Николай Леонов - Стальной десерт (сборник)

За их спинами появилась медсестра в белоснежном халатике и с неизменным чемоданчиком в руке.

– Человек – самое опасное животное, – ответил Яков. – Злое, беспощадное и беспредельно алчное. – Он намеренно не смотрел в сторону мертвой собаки, растянувшейся под дождем.

– А в Воронова ты зачем стрелял? – спросил Гуров, жестом подзывая к себе медсестру.

Полковник вытащил из ладони осколок и сморщился от боли. Под ноги ему закапала кровь.

– Он был в доле с шефом и все равно заставил бы Семена лечь. Я надеялся, что вы не выпустите его. Хотя бы до пятницы. Арестуете или продержите здесь, в доме. А вы зачем-то решили дать ему волю, недоумки. Я не предполагал, что у таких матерых оперов может оказаться такая хилая хватка. Слабаки! На вашем месте… – Он не успел закончить фразы.

Крячко сблизился с Яковом и, прежде чем кто-то что-то успел сообразить, врезал ему кулаком в челюсть.

– Слабаки, говоришь?

Глинский машинально дернулся, но наручники на запястьях и тяжелая рука лейтенанта на плече не позволили ему особо развернуться. Он зло зыркнул на Станислава:

– Конечно. Только слабак может бить человека, если знает, что не получит сдачи.

– Ах вот как? – Крячко осклабился: – Хочешь испытать меня, боксер?

– Стас! – попытался одернуть напарника Гуров.

Медсестра уже обработала ему руку и теперь старательно наматывала на нее бинт.

– А если и хочу, то что? – с вызовом ответил Глинский.

– Лейтенант! – Станислав уперся взглядом в физиономию убийцы и не собирался отводить его в сторону. – Сними с него наручники.

– Стас, прекрати! – проговорил Гуров, но как-то без особого нажима.

Что-то подсказывало Льву Ивановичу, что он не сможет повлиять на дальнейший ход событий.

– Сними! – жестко повторил Крячко.

Беспалов в растерянности оглянулся на Гурова:

– Товарищ полковник…

– Я сказал, сними!

Гуров пожал плечами и равнодушно махнул рукой. Крячко шагнул назад, отдал нож, завернутый в тряпку, одному из оперативников, затем снял с себя кобуру и вручил ее второму. Станислав повел широкими плечами, разминая мышцы, и принял боевую стойку. Беспалов снял с Глинского наручники.

Гуров поднялся на крыльцо и распорядился:

– Когда полковник Крячко закончит развлекаться, приведите задержанного в дом. И не забудьте снова надеть на него наручники. Кстати, потом и на полковника Крячко. Он очень недисциплинированный человек. Я давно мечтал впаять ему «хулиганку».

Глинский первым сделал выпад в направлении противника, но Крячко легко увернулся, нырнул вниз и ударил Якова по корпусу. Почти тридцать лет, проведенных вне ринга, без надлежащей практики, не прошли для Глинского даром. Его прежние навыки были утеряны безвозвратно.

Дождь хлынул как из ведра.

Яков кинулся вперед, провел серию обманных ударов слева, один из которых достиг цели, слегка зацепил Крячко по уху. Затем Глинский резко выбросил правую руку, целясь Станиславу в подбородок.

Но Крячко предугадал этот маневр. Рука Глинского оказалась в жестком захвате. После чего, совершенно игнорируя спортивные правила классического английского бокса, полковник нанес ему мощный удар коленом в живот.

Воздух со свистом вырвался из легких Якова, как из шины, пробитой гвоздем. Он сложился пополам. Крячко отпустил его руку и тут же впечатал локоть в склоненную голову. Глинский попятился назад, взмахнул руками, удерживая равновесие, и полностью раскрылся.

Станислав воспользовался благоприятным моментом и незамедлительно провел два быстрых удара в лицо. С левой и с правой.

Яков опрокинулся на спину. Глаза его закатились. Ливень безжалостно хлестал по лицу Глинского.

Станислав победоносно распрямился.

– Теперь можете забирать, – распорядился он, обращаясь к Беспалову. – Я с ним закончил.

Лейтенант коротко кивнул, присел на корточки и похлопал Глинского по щекам. Тот с трудом разлепил веки и повел по сторонам мутным отсутствующим взглядом. Он явно утратил на какое-то время чувство реальности. Беспалов перевернул его на спину, надел наручники, помог подняться на ноги.

Крячко улыбался. Он был явно премного доволен собой и своими действиями.

– Тоже мне, нашелся боксер. – Станислав презрительно фыркнул: – Я таких пачками укладывать могу.

Один из оперативников подал победителю его наплечную кобуру.

– Полковник Гуров приказал надеть на вас наручники, – негромко, с нескрываемой опаской сказал Беспалов.

– Чего?! – Крячко развернулся в сторону лейтенанта, и кулаки его снова сжались. – Ну-ка, попробуй, сынок! Надень!

Беспалов виновато улыбнулся и заявил:

– Но я полагаю, что он пошутил.

– Я тоже так думаю. – Крячко надел кобуру и поднялся на крыльцо.

17 часов 47 минут

– Если я еще не говорил тебе этого, то знай, что ты шикарно выглядишь, – заявил Гуров и похлопал напарника по плечу.

– Эй, осторожнее! – Крячко поморщился. – Больно же. Никогда не думал, что собачьи когти оставляют такие неприятные царапины. Вроде и неглубокие, а ощущение такое, словно меня урки заточками своими полосовали.

– Да уж. Если на тебя и на меня взглянуть, Стас, то возникает такое ощущение, будто мы с тобой на разных заданиях были. Я тихо-мирно расследовал убийство в закрытом доме, а ты по бандитским притонам лазил. Причем откровенно нарывался на неприятности. Генерал Орлов ни за что не поверит, что мы вместе были.

– Не поверит – и не надо. Лучше найди-ка мне какую-нибудь рубашку.

– Еще чего! – Гуров взял со стола ноутбук, сложил его, убрал в специальную наплечную сумку, повесил ее на краешек стула, сделал глоток остывшего кофе. – Ты в следующий раз на задание сменное белье с собой бери.

– Учту.

Станислав был в пиджаке на голое тело. Это обстоятельство не сильно добавило его внешнему виду солидности и респектабельности. Но в первую очередь взгляд стороннего наблюдателя невольно фокусировался на его заплывшем посиневшем глазу. Такое украшение перетягивало все внимание на себя.

Гуров сложил документы в папку. На верхних листах было зафиксировано чистосердечное признание Якова Глинского. Очередное дело можно считать полностью закрытым. Полковник не скрывал своего прекрасного расположения духа. Усталость, конечно, присутствовала, но та, которая называется приятной.

– Все уже разъехались? – Крячко закурил сигарету и придвинул к себе пепельницу с двумя смятыми окурками на дне. – Я имею в виду следственно-оперативную группу.

– Да. Остались только мы с тобой, – ответил Гуров. – Как истинные трудоголики. Я, кстати, отправил с группой Коробова и Светлану Роточкову. С остальными еще предстоит разбираться.

– А Глинский?

– Он поедет с нами. Тут дело ясное. – Полковник сверился с наручными часами. – Ух ты! Будем считать, что обед мы с тобой пропустили так же благополучно, как и завтрак. Зато предлагаю плотно поужинать. Отвезем Глинского и позволим себе тайм-аут. Капитальный такой. Может быть, даже с разумным злоупотреблением горячительными напитками. Я чувствую, что мне сегодня просто необходимо разгрузить мозги. Как ты на это смотришь, Стас?