С Задонский - Гонец из прошлого (Посыльный 'серой стаи' - 1)

К тому же этой проблемой очень интересуются, кроме американцев и немцев, также и "новые русские". Почему? Какова причина их интереса к военным раритетам?

- В этой ситуации нам остается только строить догадки и фантазировать, - с грустью заметил Сергей, раздосадованный тем, что на этом, по-видимому, эта история и закончится.

- Ну почему же? Мне кажется, что как раз ваш знакомый знает эту проблему более досконально. Кстати, вы обещали по прибытии из Трабзона нас познакомить, - напомнил Владимир Николаевич.

- Да я и сам бы не прочь его увидеть, но он не дает о себе знать, оправдывался Сергей.

Голубев тяжело вздохнул и произнес:

- Лучше бы наше знакомство произошло поскорее. Сейчас я вам расскажу ещё об одной неприятности.

Сергей и Александр переглянулись и приготовились слушать.

- Сегодня я получил указания руководства в связи с окончанием срока моей командировки готовить дела к сдаче новому военному атташе, который прибудет сюда уже через неделю. В том, что мне пришла пора уезжать, нет ничего интригующего. Самое интересное то, что вчера вечером с подленькой улыбочкой об этом мне сообщил задолго до телеграммы из Центра... - кто бы вы думали?..

- ...наш дорогой Василий Семенович, - хором в один голос продолжили собеседники Голубева.

- Потише, друзья, поменьше эмоций! - остановил их Владимир Николаевич.

- Ну так мы правы или нет?

- Вы задаете вопрос прямо, как в "Гусарской балладе". Конечно, вы правы.

- Но откуда он узнал? - спросил Саша. - Неужели наше министерство обороны и федеральная служба контрразведки стали работать в более тесном контакте?

- Это вряд ли. Скорее всего такого никогда не будет, - резюмировал военный атташе. - Я думаю, что после Трабзона офицер безопасности направил своему руководству докладную о наших действиях, связанных с вами, Сергей Альбертович. В Москве решили все же до конца вас изолировать, отправив меня "в положенный срок" на прежнее место службы.

- Какой в этом смысл? Здесь остается Саша, а ему не в этом году заменяться, - взволнованно перебил Голубева Сергей.

- Серж, не думайте, что "они", - Владимир Николаевич многозначительно и понятно для всех присутствующих сделал ударение на слове "они", - глупее и недальновиднее нас. Я предполагаю, что на мое место они нашли человека из нашего министерства, который находится, как говаривал "товарищ Мюллер", у них "под колпаком". Таким образом новый военный атташе совместно с офицером безопасности создаст вокруг вас пустоту, а Кузнецов против воли своего начальства ничего сделать не сможет, иначе его за нарушение воинской дисциплины просто уберут отсюда с отрицательной аттестацией. А у него семья, Сергей Альбертович, вы это должны понимать.

- Да, все это так. Но все-таки невозможно меня полностью изолировать от Сергея: мы ведь работаем в одном здании, у нас есть общие служебные вопросы, например, ветераны, - пытался доказать Голубеву Александр.

- А здесь вам необходимо быть предельно осторожными: они допустят ваши встречи только при одном условии - если будет налажен действенный контроль за вашими разговорами, - наставляя своих молодых коллег, сказал Голубев.

- Я вас, кажется, сильно напугал или разочаровал, - глядя на вмиг помрачневшие лица Михайлова и Богуслав-ского, рассмеялся военный атташе. Но все-таки - держите связь со мной и информируйте обо всем, что здесь будет происходить, хотя я буду в Москве. А сейчас продолжим.

Глава 58

Один из стажеров подвел к Кононенко пожилого человека, который представился соседом погибшей, Иваном Ивановичем Нахтигалиевым. Видя, что милиционеры заняты в квартире Калашниковых, старик пригласил старшего опергруппы к себе домой.

Когда они вошли в соседнюю квартиру, хозяин жестом пригласил капитана устраиваться в кресле за журнальным столиком, а сам сел на пуфик.

Сидя в кресле, капитан в задумчивости уставился на красивую малахитовую пепельницу. Хозяин же понял его взгляд по-другому, засуетившись, достал из серванта коробку с гаванскими сигарами и предложил их гостю.

Кононенко знал толк в куреве и стал искать глазами приспособление, щипцы или нож, чтобы обрезать сигару.

- Нет ли у вас под руками чего-нибудь острого, чем бы я мог обрезать кончик? - спросил капитан, кивнув на сигару.

- Минутку. - Иван Иванович выдвинул ящик письменного стола и довольно долго рылся в нем. Наконец он достал нож для разрезания бумаги с необычным, длинным трехгранным лезвием и серебряной ручкой в виде сплетенных якорных цепей. - Этот подойдет? Я его использую для резки бумаги или вскрытия конвертов.

- Острый?

- Проверьте, - сказал хозяин квартиры, протягивая нож.

Капитан аккуратно взял нож, кончиком большого пальца попробовал лезвие - оно было острое, как бритва.

- Спасибо. - Капитан вертел в руках нож, внимательно его рассматривая. На рукоятке была прикреплена позолоченная табличка с надписью на иностранном языке, из которой Конон понял, что своему первому владельцу этот образец холодного оружия достался в апреле 1944 года. - Красивая вещь, - заметил он. - Подарок?

- Угадали. Мне его подарил Юрий Николаевич, муж той женщины, с которой произошло несчастье. Когда-то мы были с ним друзьями, но потом наша дружба прервалась. А пару месяцев назад он принес мне этот нож и сказал: "У этого кинжала очень ценная ручка и острое лезвие. В случае чего он тебе пригодится". Я был удивлен и растроган - он как бы просил прощения за то, что когда-то порвал со мной. Все хотел спросить его, что означают его слова, но то времени не было, то, если поднимались вместе в лифте, было неудобно, так как в кабине было много народу. Да и занят Юрий Николаевич на работе. Просто днюет и ночует, но и зарабатывает прилично: вот квартиру эту купил, машину, дачу, жену одел и прочее. Да вот беда пришла в дом - Мария погибла. А ей бы жить да жить!

- А какие отношения у вас были с женой Юрия Николаевича, Марией Калашниковой? - спросил Кононенко, возвращая нож.

- Никаких, - быстро ответил сосед.

- Как же это возможно, вы же соседи по лестничной площадке и больше никого нет?

- Я уже говорил, наша дружба прервалась. Калашников, когда женился, отказал мне от дома. Он очень ревновал свою молодую жену. Ей, по-моему, было около двадцати, а ему - за сорок перевалило. Я был знаком с нею не больше, чем с другими соседями по дому. Мы только здоровались. Даже как к специалисту - я по профессии врач-гинеколог, правда, бывший - ко мне не ходила: Юрий Николаевич не пускал.

- Юрий Николаевич Калашников был богат?

- О да!

- И все должен был оставить своей жене, не так ли?

- Вероятно.

- А каково имущественное состояние самой Марии?

- Но поймите, я ведь не налоговый инспектор и не нотариус. Откуда мне знать!

- Просто я хочу услышать ваши предположения.