Марина Серова - Все о мужских грехах

— Да, — кивнула Манана Георгиевна, по-прежнему прижимая к себе дочь. — Я не могла рисковать Вандой — она ведь единственное, что у меня осталось от всей моей прежней жизни, и предпочла исчезнуть для своих родственников. В той неразберихе, которая тогда творилась в России с беженцами, это было нетрудно. А потом я специально залила свидетельство о рождении кофе и получила взамен испорченного дубликат.

— Это было в Ростове-на-Дону? — спросила я, и она кивнула. — А вы знаете, что тогда Ванда спаслась просто чудом? Вахтерша, Ольга Ивановна, когда к вам в общежитие пришел Виктор и стал спрашивать Сандру Нинуа, приняла его за ее отца и, думая, что такой уголовник вам в родне совсем не нужен, сказала, что вы отправили Сандру к родственникам. Она собиралась предупредить вас, но не успела, потому что Виктор встретил вас раньше. Да вот только выяснить у вас он ничего не успел — ему помешали ваши соседи по общежитию, которые до сих пор с теплотой о вас вспоминают.

— Спасибо им всем большое, — дрогнувшим голосом сказала она. — А Ольге Ивановне особенно — спасла тогда она Сандрочку.

— Да! Сама не ведая того, спасла! А когда Виктор снова пришел через несколько дней, то она ему сказала, что вы уехали. Услышав это, он начал ругаться, но ушел ни с чем. Одно только не могу понять, почему вы, Манана Георгиевна, ничего не сказали Шалве Луарсабовичу? Ведь он бы мог вас с Вандой защитить!

— Я не хотела навлекать на него неприятности, — отведя глаза, ответила она.

«Да вовсе не поэтому, — поняла я. — Ты испугалась, что Виктор действительно скажет ему, что он тебя тогда изнасиловал, а это, по вашим меркам, несмываемый позор для женщины. Вот ты и предпочла сбежать, ничего не объясняя», — а вслух сказала:

— Тогда понятно! Вы переехали в Волгоград, но Зайцев и там вас нашел. Он стрелял в Ванду, — сказала я Андрееву, — но промахнулся, и пострадала другая девушка.

— Вот, значит, как! — процедил сквозь зубы Семен Иванович. — Слышь, Татьяна! А ты уверена, что он свое получит? Ну, ты поняла!

— Целиком и полностью! — твердо ответила я. — И уверяю вас, что мало ему не покажется! Он ведь не только Манане Георгиевне и Ванде столько зла причинил… Зато теперь будет пожинать плоды содеянного. Очень горькие плоды! — выразительно сказала я, и он удовлетворенно кивнул, а я продолжила: — И вот Манана Георгиевна с дочкой оказались в Тарасове! И счастье для них великое, что Ванда с Иваном встретились и полюбили друг друга! И благодаря этому вы, Семен Иванович, вмешались в эту историю и пригласили меня разобраться в ней! И теперь она закончилась, к вящему удовлетворению всех заинтересованных сторон!

— Да, Татьяна! Не зря ты мои деньги тратила! — одобрительно сказал Андреев и вдруг спросил Ванду: — Сашка! Ты уж извини, но я тебя пока по-старому буду называть! Ты мне вот что скажи, ты Ваньку моего любишь? — Девушка покраснела и опустила голову. — Ага! — радостно воскликнул он. — Вижу, что любишь! Ну так чего тянуть-то? Татьяна! — повернулся он ко мне. — Ты все документы привезла?

— Конечно! — удивленно ответила я и спросила: — Манана Георгиевна, как я поняла, та сумочка с документами, которую Клара отдала в ту ночь Ванде, все еще у вас?

— Да! Я боялась держать ее в общежитии и всегда хранила в сейфе главврача, — ответила она.

— Так это она была у вас в руках, когда вы выходили от Шалвы Луарсабовича? — уточнила я.

— Да, — подтвердила она, удивленно посмотрев на меня — откуда, мол, я-то это знаю, на что я только улыбнулась.

— Отдай ее мне! — потребовал у Мананы Георгиевны Андреев. — Напрягу-ка я прямо сегодня вечером юристов — пусть дармоеды свой хлеб отрабатывают! Переоформим мы Сандру в Ванду и поженим ее с Ванькой! Эх, и свадьбу я закачу! — он даже зажмурился от удовольствия.

— Симон! — томно встряла его жена, впервые подав голос. — Ну зачем с этим так торопиться? Они же еще очень молоды!

Андреев был в таком хорошем настроении, что стерпел даже ненавистного ему «Симона» и только отмахнулся:

— А мы с тобой старше, что ли, были, когда женились?

— Но сейчас другое время, — стояла на своем она. — Да и чувства им свои проверить надо!

— Что?! — уставился на нее Семен Иванович. — Чего проверять-то?! Или ты слепая и не видишь, что Ванька ради нее готов хоть в огонь, хоть в воду? Что он ради нее из шалопая и лоботряса в человека нормального превратился? — Она на это только возмущенно пожала плечами, а Андреев рявкнул: — Помолчи лучше! Сойдешь за умную! — но настроение она ему все равно испортила, и он спросил у меня: — Что-то я не пойму, Татьяна! Неужели этот Зайцев из одной мести за Сашкой столько лет гонялся? Он что, псих?

— Да нет, Семен Иванович, — покачала головой я. — Он не псих! Он очень хитрый и изворотливый зверь! Но и на него нашелся капкан!

— Это ты, что ли? — усмехнулся Андреев.

— А кто же еще? — дерзко ответила я и уже серьезно продолжила: — Меня тоже мучило то, что я никак не могла установить мотив его преступлений. Была у меня мысль, что это месть, но я, по здравом размышлении, ее отбросила. Я, чтобы разобраться во всем, даже в Германию, во Франкфурт-на-Майне к родственникам Ванды летала!

— В Германию? — воскликнул Андреев, а Ванда — с ним одновременно:

— К каким родственникам?

— К родителям твоей мамы, — объяснила я. — В 1992 году твои бабушка с дедушкой и их дети с семьями переехали в Германию. Ты ведь, может, помнишь, что у твоей мамы были брат Иоганн и сестра Магда?

— Помню по маминым рассказам, но только смутно, — смущенно ответила она.

— Ничего страшного! — успокоила я ее. — Зато они тебя все помнят и любят и очень обрадовались, узнав, что ты жива. Они хотели, чтобы ты приехала к ним жить, но я сказала, что это вряд ли получится. Они тебе большое письмо написали, — я достала из сумки конверт и отдала ей. — Тут их адрес и телефон — они очень ждут твоего звонка!

— Я обязательно им позвоню и напишу, — обрадованно сказала она, хватаясь за конверт.

— Так ты выяснила или нет? — уже сердито спросил Андреев. — Вижу же, что все узнала, но кота за хвост тянешь! На нервах у меня играешь!

— Конечно, выяснила! — самоуверенно заявила я. — Все дело в том, что Ванда, сестра Тадеуша, не погибла в Германии. Ей было четырнадцать, когда ее туда угнали, и она попала на работу на ферму к зажиточным хозяевам. Там она и сын хозяев Гельмут полюбили друг друга, но пожениться, естественно, не могли. Но когда кончилась война, их территория отошла к американской зоне оккупации. Ванда скрыла, что она из Советского Союза, чтобы ее не выслали, потому что возвращаться ей было некуда — фашисты расстреляли ее родителей у нее на глазах. Ванда приняла лютеранство и вышла замуж за Гельмута. Со временем они перебрались в Гамбург, и судьба повернулась к ним своей светлой стороной. Но вот несчастье — их единственный сын Людвиг, когда ему было двадцать пять лет, погиб в автомобильной катастрофе, не успев жениться, так что внуков у них не было. Вот так они вдвоем и жили. Конечно, Ванде очень хотелось узнать, жив ли ее брат, но она боялась его искать, чтобы не навлечь на него неприятности. А когда в Союзе к власти пришел Горбачев, она принялась за поиски брата, и ей повезло — она нашла его жену и сына. В 1988 году они получили от нее письмо, но, еще до конца не веря в то, что иметь за границей родственников уже не является чем-то криминальным…