Дэвид Моррелл - Изящное искусство смерти

Как-то вечером мальчик показал матери портрет Джона Уильямса.

— Это мой отец? — спросил он.

Женщина отпрянула от листа бумаги.

— Джон Уильямс мой отец. Правда?

Мать с ужасом смотрела на сына.

— Почему отец убил всех этих людей?

Она молчала.

В комнату ворвался Бруклин и рявкнул:

— Какого черта ты опять натворил?

— Я спросил, правда ли, что Джон Уильямс был моим отцом.

Мать зарыдала и упала на колени.

Бруклин толкнул мальчика к выходу.

— Оставь ее! Убирайся! Я не хочу больше видеть тебя здесь!

— Ты мне не отец! Ты не можешь мне приказывать!

Отставной сержант выпучил глаза и пошатнулся. Часто дыша, он с недоумением воззрился на нож, который мальчишка воткнул ему в живот.

— Скажи мне, мать. Я сын Джона Уильямса?

— Ты — чудовище. Такое же, как твой отец.

Мальчик и ее ударил ножом, сбросил на пол лампу и вышел из хибарки.

За его спиной сквозь треск пламени пробивались крики.

Бруклин был поглощен созерцанием восковой фигуры своего отца, замахивающегося молотком, когда звук приближающихся шагов вернул его в настоящее.

Он обернулся и увидел, как на пороге показались трое мужчин. Двое прошли в комнату, а третий остался караулить у входа, чтобы никто не подслушал из коридора.

Бруклин шагнул навстречу и остановился напротив восковой композиции, изображавшей «похитителей тел», Бурка и Хэя. Похитители были запечатлены в самом разгаре работы: они доставали труп из только что выкопанного гроба. Согласно надписи на табличке, Бурк и Хэй продавали трупы врачам, у которых практически не было легальных способов получить человеческие тела для медицинских исследований. Чтобы доставлять нанимателям как можно более свежие экземпляры, Бурк и Хэй начали сами совершать убийства.

Бруклин с умыслом решил переговорить с сообщниками здесь, а не возле фигуры Джона Уильямса. Он не хотел, чтобы подельники обратили внимание на его сходство с известным убийцей.

— Ночью в тюрьме убили Энтони, — сообщил Бруклин.

Вновь прибывшие некоторое время переваривали информацию, и наконец тот, что стоял у дверей, сказал:

— В газетах говорилось, что в тюрьме убили начальника и еще одного человека. Но не Любителя Опиума. Кого-то другого. И я надеялся, что не Энтони.

— Он очень убедительно изобразил наемного убийцу возле особняка лорда Палмерстона, — заметил Бруклин. — А фейерверк, который он устроил в Грин-парке во время отступления, запомнится надолго.

— Вечная ему память, — произнесли стоявшие в комнате мужчины.

— Вечная память, — с серьезным лицом повторил полковник. — Он был достойным человеком и храбрым воином. Сегодня вечером мы воздадим должное его памяти.

— Здесь, — сказала Маргарет.

— Приехали, — сообщил Райан кучеру.

Экипаж остановился возле пекарни на унылой улочке в районе трущоб «Семь циферблатов». Хотя на окрестных улицах было непривычно пусто, в самой пекарне толпился народ.

— Что тут происходит? — нахмурился Беккер.

Констебль и Эмили помогли Маргарет выйти из экипажа и проводили ее в здание. Вокруг толпились возбужденные люди, все суетились, куда-то спешили. Некоторые держали в руках хлеб.

— Я уж думал, ты уволилась, — буркнул из-за прилавка владелец пекарни.

— Я отлучилась по личным делам, — объяснила Маргарет.

— Тогда надевай поскорее передник и иди сюда. Мне одному не справиться с таким потоком покупателей. Всем нужно запасти достаточно еды, чтобы потом не выходить из дому, когда стемнеет.

— Маргарет, — прошептала Эмили, — никто не догадывается, что ты работаешь в этой пекарне. Здесь ты в безопасности. И ты нам нужна, так что не оставляй нас.

— Значит, там, где ваш отец слушал музыку, — произнес Райан.

Экипаж двигался по Оксфорд-стрит.

— Мне приходит на ум только одно место, — сказала Эмили. — Я представляла себе концерт, игру скрипок и труб, но отец никогда не упоминал место, куда он ходил бы слушать концерт. А потом я услышала орган в Вестминстерском аббатстве и поняла, что музыка бывает и другого рода. Бывает уличная музыка. Отец рассказывал мне, как в юные годы, когда он вел полуголодный образ жизни на Оксфорд-стрит, они с Энн любили приходить на один перекресток и там слушали, как играет шарманщик.

— Вы помните, какой именно перекресток показывал вам отец? — спросил Беккер.

— Вперед и направо.

— Народу на улице мало. Если ваш отец здесь, мы без труда его увидим.

— То же можно сказать и о людях Бруклина, — заметил Райан. — Видите вон того человека и этого? Один делает вид, будто читает газету, второй — что глазеет в витрину, но на самом деле они внимательно наблюдают за улицей. Великолепно! Они работают на лорда Палмерстона, но Бруклин может приказать им делать все, что нужно ему.

— Вот этот угол, — сказала Эмили. — Но я нигде не вижу отца.

— Возможно, он где-то поблизости. Остановите, — скомандовал Райан кучеру.

Инспектор вылез из экипажа, пересек улицу и с озабоченным лицом зашел в лавку.

— Чем могу вам помочь, сэр? — подскочил к нему услужливый продавец.

— Извините, я ошибся.

Райан покинул лавку, огляделся и, не увидев Де Квинси, зашагал обратно к экипажу.

Безногий нищий на углу в низко надвинутой на глаза шляпе постучал кружкой по камням и жалостливо произнес:

— Добрый сэр, не найдется у вас лишнего пенса?

Райан целеустремленно шел в сторону экипажа.

— Инспектор Райан, — негромко произнес нищий, — только не удивляйтесь.

Услышав свою фамилию, инспектор едва не споткнулся.

«Де Квинси?»

Впрочем, Райану неоднократно доводилось встречаться с информаторами в самом разном обличье, поэтому он сохранил невозмутимый вид и бросил в кружку монету в шесть пенсов.

— Встретимся на соседней улице, — сказал Де Квинси и ловко выудил из кружки серебряную монетку. — У Кавендиш-сквер.

Райан забрался в коляску и скомандовал кучеру:

— Проедете два квартала, потом повернете в сторону следующей параллельной улицы.

— Но как же отец? — забеспокоилась Эмили.

— Обещайте смотреть только вперед.

— Почему?

— Просто смотрите вперед и не оборачивайтесь.

— Инспектор, объяснитесь, пожалуйста.

— Там, на углу, был ваш отец.

— Как? Тот нищий без ног?

Де Квинси остался на месте и продолжал призывно стучать кружкой по брусчатке. Проходившие мимо пешеходы игнорировали «нищего». Когда экипаж завернул за угол, Де Квинси двинулся на платформе в противоположном направлении. Он проехал мимо одного из людей Бруклина, наблюдавших за улицей, через пару десятков метров свернул в узкий переулок, спрыгнул с платформы и спустился в систему туннелей.

Через несколько минут он оказался в том самом месте, где рано утром заключил сделку с местными нищими.