул в потолок:

- Ты почто над нами издеваешься? В комиссионку захотела?

- Так вы же сами чудес просили, - ответила "трешка" удивленно. - Чудес и гарантий, что я вас не обману. А теперь у вас нет по отношению ко мне никаких сомнений - я ведь вернула вас! И не куда-нибудь, а к своему рубильнику.

- Это точно... - согласился Бельмондо.

- Ну, ладно, - выпустил пар Баламут. - Как там у нас с ужином?

***

Пока мы ужинали, "трешка" рассказала, что основные затребованные души в Ад доставлены и Худосоков готовит их к истязаниям.

- И... как его там... Круто... - напрягся Баламут, вспоминая фамилию своего кровника.

- И Анатолий Григорьевич Крутопрухов там, и Карликов Леонид Евгеньевич там, и Светлана Анатольевна Асетринская тоже там.

- А Карликов Леонид Евгеньевич - это мой клиент? - спросил Бельмондо. Уши его покраснели, кулаки сжались.

- Да, он. Повезло тебе. Давеча ему кирпич на голову упал... В Москве, в Петровском пассаже...

- В пассаже, говоришь, упал?.. - механически переспросил Борис, думая, как разделается с кровником. - Наверное, импортный был...

- Нет, кирпич был отечественный. Импортные легкие, сам знаешь.

Мы все замолчали. Нам было о чем поразмышлять. Представьте, что вы напросились на вакантную должность первого помощника Вельзевула и получили согласие...

"Трешка" вернула нас на землю:

- Как наряжаться-то будете?

- Не понял? - спросил Баламут.

- Ну, в аду как хотите выглядеть? Чертями или кем-нибудь еще нарядитесь?

- Нет, чертями - это пошло и маловысокохудожественно, - покачал я головой. - Представляю, как обрадуется Светлана Анатольевна, увидев меня в образе черта. За родственника, не дай бог, признает...

- А давайте ничего не выдумывать... - предложил Бельмондо. - Пойдем в своих одеждах... И мучить будем от своего имени.

- Понятно, - приняла к сведению "трешка". - Второй вопрос: Сколько вы там собираетесь находиться?

- Как сколько? Пятнадцать суток, - хихикнул Баламут.

- Заметано. А женщин своих берете?

- Ни в коем случае! - воскликнул Бельмондо. - Представляю, что будет, если Вероника увидит, как я иголки под ногти Крутопрухову загоняю... Да и тебя, драгоценную нашу, не стоит без присмотра оставлять. Мало ли кто появиться...

- Ну, спасибо за заботу! - растрогалась "трешка".

- Да ладно уж! - похлопал Баламут ладонью по тору. - Так где тут калитка в Ад?

- Как где? Подо мной, в колодце, где ей еще быть?

***

Трахтенн лежал в своей каюте без движений. В его сердцах боролось два желания. Умереть героем мариинской цивилизации или умереть безвестным, но насладившись вволю синийками, поразившими его до глубины души? Вбить корабль в Синию или притормозить?

Кручмы его задрожали - Трахтенн вспомнил, что выпил весь струнный замедлитель и теперь затормозить не сможет. И, что обидно, Мыслитель об этом не знает - перед тем, как нанести непоправимый материальный ущерб системе струнного торможения, Трахтенн закрепил датчик уровня жидкости на положении 100%. Хотя нет, наверное, знает... Мыслитель всегда все знает... Когда они разговаривали в последний раз, в его интонации было что-то ехидное. А если и знает, что корабль невозможно остановить, то все равно попытается ликвидировать - мертвый безопасен на сто процентов. И значит ему, Трахтенну вон Сер Вилу выбирать не из чего - придется стать героем. И героем с подмоченной репутацией - ведь перед тем, как вогнать корабль в Синию, Мыслитель передаст всю информацию о полете на Марию. И в том числе и то, что он лишил жизни Трахтенна, героя всех времен и народов, а также сексуального маньяка и алкоголика... На всякий случай лишил.

2. Лицензия от Вельзевула. - Коньяк с привкусом дыма. - Крутопрухов и дон

Карлеоне.

...Первым в колодец друзья доверили лезть мне. Как только я окутался сиреневым туманом, сознание мое развернулось и устремилось круговой волной, бледнея и растворяясь, к границам Вселенной. Достигнув их, отлетело назад и пришло в себя на высоком черном кожаном диване.

Очувствовавшись, я увидел, что диван председательствует в просторной комнате, по всем параметрам напоминавшей приемную преуспевающей западной фирмы, отъевшейся на российских хлебах. На стенах ее висели обычные для таких фирм фотографические виды ночного Чикаго, утренней Филадельфии, Большого Каньона в полдень и Сан-Франциско в дождь.

"Брокерская контора, не иначе", - решил я и направился к встроенному в стену аквариуму с желанием полюбоваться его обитателями - игривыми болотными черепашками.

Но до черепашек не дошел: мое внимание привлекла лицензия в золотой рамке, висевшая на половине расстояния между Филадельфией и Чикаго. В ней говорилось, что ПБОЮЛ "Вечность" в лице ее владельца Худосокова Л.И. предоставлено право на очищение душ сроком на 999 (девятьсот девяносто девять) земных лет. Внизу лицензия была подписана "Вельзевул", сверху под "Согласовано" стояла вторая подпись, в которой разборчивыми были лишь буквы "Г" и "Б".

Естественно, у меня вырвалось: "Ни черта себе!" Это восклицание подействовало как "Сим-сим", единственная дверь отворилась, и в ее проеме восстал широко улыбающийся Худосоков, одетый в белоснежную рубашку (в нагрудном кармане мобильник) и кремовые брюки с отворотами.