Марина Серова - Все средства хороши!

Фамилия всплыла с опозданием, дав шанс отказаться от столь глупой идеи и переключиться на что-нибудь более серьезное. Скажем, на Болотникова Олега.

Я ведь даже алиби его не узнала на смерть Сиренева. И Птицына буквально подставила. Но как он тогда проник в туалет? Хотя это ладно. А вот как он оттуда вышел незамеченным? А как вышел Похотько?

Сознание тут же выдало какую-то сцену у туалета. Я пыталась вспомнить, что это было, но не получалось. Что-то очень броское, знакомое, до боли знакомое, как в том сне. Я сперва удивилась этой мысли, но постепенно убедилась, что сон и туалет, точнее, человек во сне и где-то у туалета, — один и тот же человек. Но вот кто?

— Танюш, надо поговорить, — спокойно, но очень твердо сказал Авдоев.

— Давай, — неохотно согласилась я. Образ, начавший было строиться, рассыпался окончательно.

— Сначала я хочу извиниться, — начал он.

— Забудем, — перебила его я. — Но запомни, еще одно оскорбление — и я выхожу из дела.

Он посмотрел на меня внимательно и промолчал. Скорее всего у него были другие соображения, но это меня не интересовало. Пока.

— Ладно. Я постараюсь, — он помолчал. — Теперь я хотел бы, чтобы ты обрисовала мне всю ситуацию, как ты ее видишь. С самого начала. Я, если честно, совсем запутался и уже ничего не понимаю.

— Ну, это просто.

— Нет, не просто, — перебил меня он. — Я потерял нужных людей. Возможно, тебе все равно и их судьба тебя не интересует, но мне они были нужны.

— Да, особенно Сиренев, — сострила я.

— Более или менее нужны, — мой выпад остался без внимания. — Я любил Ольгу, хотя ты и не веришь, но это так. Птицын был просто необходим нашей фирме. У него были связи, ум. А какой-то придурок смыл все это в сортир. Сиренев, — шеф замолчал, — Сиренев чужой. Но за него с меня еще спросят. Поэтому я не хочу больше смертей, совсем не хочу. Теперь говори ты.

Я вздохнула.

— Тронулись. Готовится, точнее, осуществляется транспортировка наркотиков. Транспортировка ведется новым маршрутом. Задействуются случайные неквалифицированные люди, — я развела руки, говоря, что правда есть правда и вранье нам не нужно. — Этим и объясняется то, что привлекли к делу вас. Наркотик, точнее героин, стоит очень дорого, но, судя по сумме, обещанной вам, его очень много, килограммов десять, не меньше. Здесь все предельно ясно и просто. А вот дальше сплошной хаос. Итак, груз попадает к вам, — я обвела руками контору. — Вам предлагается переправить его по области за солидную сумму денег. Вы соглашаетесь. Все ясно, не ясно только, где лежит груз. Это не ясно и человеку, который вас подслушивал. Поэтому он приходит в контору, желая получить сведения, убивает секретаршу и достает дискету. Ясно, что человек свой, иначе… — я замолчала, давая понять, что объяснений не требуется.

Авдоев рассмотрел этот вопрос с разных углов, но повода для опровержения не было, что и заставило его согласиться.

— Причем, — продолжила я, — человек имеет право приходить сюда в любое время. Сопоставив эти данные, вырисовываются восемь, я подчеркиваю — восемь человек, способных на такое. Вы с Ольгой расценили ситуацию как ненормальную и наняли меня. Правильно?

Авдоев понял, что это вопрос, и согласно кивнул.

— Далее. Я прихожу к вам, знакомлюсь с подозреваемыми: с вами, я опять подчеркиваю — с вами, и еще с шестью людьми. Затем следует убийство Ольги. И если в нем кто-то виноват, так это она. Зачем она сидела в конторе и кого она впустила?

— Ну не Сиренева же! — сказал Авдоев.

— Да, а ты можешь себе представить, что профессиональный убийца, находясь под «крышей», убьет человека, который фактически эту «крышу» содержит? Я лично нет. И Ольга не могла этого представить, поэтому он ее и мог убить. Спокойно, — остановила я Авдоева. — В тот момент я ничего не знала о том, что героин у тебя, поэтому расследовала лишь убийство. И ничего больше. Под подозрение попадает Сиренев. И это абсолютно оправданно, с точки зрения логики. Было оправданно, — поправилась я.

— Ага! А кто же его пришил? — вмешался Авдоев.

— Так вот, — продолжила я, — было оправданно. Но мы, точнее я, ошиблись, так как не знали условия, и Сиренева убивают. Здесь есть и моя вина, я и чердак не проверила, и время тоже не установила, — я ничего не пояснила шефу насчет времени, но по тому, как он промолчал, заключила, что детали его не волнуют. — Ну, естественно, мы проверяем алиби и выходим на Птицына потому, что алиби у Болотникова и Похотько есть.

— А Вадик и Леха? Ты даже про их алиби не узнала, — возразил шеф.

— Твои дебилы такого не придумают.

Он опять попытался возразить, но промолчал.

— Дальше — больше. Вы упускаете убийцу прямо под носом. Да, я тоже была там, но он был скорее всего загримирован и я его не узнала, а ты должен был узнать. И твои спортсмены, если ты позволишь, тоже должны были бы его узнать. Но не узнали ни ты, ни они. И что? Мы имеем еще один труп. И после этого ты мне решил изложить всю правду.

— Что! — заорал Авдоев. — Да я же тебе ее до смерти Птицына рассказал!

— Не орать, — в свою очередь, ответила я. — Да, но времени подумать уже не было, так что это не имеет значения. Никакого.

— И ты знаешь, для чего их мочат?

— Да. Кто-то хочет тебя поторопить с транспортировкой груза. Надеется, что ты выведешь его на гроб. Тогда он и тебя прибьет.

— Хорошо, хоть ты меня исключила из числа подозреваемых, — сказал Авдоев.

— Недавно. После смерти Птицына. Ты все время был на виду, — парировала я.

Авдоев улыбнулся.

— И что теперь?

— Да ничего. Сейчас поговорим с твоими качками, найдем Болотникова и Похотько.

— Такая тактика не принесла нам удачи, — продекламировал Авдоев.

— Найди другую. Да, вопрос. Болотников и вся шайка не работает, а Похотько?

— На работе!

— Соединись с его секретаршей и узнай, отлучался он сегодня с работы или нет. Но осторожно. И зови его сюда.

— Хорошо. Мне на допрос остаться?

— Да, — сказала я и потянулась.

Время было около пяти. Похотько только что вышел, но его вернули и предложили приехать. Он, естественно, согласился. С работы он отлучался утром и в обед. Болотникова тоже нашли быстро.

Леха сидел нервозно, часто моргал. Его голова, как яйцо голая, крутилась во все стороны.

— Леха, ты где стоял, когда мы «пасли» бухгалтера? — начала я.

Он шмыгнул носом и молчал. Я ждала, что на него заорет Авдоев, но тот тоже молчал.

— На перроне, — наконец родил ответ Леха Сергеев и радостно заулыбался.

— «Чуваков» знакомых не видел? — поинтересовался Авдоев.

— Каких? — переспросил Леха.

Я уж было подумала, что Леха не понял слова «чуваки» и хотела пояснить, но шеф почувствовал замешательство своего коллеги и опередил меня:

— Ну, лоха, например, Болото, еще кого из наших?