Гера Фотич - Генералы песчаных карьер

Как всегда, уезжая от матери, Ткач ругал себя за то, что редко её навещает. Что совсем не помогает ей, а только оставляет деньги. Он знал, что она ничего не тратит — откладывает на чёрный день и продолжает жить на свою пенсию. Но чем ближе к городу, тем эти мысли уходили всё дальше, словно просачивались из его головы, оставались там загородом, где рождались и куда Ткач периодически приезжал, быть может, для того, чтобы попытаться снова их забрать с собой.

На утреннее совещание в девять часов Ткач не пошёл и поручил снова провести его заместителю. Закрыв дверь кабинета изнутри на ключ, он словно к источнику наклонился к переговорному устройству, включив его на небольшую громкость.

Шум и гомон в актовом зале говорил о том, что народ рассаживается по своим местам. Через минуту кто-то скомандовал:

— Товарищи офицеры!

Одновременно заскрипели стулья.

Ткач услышал голос Сорокина:

— Здравствуйте, прошу всех сесть.

И после некоторой паузы заполненной шорохом бумаг Ткач снова услышал как будто повторенную речь вчерашнего утра.

— Для чего вы сюда приехали? — начал повышать голос Сорокин, — Вас собрали со всей страны, чтобы здесь в носу ковырять? Разберите свои амёбные справки и сходите с ними в туалет! Вы не поняли, что я говорил вчера на утреннем совещании? Халюков, чем твои разгильдяи занимаются? Водку глушат, пока ты по атомным электростанциям разъезжаешь?

— Никак нет, товарищ полковник, — раздался едва слышный голос из зала, — мои уже проверили все дела за один год.

— Ну и какой результат? — ехидно спросил Сорокин.

— Установлено шестнадцать дел прекращенных за смертью разрабатываемых, — продолжил Халюков, — в девяти — погибли в перестрелках с другими группировками; в пяти — скончались от передозировки; в двух — утонули в реке пьяные во время купания.

— И что ни одного суицида? — с издёвкой спросил Сорокин.

— Никак нет, товарищ полковник!

— Кто данные предоставил?

— Подполковник Фролов, — дружно ответили несколько голосов, — его отдел отвечает за статистику.

— Ах, снова этот Фролов, — разошёлся Сорокин, — мало того, что он чуть нашего проверяющего не угробил, так ещё несколько лет назад молодое Налоговое управление оклеветал, пытался дезорганизовать!

Сорокин узнал того опера, из-за которого поднялась шумиха с конфискатом. Это был не Фомин и не Фокин, а Фролов! Теперь он руководил отделом и вполне мог вспомнить проделки Михаила Фёдоровича.

— А вы разговаривали со свидетелями, которые видели тонущих? — наседал Сорокин на своих подчинённых, — Установили, с кем те бухали? Установили врачей, которые фиксировали смерть от передозировки? Кто сказал, что бизнесменов утопили не оперативные сотрудники, или специально напоили, а потом столкнули в воду?

— Да потерпевшие и бизнесом-то никогда не занимались… — пытался возразить Халюков.

— А откуда это известно? — всё сильнее распалялся Сорокин, — в нашей стране девяносто процентов бизнеса зарегистрированы на левые паспорта. Ты вон тоже кусочек какой-то контролируешь, судя по твоей красной физиономии. Виски, говорят, любишь? На милицейскую зарплату столько не выпьешь!

В зале раздался приглушённый хохот.

— Это у меня лицо такое, и совсем не красное, просто веснушки, — попытался оправдаться Халюков.

Хохот в зале усилился…

В этот момент раздался телефонный звонок от секретарши. Ткач выключил громкую связь и взял трубку.

— Товарищ генерал, на проводе Москва. Стариков.

— Переключай, — ответил Ткач, подумав, что тот словно чувствует свою необходимость.

Полный возмущения и негодования Ткач поздоровался с генералом и попытался сразу пожаловаться:

— Сорокин опять за своё, Андрей Петрович, снова как прошлым утром собирается под нас копать…

— Ты выяснил, с кем Сорокин созванивается, — прервал его Стариков.

Ткач вспомнил, что забыл попросить об этом техническую службу и, не зная, что доложить, молчал.

— Ладно, не суетись, — продолжил Сорокин примирительно, — я всё узнал. Эта татарская мафия меня заколебала. В общем, дело выглядит не очень хорошо. Здесь уже моим влиянием не обойтись.

— Неужели у моего начальника такие связи? — недоумённо спросил Ткач.

— Да причём здесь твой начальник, — с укором за недальновидность произнёс Стариков, — твой шеф — это уже давно списанная фигура. За его положение никто сейчас понюшку табаку не даст. Дело в другом! Я же говорю тебе — мафия. Татары своего уже подтянули, в соседнем регионе руководит управлением по борьбе с налоговыми преступлениями. Только ждёт команды. Представляешь сколько он смог бобла собрать? Да ещё дружки из братвы за него вложатся. Знаешь, какая у них колода! То-то же. А ты что? В уголовном розыске всю жизнь отработал, откуда у тебя чего? С убийц много не возьмёшь.

— Это точно, — подумал Ткач, но смолчал. Он уже представил как сразу после инспекторской проверки, которая вскроет уйму недостатков, придёт молодой из соседнего региона и пиши Ткач рапорт на пенсию. Конечно, будет возможность уйти в Москву каким-нибудь мелким клерком. Но кому он там нужен без свиты. Там таких хватает.

— Словно новое нашествие Батыя, — продолжал Стариков, — тянут друг друга за собой. Уже в министерстве от них не протолкнуться — можно подумать, что попал в другую республику! Но у меня есть один способ.

— Какой способ, — активизировался Ткач.

— Ха-ха, древний, — засмеялся Ткач, — очень древний. Поставлю на тебя, как на чистокровную верховую! Помнишь тех ребят, что теперь кондитерской фабрикой у вас заправляют? Так вот они тебе чемоданчик передадут. Позвонят, скажут, что от меня. Там и твой процент есть. Ты его привезёшь в министерство заместителю. Когда в Москву приедешь, позвонишь. Я тебе скажу, кто тебя будет ждать. Понял? Я уже этот канал пробил. Надо только успеть. Помнишь, как Сорокин вечером тон изменил свой? Патрон помог. Так вот, чтобы окончательно всё решить, надо успеть поставить точку и пожирнее.

— Я всё понял, Андрей Петрович, — с волнением в мыслях о предстоящей операции ответил Ткач.

Он знал, что у Старикова слова с делом никогда не расходились. Ещё работая под его началом здесь, в городе, он не раз трясясь от страха, развозил различным людям толстые конверты. Некоторых из них он знал как следователей и адвокатов. Ткач чувствовал тогда этот риск, но всё обходилось. Лишних вопросов не задавал и всё решалось.

Позже местные депутаты, ушедшие в Государственную Думу протолкнули Старикова в министерство. Он продолжал решать вопросы в городе через Ткача. Помогать не забывал — вместе с друзьями тестя двигал Сергея по карьерной лестнице.

— Андрей Петрович, спасибо Вам за заботу, — с откровенной благодарностью произнёс Ткач, — я ещё за прошлое не расплатился!