Семен Лопато - Искушение и разгром

— Привет. Я в Москве. Все, что надо было, выполнил. Ты в курсе?

— В курсе. В смысле, что выполнил. Что в Москве, еще не в курсе. Вчера Сергачев был, говорил, что все вроде складывается нормально. С возвращением.

— Надо переговорить. Я к тебе на Измайловскую могу подъехать, если ты не против, посидим где-нибудь у дома или в парке.

— А я на работе.

— Хорошо, тогда я сейчас подъеду.

— Да, конечно, подъезжай, без вопросов.

Встав со скамейки, выйдя из дворика, наугад двинувшись в ту сторону, где, как ему казалось, был проспект, переулками выбравшись на одну из центральных улиц, он поймал такси; без труда, разогнавшись по садовому кольцу, за несколько минут доехав до поворота, откуда здание института уже было видно между проступавшими вдали домами. Выйдя из машины, по старому каменному мосту над железнодорожными путями, по узкой безлюдной улочке дойдя до здания, магнитной карточкой открыв турникет, он вошел в вестибюль, в пустом холле из шести лифтов работал один. Ожидая его, внутренне собираясь для разговора с Андреем, он прислонился спиной к стене, поднявшись на шестой этаж, идя по полуосвещенному холлу, слыша негромкие голоса схемотехников, переговаривавшихся в лаборатории, дверь которой была открыта, повернув в коридорчик, он зашел в кабинет; пожав руку сидевшему за столом Андрею, сел на один из стоявших боком к столу стульев. Откинувшись к спинке, видя обращенный к нему спокойный взгляд Андрея, отложившего в сторону пачку счетов на комплектующие, которые он перед этим рассматривал, сам автоматически включившись в принятую между ними манеру, по которой все вопросы полагалось задавать отрешенно-скучающим тоном, повернувшись, он взглянул на него:

— Что-нибудь происходит?

— Ну так, конечно. — Беглой будничностью тона словно заранее снимая вопросы, мимолетно-успокаивающе тот покивал: — Вот уже с договором потихоньку начинаем, я ребят подключил, уже по микросхемам и спецоборудованию кое-что узнали, даже счета кое-где взяли, в общем, идет работа, конечно.

Слушая его, подспудно отмечая обычную его манеру из осторожности приуменьшать значение только что достигнутого коммерческого успеха, говоря о нем как о чем-то заурядном, сейчас не думая об этом, он окинул взглядом помещение:

— Что-нибудь еще?

— Ну так, в основном разговоры. Сергачев приезжал, предупреждал, что на следующей неделе уже фуражки приедут знакомиться, они ж ничего не знали, им сверху сейчас опустили — работать будете с такими-то, ну, они, военные, конечно, под козырек, но, по сути, разумеется, шок — кто такие, откуда, они ж там привыкли с НПО по двадцать тысяч человек работать, а тут какой-то чуть ли не кооператив получает такую работу, так что есть, конечно, сомнения, ну я с ними по телефону уже поговорил, успокоил, сказал, что мы при институте, рассказал, чем занимались, какие работы делали, ну, в общем, в понедельник будут здесь, показывать будем им наше оборудование, метрологическую базу, ты уже, наверно, подключишься, потом посидим, поговорим, может, даже план работ набросаем, в общем, посмотрим, как получится.

— За модемы в Воркуте заплатили?

— Да, все в порядке.

— А сергачевские деньги?

— Тоже в порядке, уже обналичили, вчера Ступкин все привез.

Глядя в сторону, слыша то, что и ожидал услышать, лишь мельком коснувшись взглядом Андрея, отвернувшись, он посмотрел в залитое белым светом окно:

— Есть еще один момент. Тут определенным образом сложились обстоятельства… Мне нужна будет моя доля от аванса.

— Нет, ну что-то будет, конечно.

— Ты не понял. Мне нужна вся моя доля от аванса. И сейчас, сегодня.

Без паузы, с каким-то безразличным недоумением Андрей пожал плечом:

— Нереально абсолютно. — Не слыша ответа, видя по-прежнему направленный на него взгляд Сергея, уже с некоторым раздражением он пожал плечами снова: — Сейчас столько счетов оплачивать, и еще неизвестно, как все дальше пойдет, в любом случае резерв нужен.

— Я все понимаю. Но мне нужно сейчас. Ты ж понимаешь, я б не стал говорить, если б не имел очень серьезной причины. Вплоть до того, что если я ее не получу, то вынужден буду заняться другой работой.

Быстро опустив глаза, мгновенно-неуловимо изменив выражение лица, словно что-то поняв, Андрей секунду что-то бесстрастно рассматривал на столе:

— Ну, что-то можно попробовать, конечно. Может, не всю долю… Сейчас я тебе не скажу, нужно посчитать.

— Сколько тебе нужно времени?

— Ну, через полчаса зайди, посмотрим, что можно сделать. — Подняв глаза, словно на глазах меняясь от отторжения до уверенной доброжелательности, с обнадеживающим пониманием он покивал ему: — Может, даже и в полном объеме, посмотрим, может, что-то и получится. Даже скорее всего.

— Хорошо.

Кивнув Андрею, он вышел из комнаты. Пройдя коридором, он зашел в пустой кабинет рядом с лабораторией, сел за компьютер. Войдя в Интернет, вызвав через поисковую систему список риелторских компаний, просмотрев их сайты один за другим, он выписал телефоны тех, про которые было сказано, что они работают по субботам, обзвонив их и выписав телефоны и адреса контор, где ему подтвердили, что действительно работают сегодня, он взглянул на часы — прошло больше двадцати минут. Встав из-за стола и подойдя к окну, за которым увидел затянувшие солнце тучи, мгновенно обесцветившееся мутно-серое небо, он набрал номер Николая.

— Привет.

— Привет.

— Ну что, как обстановка?

— Обстановка просто замечательная. Как ты там, между прочим, так вообще возвращаться думаешь?

— Думаю, через несколько часов. Что-нибудь случилось?

— Да много чего. Сдается мне, между прочим, что ты, по-моему, не очень себе представляешь, с кем наедине ты меня оставил.

— Что там такое?

— Ну так, живое течение жизни, если это, конечно, можно так назвать. Кстати, довожу до твоего сведения, что твой кролик Кузя проник ко мне в кабинет, запрыгнул на стол и сожрал таможенную декларацию на сумму сто семьдесят тысяч долларов, причем сожрал именно ту ее часть, где был штамп «выпуск разрешен». Уж не знаю, был ли этот акт направлен против таможенных процедур или против меня лично, но, по-моему, такие акции не должны оставаться без оценки.

— Можно подумать, оценка, твоя или моя, может что-то решить. Что ты хочешь от кролика, который за ночь пересек три границы.

— Включая и границу дозволенного. По крайней мере для кроликов. Тебе не кажется, что белорусские кролики как-то чересчур распоясались в России?

— Знаешь, если ты решил заняться теми, кто распоясался в России, то ты явно начинаешь не с того конца.

— А у тебя есть другие предложения?

— Не знаю. Во всяком случае, в борьбе с кроликами, по крайней мере с моим собственным, на мою поддержку не рассчитывай.