Марина Серова - Выбор Клеопатры

— Ну это так быстро не сделаешь, — заартачился Крестоносцев. — В моем компьютере нет всех данных.

— А у кого есть?

— В бухгалтерии.

— То есть у Сологубова. А почему вы восприняли произошедшее с ним как вызов лично вам?

— Потому что все одно к одному. Это звено одной цепочки… Это — подстава, я ее теперь за версту чувствую… Что касается Сологубова, то он кристально честный человек, потому и позвонил в милицию. Другой бы на его месте незаметно выкатил бы тот злосчастный джип со своего участка, и все, никаких проблем! Если бы он сначала мне позвонил, я бы ему это и посоветовал. Но Женька сначала в милицию обратился, а потом уже мне сообщил.

— Ну, кроме джипа, там кое-что поинтересней нашлось, — как бы невзначай проговорилась я.

— Что? — вытаращив глаза, осведомился Крестоносцев. — Что там могло найтись?

— Улики, свидетельствующие о том, что Шорников был на даче у вашего главного бухгалтера.

— Вы видели, какой там забор?

— Нет, я не видела.

— Метр в высоту. Через него любой перемахнуть может.

— И джип тоже по воздуху перелетел? — съязвила я.

— Нет, джип, наверное, через ворота въехал. Иванова, я ручаюсь за Сологубова. Он здесь совершенно ни при чем. Это все враги…

— Значит, так, Борис Тимофеевич, к завтрашнему дню подготовьте мне три списка. Первый — все ваши сотрудники, включая службу безопасности, с указанием должностей. Второй — все граждане, обращавшиеся к вам за помощью. И не забудьте особо отметить тех, кому в помощи было отказано! Третий — спонсоры, как юридические, так и физические лица.

— Иванова, ты отдаешь себе отчет в том, о чем просишь?

— Разумеется, а что, есть проблемы?

— Некоторую информацию я просто не имею права разглашать! Люди обращаются к нам с самыми разными диагнозами, в том числе со СПИДом…

— Мне не очень-то и надо знать их диагнозы.

— Да, но…

— Если вы ищете повод, чтобы мне отказать в этой невинной просьбе, то лучше не ищите. Скажите прямо — нет.

— Иванова, ты просишь у меня невозможного.

— Ясно. Тогда никакого сотрудничества у нас с вами не получится. Вслепую работать я не собираюсь. Прощайте! — Я снова встала, взяла со спинки соседнего стула свое пальто и пошла к выходу.

— Хорошо, завтра я подготовлю такие списки. Тебе их распечатать или можно в электронном виде?

— Без разницы. Главное — никого не забудьте. Так, теперь определимся со временем. К одиннадцати успеете?

— Думаю, что да.

— Хорошо, тогда завтра, ровно в одиннадцать я заеду сюда за этими материалами. Если вам больше нечего мне сказать, то вынуждена с вами попрощаться…

Крестоносцев промолчал, он больше ничего не захотел добавить к сказанному.

Я беспрепятственно вышла из особняка и села в свою «девятку». Вскоре в зеркале заднего вида нарисовался «хвост» — белая «Мазда». Это меня рассмешило. Крестоносцев так и не поверил в мою искренность до конца и решил пустить за мной «наружку»… Ладно, пусть его люди покатаются за мной, пока мне это не очень-то повредит. Но вот поможет ли Борис Тимофеевич найти убийцу Шорникова? Надежды на это было мало, но все-таки она была.

Я села в свое любимое кресло, сделала глоток обжигающего кофе, потом затянулась сигареткой и сказала себе: «Итак, Таня, надо подвести итог! Что мы имеем на сегодняшний день, точнее вечер?»

Сегодня моя клиентка получила письмо с крестом и перчатку. Эта скрытая угроза здорово пошатнула ее стальные нервы. Даже транквилизаторы, которые она стала принимать горстями, уже не помогали справляться с нервным напряжением. Только молодой и симпатичный бодигард успокоил Галину Максимовну. Но вот кому мешает Иконцева? Сама она считает, что Даше. Таня, а как тебе эта версия? Никак. Она не вызывает у меня отчаянного противодействия, но и подтверждения того, что именно Дарья Олеговна сначала заказала своего мужа, а затем принялась за свекровь, пока нет никакого.

Кстати, о вдове. Она запила, то ли от горя, то ли из-за чувства вины. А может, вовсе и не запила, а провела своих сотрудников, так же, как и меня вчера?

Я потушила докуренную сигарету и позвонила Шорниковой на домашний телефон.

— Слушаю, — ответила она.

— Даша, здравствуйте! Это — Таня, частный детектив.

— Ну что вы еще от меня хотите? — без всякой дипломатии осведомилась она.

— Ничего особенного. Просто хотела кое-что спросить.

— Давайте по телефону, я сейчас не в состоянии принимать гостей.

— Скажите, а вам случайно никто не угрожал?

— Угрожали.

— Кто?

— Свекровь… Она сказала, чтобы меня не было на похоронах.

— Ну разве это угроза?

— А что же еще? Признание в любви, что ли?

— Нет, но чем она мотивировала свое требование? Вы ведь вдова…

— А ничем! Просто она меня ненавидит!

— Даша, но вы же будете присутствовать на похоронах?

— А вам-то что? Что вы все вынюхиваете? Да, я буду присутствовать на похоронах мужа! Буду! — крикнула Шорникова и бросила трубку.

Да, судя по голосу и манере разговаривать, Дарья Олеговна действительно была выпимши. Уж не знаю, насколько крепко она дружила с Бахусом, но то, что Шорникова теперь предпочла алкоголь в качестве утешителя, это мне было ясно. «Если она продолжит квасить всю ночь, то завтра будет выглядеть не самым лучшим образом», — подумала я, и мне стало ее жалко. Что-то подсказывало мне, Даша не имеет никакого отношения к убийству мужа. Андрей был для Даши опорой, без него она уже почти сломалась. Объявлять свекрови войну, демонстративно бросая перчатку, особого смысла не было. Война между этими женщинами и так была уже в разгаре. К тому же Галина Максимовна не обратила на перчатку никакого внимания.

Откровенно сказать, мне самой никогда бы в голову не пришло, что перчатка — это вызов. Мало ли что валяется под ногами… Только такая романтичная натура, как моя Ленка, могла додуматься до такого. Так, Таня, вот тебе и одна черта психологического портрета преступника — романтизм. Убийца — романтик. Нет, это просто бред какой-то! Бред… А может быть, Иконцева была права, когда говорила, что тот, кто убил Андрея, был психически ненормальным? Нет, не такой уж он дурак, раз сумел заманить Шорникова в свою ловушку…

Таня, то есть ты, уверена, что Сологубов, главный бухгалтер благотворительного фонда «Крестоносцы», а в свободное время дачник, не имеет к этому никакого отношения? С его алиби не все в порядке, он весь день разъезжал по городу по делам. Кирьянов сказал, что были пробелы, но если над ними хорошенько поработать, то они могут исчезнуть.

А вот Крестоносцев уверен, что кто-то объявил ему войну. Значит, надо искать связующее звено между Шорниковым и фондом. Какой-то мстительный, психически неуравновешенный романтик имеет зуб одновременно на Шорникова, Иконцеву и всех «крестоносцев», вместе взятых.