Руслан Белов - Сердце дьявола - 2

- Да ладно тебе! - начал его успокаивать Гена. - Нам вообще жить осталось тридцать часов, так что потерпи немного, не теряй головы. И, оставив в покое муравья, никак не отреагировавшего на его слова, повернулся и пошел к Трахтенну, который уже колдовал у пульта управления ракетой: через час он начинал пробное торможение.

Но, как говорится, человек предполагает, а Координатор располагает. В течение следующего часа случилось нечто такое, что о торможении не могло быть и речи. И опять все раскрутила зловредная Клеопатра, безответственно оставленная без присмотра (Трахтенн и Гена работали, не поднимая головы, а муравей, окончательно потерявший вкус к жизни, безвылазно сидел в ХЕХХе).

Так вот, Клепа бочком-бочком проникла в санузел, о чем-то там поговорила с Гороховым (минуту, не больше), тут же спустилась назад, в командный пункт и устроилась в кресле отдыха - нога на ногу так, чтобы были видны кружевные трусики, белые и в мелкий голубой горошек. Трусики и ноги не давали Трахтенну сосредоточиться, и он попросил их обладательницу чем-нибудь заняться, ну, хотя бы принести чаю.

Через двадцать минут поднос с тремя чашками благоухающего напитка стоял рядом с командиром корабля. Одну из чашек, якобы шутки ради, Клепа поднесла Бармалею. Тот чаевать отказался. Девушка же, воровато оглянувшись, вылила Принцессу Гиту на голову муравью и тут же захлопнула крышку барабана. И принялась наблюдать за Трахтенном, задумчиво попивавшим чай. С каждым новым глотком интерес в лице Клепы сменятся все большим и большим недоумением. Когда, допив чай, вон Сер принялся за работу, недоумение ее и вовсе переросло в нескрываемое раздражение, которое, однако, сменилось некоторой удовлетворенностью после того, как свою чашку выпил регенерат... Девушке было от чего радоваться - как только пустая чашка прикоснулась к подносу, регенерат ойкнул и медленно, очень медленно опустился на пол. Сев, застыл, глядя перед собой не видящими глазами.

Весь поглощенный работой Трахтенн заметил изменение в состоянии товарища лишь после того, как бросив взгляд на Клепу, увидел, что она смотрит на него с откровенной ненавистью. Осмотревшись, а потом и оглянувшись, чтобы выяснить причину появления у девушки такой неприязни, он увидел безучастно сидящего на полу Гену. Бросился к нему, взглянул в глаза и с ужасом прошептал:

- Волосы Медеи! Это Волосы Медеи! Она вытрясла из него душу!

***

...Да, Клеопатра по наущению Горохова опоила регенерата и вон Сера высококонцентрированным раствором медеита (марианин знал о нем от Баламута). Муравью тоже досталось - так же, как и у Гены, душа от него отлетела, впрочем, оставшись в пределах смесительного барабана. А душа регенерата сизым дымом заголубела под самым потолком командного пункта.

С трудом смирившись с потерей друзей, - хотя, что там, все равно погибли бы, - Трахтенн потащил Клеопатру к решетчатому кожуху замедлителя нейтронов с тем, чтобы приковать ее к нему наручниками. Но девушка, прижавшись к инопланетянину всем телом, заплакала так по-детски, что он не смог совершить насилия (вот ведь гуманоид!) и оставил ее на свободе. И вновь принялся за попытки затормозить ракету. И через час, к его великому удивлению, скорость космической торпеды начала медленно падать. Потирая руки, он обернулся к девушке, только что вернувшейся из кухни:

- Похоже, девочка, все у нас получится...

- Мы перейдем на околоземную орбиту?

- Да... - ответил инопланетянин и, что-то заметив тревожное на приборах, отвернулся к пульту управления.

- Послушай, - окликнула его Клепа. - А почему у тебя душа не улетела? Как у регенерата?

- Я сам сначала удивился. Но, подумав, понял, что стал человеком не вполне...

- Как это не вполне стал человеком?

Трахтенн, улыбнувшись, рассказал, как на подлете к Млечному пути превратился в Homo sapiens.

- У ксенотов нет душ, и потому я превратился в бездушного человека... заключил он.

- У ксенотов нет душ? - удивилась девушка.

- Видишь ли, развитие нашей расы пошло другим путем... Мы постепенно отказались от использования души, как средства передачи жизненного импульса от одного органического тела в другое. Мы перестали о ней заботиться, и она отсохла у нас, как у вас отсох хвост. И поэтому у нас нет никаких религиозных институтов, нет ментальных сооружений наподобие вашего ада и вашего рая. Мы живем одной жизнью, но вечно...

- За все надо платить... - вспомнила девушка фразу.

- Понимаешь, у мариян нет болезней, и потому каждый из нас может в принципе жить столько, сколько ему заблагорассудится. Мы живем вечно, но и вечно стареем, психологически, конечно... И наступает момент, когда мы перестаем хотеть жить, и наступает момент, когда наши более молодые родственники перестают хотеть, чтобы мы жили. И тогда мы по собственному желанию переселяемся на Затаенный остров и расстаемся там с жизнью по сценариям, разработанным лучшими драматургами Марии.

- Расстаетесь с жизнью по сценариям?

- Да... И ты знаешь, их содержание держится в тайне от ксенотов, желающих жить. Такие они захватывающие.

- Понимаю... Романтика, наверное, сплошная... Дуэли из-за прекрасных дам... Последний поцелуй в холодеющие губы... Или возвышенный красавец травит неверную возлюбленную и вешается потом над ней, еще не умершей... И раскачивается, раскачивается...

Мариянин качнул головой. "Ох уж эти синийцы!"

- Не знаю... С Затаенного острова никто и ничто не возвращается.

Сказав, Трахтенн неожиданно напрягся. На дисплее обезличенного Мыслителя зашевелились строчки цифр.

- Вместо вечной жизни - вечная старость... - задумалась Клепа. - Это скучно.

- Представители вашей расы поэтичны... - улыбнулся Трахтенн, принявшись стучать по клавише Enter. - У вас меньше знаний и больше воображения. Это от наличия души.

- Да уж, что есть, то есть. Не в пример вашей милости. У тебя два друга улетучились, а ты со мной научно-популярные беседы проводишь...

Трахтенн молчал, набирая что-то на клавиатуре. Закончив, спросил, не поднимая лица:

- Это Горохов тебе дал медеита?

- Да. После того как в Кырк-Шайтане из него дважды вынули душу, он его на всякий пожарный случай в медальоне носил.

- А почему ты не попыталась освободить его от наручников? Вон, ключик на пульте лежит?

- Не хотела рисковать. Вдруг ты увидел бы, что его нет. Вместо ключика я ему скрепку дала...

- Скрепку? - воскликнул Трахтенн, повернувшись к девушке. И застыл с открытым ртом - над ним, с занесенным над головой гаечным ключом, стоял Горохов. Синяк на его глазу горел злорадно.

***

...Перевязав бесчувственного Трахтенна, Клеопатра обмыла ему лицо, перетащила в спальню, там положила на кровать и прикрепила к ней наручниками. Затем подошла к бытовому генератору и собрала душу Баламута-Бармалея (так, из озорства) в баночку из-под малинового варенья. Закрыв и поставив ее в сторону, достала безжизненное муравьиное тело и забросила его (так, из куража) в дальний угол командного пункта. Тело же регенерата Гены перенесла в санузел (чтобы глаза не мозолил). Тем временем Горохов, сидя за командным пультом, менял вариант приземления. Закончив со всеми делами, включил автопилот, обернулся к Клеопатре (уже сидевшей в кресле с вязанием) и сказал, потирая руки: