Николай Леонов - Стальной десерт (сборник)

– Ты еще список сотрудников ЧОПа мне дай, – попросил Гуров.

Лукин на минуту исчез за спинами товарищей, потом опять появился с несколькими листками бумаги.

– Нет, в такой обстановке невозможно работать! – возмутился Лев Иванович, забрал документы и сварливо потребовал: – Проскользните уж как-нибудь ко мне поближе!

Пока Лукин и остальные парни играли в пятнашки, чтобы дать возможность Алексею пробраться к Гурову, тот изучал список сотрудников ЧОПа.

Когда в результате нескольких трудоемких манипуляций Лукин наконец-то оказался перед ним, сыщик недовольно пробормотал:

– Вы бы еще в чехарду поиграли. Алексей, объясняйте, что у вас получилось.

– Лев Иванович, естественно, у меня не было возможности ознакомиться с самими делами, поэтому я взял за основу информационное письмо министерства и систематизировал все преступления по нескольким признакам, – начал тот.

Он объяснял, и не только Гуров, но и все остальные, включая Щербакова, внимательно слушали.

Когда парень закончил, Лев Иванович согласился с ним:

– Да, вы правы. Исполнителей трое, и квалификация у них именно такая, как вы сказали. А теперь давайте думать, какие первоочередные задачи перед нами стоят.

Не успел он это произнести, как в дверях появился Черкасов. С ним был молодой опер из Истры, уже знакомый Гурову и Крячко. Он прижимал к себе большой толстый пакет.

Парень увидел их, явно обрадовался знакомым лицам и обратился к обоим сразу:

– Товарищи полковники, вы меня, может быть, помните? Я лейтенант Прохоров из Истры. Мы с вами вчера утром в Березках вместе были.

– Помним мы тебя, – сказал Крячко. – Ты чего хотел?

– Капитан Леонидов поручил мне срочно отвезти генерал-лейтенанту Щербакову пакет, а в его кабинете телефон не отвечает. Он, наверное, уже домой уехал. Может быть, вы у меня его примете, раз начальства нет? А то мне придется нашу машину отпустить и до утра на вокзале у транспортников сидеть, а там мало ли что с пакетом случиться может.

– Я генерал-лейтенант Щербаков, – сказал Владимир Николаевич.

Парнишка уставился на него во все глаза, причем с большим недоверием. В его голове как-то не укладывалось, что в этой маленькой комнатке, где сгрудилось столько людей, может находиться сам начальник главка. Щербаков понял это, усмехнулся, достал удостоверение, развернул и показал ему. На парнишку стало больно смотреть.

Он вытянулся по стойке «смирно» и отчеканил:

– Товарищ генерал-лейтенант, разрешите доложить?

– Ты уже все доложил. Давай пакет, – потребовал Щербаков, взял его, стал открывать и спросил: – Знаешь, что в нем?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант! Документы, которые мы изъяли из дома потерпевшего Осипова с соблюдением всех…

– С соблюдением чего? – перебил его Лев Иванович и попросил: – Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее.

– Норм уголовно-процессуального права, – несколько растерянно ответил парнишка. – Мы…

– Мы – это кто именно? – напряженным голосом уточнил Гуров.

– Мы – это капитан Леонидов и я, – объяснил Прохоров. – Мы приехали, в присутствии понятых, под протокол, изъяли визитные карточки, записную книжку и вообще все бумаги, которые нашли. Потом меня отвезли на станцию, но на последнюю электричку я, конечно, опоздал и был доставлен сюда на нашей служебной машине.

Гурова трясло от бешенства. Щербаков со своим стремлением натаскать молодых работников практически завалил все дело.

– Сигарет ни у кого нет? – спросил сыщик сдавленным от ярости голосом.

Он даже не видел, кто ему протянул пачку и зажигалку, просто взял их, забыл даже поблагодарить и вышел из комнаты.

– Чаю мальчишке налейте и дайте чего-нибудь поесть, а то на него смотреть больно, – сказал Щербаков у него за спиной.

Выходить на улицу Гурову не хотелось, поэтому он зашел в туалет и закурил. Вообще-то новыми правилами это было запрещено, да только кто их выполняет, особенно ночью? Он стоял возле окна и смотрел в темноту. На языке у него вертелись такие выражения, что самому было противно.

Он услышал, как открылась дверь, раздались чьи-то шаги, но не повернулся. Это мог быть только Щербаков, а вот видеть его сейчас Льву Ивановичу хотелось меньше всего.

– Сигарету дай, – услышал он голос Владимира Николаевича, но не обернулся, а просто бросил пачку и зажигалку на подоконник.

Щербаков закурил.

Некоторое время они молчали, а потом генерал сказал:

– Да, Лева, я был не прав. Я поторопился и в результате ошибся. Считай, что ты высказал мне все, что у тебя накипело, а я это выслушал и согласился с каждым словом.

– Дело не в амбициях, – не глядя на него, устало проговорил Лев. – А в том, что после такого демарша мы можем поставить на деле большой и жирный крест. Может быть, ночью охранники этого ЧОПа и не станут звонить Краснову, но утром точно доложат. Осипов же для них свой, они почти все ему по гроб жизни обязаны. Как же не сообщить о том, что у него в доме творится? А уж выяснить у понятых, что именно изъяли, для охранников – плевое дело. У нас времени совсем мало, максимум до девяти часов утра. Если мы сумеем придумать железную отмазку, почему изъяли именно то, что теперь у нас, еще можно будет что-то спасти. Не получится – я тебе действительно утром на стол рапорт положу, потому что работать через известное место не умею. – Гуров забрал с подоконника сигареты и зажигалку, вышел из туалета и вернулся в комнату.

Он не знал, у кого их взял, просто положил на стол, присел и обвел всех усталым взглядом. Тишина в комнате стояла гробовая, все боялись пошевелиться. Даже опер из Истры застыл с чайной чашкой в одной руке и куском пиццы в другой.

Крячко знал Гурова лучше остальных. Он понимал, что взрыв может быть такой силы, что от здания мелкая кирпичная крошка останется. Поэтому Стас сидел, опустив очи долу, и разве что руки на груди не сложил как покойник.

– Мне надо что-то объяснять? – спросил Лев Иванович.

– Нет, – тихо прошелестело по комнате.

– Мы что-то не так сделали? – осторожно спросил опер из Истры.

– Уж ты-то точно ни в чем не виноват, – со вздохом ответил сыщик.

Он судорожно искал выход из положения, отметал один вариант за другим.

Тут в комнату вернулся Щербаков и сказал ему:

– Я решил проблему. Потом расскажу, как именно. А сейчас к делу.

В комнате все как-то сразу оживились, задвигались, а Владимир Николаевич спросил у парнишки:

– Ты тот самый лейтенант Прохоров, который выезжал в Березок, когда произошло нападение на Осипова, и допрашивал охранников на въезде?

– Так точно! – вскочив, ответил тот. – Я всегда по выходным на все вызовы выезжаю. Еще криминалисты.

– Сиди, – махнул рукой Щербаков. – Почему всегда?