Марина Серова - Все средства хороши!

Пока он добежал до машины, пока открыл дверцы себе и мне, пока мы тронулись, прошло довольно много времени.

— Да жми ты на газ, — заорала я. Молчать было не под силу, сказывалось возбуждение от дурного кофе.

— Я жму, — оправдывался он.

Сиренева мы нагнали. Но его поведение на дороге изменилось. Он вел машину очень агрессивно, часто подрезая другие машины и пролетая светофоры уже на желтый. Следовать за ним было просто невозможно, мы его потеряли.

Подъехали к дому. Машина Сиренева стояла у подъезда, в комнате горел свет.

— У него что, гаража нет? — поинтересовалась я.

— Нет, — глухо сказал Авдоев…

К этому моменту Сиренев был уже мертв. Убийца выстрелил профессионалу в затылок. Глушитель скрыл от соседей звук выстрела. Подобрав гильзу и достав пулю, убийца раздел жертву и положил на кровать. Пусть гадают, когда его убили. Очень хотелось есть, да и соседи должны слышать, что на кухне кто-то возится…

Пару раз в окне сиреневской кухни мелькнула тень, что меня совершенно успокоило. Я зевнула.

— Авдоев, — позвала я.

Авдоев от неожиданности вздрогнул и повернулся.

— Ну что?

— Через двадцать минут после начала спектакля из театра вышел человек. Ты его знаешь?

— Нет.

— Точно?

— Да. Он прошел мимо моей машины.

Стало холодно. Мы включили печку, хотя я чувствовала, что этого делать не следует…

Убийца стоял около постели Сиренева и наблюдал за машинами. Слух у него был острый, и едва различимый шум двигателя он услышал без труда.

«А, девочка, играющая в детектива, — подумал убийца, — не умна, а значит, и не опасна…»

Я снова посмотрела на окна. Свет на кухне потух, но скоро зажегся в комнате.

— Сколько у него в квартире комнат? — запоздало поинтересовалась я.

— А зачем одинокому человеку больше одной? — спросил Авдоев…

Большой свет выключили, остался ночник.

Убийца тем временем закрывал входную дверь. Он мог бы и не зажигать ночника, но у него возникла небольшая хитрость. Он улыбнулся…

Через полчаса ночник выключился. Я взглянула на часы. 01.34. Надо запомнить.

— Так, я пару часов посплю, а ты смотри в оба, потом сменимся!

— Да.

— Если кто-нибудь выйдет из подъезда — разбудишь.

— Вообще кто-нибудь?

— Нет, — я зевнула, — кто-нибудь очень подозрительный.

— Хорошо, — обреченно вздохнул Авдоев.

Я моментально заснула.

Меняясь, мы продежурили всю ночь. Авдоев растолкал меня в половине девятого.

— Танюх! Сейчас почти девять. Сиренев не вышел, а сбор в конторе я назначил на восемь.

Сон сняло как рукой.

— Ключи от его квартиры есть?

— Да!

— Тогда пошли, быстро.

Перед тем как открыть дверь, я осмотрела замки. Все было целехонько.

— Открывай.

Авдоев немного повозился с замками, и мы вошли в квартиру. Было тихо.

— Стой здесь! — приказала я.

Заходить в комнату не хотелось. Но пришлось. Авдоев топтался около двери и раздражал меня. Сиренев лежал лицом вниз, одеяло и подушка были залиты кровью.

«Профессионал, — презрительно подумала я. — Застрелил в затылок!»

Я подошла и подняла голову (предварительно надела перчатки и сказала Авдоеву об этом). Как и ожидалось, подушка была цела.

— Ну, это ясно. Тебя пристрелили, а затем уложили. Но зачем? Непонятно.

Я поискала глазами гильзу, не нашла, но увидела отверстие от пули. Действительно, его убили, когда он стоял.

Без особых трудностей я нашла его одежду, в которой он пришел из театра. Ничего, хотя я надеялась найти кровавые следы.

Авдоев все еще топтался у двери. Я положила одежду на место.

— Иди сюда, — позвала его я.

Он вошел, на Сиренева посмотрел мельком.

— Убили?

— Да. Но подушка целая, видишь?

— Да. Его убили не на кровати.

Он осмотрел комнату.

— А зачем одежду достала?

— Что значит достала? — переспросила я.

— Сиренев был очень аккуратным, — пояснил Авдоев, — одежду, тем более костюм, просто так бы не бросил.

— Точно? — недоверчиво переспросила я.

— Да.

Мы прошли на кухню. Посуда после ужина валялась в раковине.

— Но ведь свет погас в полвторого, значит, мы знаем, когда ушел убийца. Допроси всех, у кого нет алиби, — тот и убийца, — сказал Авдоев.

— Думаешь? — Я не разделяла его уверенности, но крыть было нечем. Поехали в офис.

Мы сидели и завтракали. Та пара гамбургеров, что побывала в моем желудке за вчерашний день, сказалась пагубно. Голова была абсолютно пуста, и мысли вертелись около одного лозунга: «Дайте есть!» Я сказала об этом Авдоеву. Тот распорядился, чтобы нам доставили перекусить. И ожидание, и процесс завтрака проходили в полном молчании. Меня не интересует обычно мнение клиента о моей работе, и к тому, что он решил, будто я получаю слишком много, я отнеслась спокойно. Конечно, он в открытую этого не заявил, но по его хищному взгляду было понятно, что мой бюджет он решил урезать. Объявить мне об этом в силу известных причин не хочет. И правильно делает! Пожить ведь всем хочется подольше. Опасений его теперешнее состояние не вызывало. Я точно знала, что он в такой ситуации будет лишь орать! Угрожать мне и тем более застрелить — равносильно самоубийству.

Выглядел Авдоев плохо. Все-таки за плечами почти бессонная ночь. Даже еда, которую он запихивал в рот, не способствовала пробуждению его сознания. А вот я наслаждалась, и самочувствие было вполне приличное. Авдоев галантно подождал, пока я наемся.

— Ну? — спросил он.

— Кофе, пожалуйста, — я даже позволила себе улыбнуться.

Авдоев вроде бы напрягся, но, увидев мою улыбку, пошел исполнять приказание.

— Давай говори, чего молчишь? — сказал шеф, когда кофе кончился.

— И что ты хочешь от меня услышать?

Авдоев мужественно сдержался.

— За что убили Сиренева?

Я посмотрела на потолок.

«Авдоев умудряется задавать очень простые вопросы, — подумала я. — Мне-то откуда знать, интересно. Я с ним не работала».

— Слушай, — ругаться с ним мне совершенно не хотелось, я говорила спокойно, даже просительно. — Могли его убить свои?

— Не понял?

— Ну, ты говорил, что его готовят к ликвидации.

— А! Нет, мне бы дали инструкции, куда деть тело, — пояснил он. — Да и убили бы не так, ясно же, что от того человека он не ожидал никаких агрессивных действий.

Авдоев замолчал, а я решила просчитать ситуацию.

Итак, как его убили. Точнее, как убийца попал в квартиру. Вряд ли Сиренев доверял кому-нибудь настолько, чтобы впустить его поздно вечером. Значит, убийца был уже в доме. Все остальное — дело несложной техники. А вот для чего его ликвидировали, непонятно. Профессиональный убийца не мог влиять на транспортировку, его и близко не подпустили бы к гробу с наркотиками. Слишком большая вероятность, что рядом будут менты. А в камере, когда убийцу прижмут вышкой… В общем, понятно, на нары ему никак нельзя. Но это убийство было необходимо, иначе человек, которому дорога жизнь, и думать не будет об убийстве профессионального киллера. Мне противостоит умный или очень везучий противник.