Марина Серова - Одна против секты

– Сколько напрасных мук, девушка. Сколько страданий, – отечески глядя, заговорил Теплый. – Стоит ли оно того? Я тут отъеду ненадолго, а ты подумай пока. Взвесь. Все, что от тебя требуется, – дать мне пять минут побеседовать с этим пацаном. Если ты эту маленькую просьбу исполнишь – ступай на все четыре стороны, живая и здоровая, бодрая и счастливая. Я пальцем не трону. Ни его, ни тебя. Что ж я, изверг, что ли, какой – ребенка калечить. Мне и тебя-то жалко, не поверишь – рыдания так и рвутся. Смотри-ка, как отделал! Ну Паша, ну шалун… А не исполнишь просьбу – он ведь и еще хуже может. Он знаешь какой у нас озорник. Про Лелика я уже и не говорю, он на тебя как бык на красную тряпку бросается. Даже я еле сдерживаю. В общем, думай, девушка, времени еще немного у тебя есть. Я вот съезжу сейчас по делу, а тогда и говорить начнем, по-настоящему. Только не надейся, что как в прошлый раз получится. Ребята мои в курсе, что ты у нас с выкрутасами. В оба будут смотреть.

С этими словами Теплый вышел из комнаты, и вскоре я услышала, как от дома отъехала машина.

Лежа на полу, я не могла видеть происходящего и не знала, сколько народу уехало с Теплым, а сколько осталось караулить меня. Совсем без сопровождения он вряд ли рискнул бы куда-либо отправиться, но вполне возможно, что один из автоматчиков, ехавших с ним в машине, остался здесь. Приняв это как рабочую версию, я раздумывала, как мне в сложившихся обстоятельствах лучше себя повести.

Впрочем, особо оптимистичные варианты в голову не приходили. Никто не бежал за пивом, никто не собирался расслабляться. В ожидании возвращения начальства парни бдели, и, слушая грубые голоса, доносившиеся с улицы, я думала, что Теплый, пожалуй, прав – как в прошлый раз, мне сейчас не суметь.

На этой грустной мысли меня застал Лелик, вошедший в дом и, по-видимому, заодно решивший осуществить контрольные функции.

Пройдя в комнату, где я, беззащитная и неподвижная, лежала на полу, он выругался и пнул меня, видимо, еще переваривая воспоминания о моем метком ударе. Потом выражение его лица изменилось, и он взглянул на меня с какой-то иной точки зрения.

Похабно ухмыльнувшись, он снова вышел на улицу, и теперь голоса, доносившиеся оттуда, звучали по-иному. Улавливая лишь отзвуки тихих речей и не рассчитывая ни на что хорошее, я инстинктивно искала глазами в комнате ключ к спасению. Увы, удручающе пустое пространство оставалось безответным к моей безмолвной мольбе.

– Да говорю тебе, он сказал не трогать, – услышала я голос Паши, зазвучавший уже на пороге комнаты.

– Ничего, мы по-тихому, он и не узнает, – говорил, входя следом за ним Лелик, уже, кажется, готовый снимать штаны.

– Говорю тебе, он мне башку оторвет.

– Да ладно, мы щас по-быстрому…

Следом за Леликом в комнате появился третий мужчина – один из автоматчиков, ехавших в машине с Теплым. Несмотря на свое почти отчаянное положение, я мысленно поздравила себя с тем, что угадала расклад сил.

Между тем Лелик уже готовился к решительным действиям.

Внутренне настроившись сопротивляться до последнего, защищать свою женскую честь хоть зубами, я зверем глядела то на очень довольного Лелика, то на озабоченного Пашу, то на ухмылявшегося автоматчика, которому, я думаю, было бы одинаково интересно наблюдать и сцену исполнения тайных желаний Лелика, и его драку с Пашей в случае, если бы тот захотел этому исполнению воспрепятствовать.

Однако, хотя в глубине души я уже подготовилась к первому, признавая такое развитие событий гораздо более вероятным, произошло все-таки второе.

Паша, все это время бубнивший себе под нос что-то нечленораздельное, увидев, что Лелик расстегивает молнию на ширинке, воспротивился со всей решимостью и, встав стеной между мной и моим врагом, всем своим видом продемонстрировал, что указание босса намерен выполнить неукоснительно.

– Слышь, да ты чего? Ты чего, Пашка? – изображал недоумение Лелик. – Ты что, мне подлянку, что ли, кинуть хочешь, а? Ты зачем?

– Теплый мне башку оторвет. Извини, – ни на шаг не отступая назад, говорил непреклонный Паша.

– Да кто ему скажет-то? Я? Или ты, может быть? Ты скажешь? Заложишь меня? А?

– Она скажет, – кивнув в мою сторону, проговорил Паша, и я постаралась выражением лица горячо подтвердить, что слова эти истинны.

– У-у, сука, – прошипел сразу утративший пыл Лелик. Застегнув штаны, он подошел ко мне и со всей силой пнул меня в живот. – Ладно, поквитаемся еще…

Вероятно, сообразив, что здесь не произойдет ничего интересного, автоматчик, так и не произнесший во время этой сцены ни единого слова, вышел из дома. Вслед за ним вскоре удалились и оба амбала.

Довольная, что хоть эта опасность миновала, я снова принялась за бесплодные раздумья, как же мне выйти из этой новой безвыходной ситуации и сбежать от бандитов.

Однако время шло, а гениальная идея меня почему-то не осеняла. Я была скована по рукам и ногам, в поле зрения не имелось ничего, что давало бы хоть слабую надежду скованность эту нарушить.

Вскоре я снова услышала донесшийся с улицы звук мотора: вероятно, приехал Теплый, обещавший после своего возвращения поговорить со мной «по-настоящему».

Снова внутренне собравшись и приготовившись к самому худшему развитию событий, я ждала, когда Теплый появится в комнате. Но вместо него на пороге появился второй автоматчик с двумя огромными канистрами, распространявшими запах, который невозможно было перепутать ни с каким другим.

«Бензин! – синим пламенем полыхнуло в мозгу. – Они хотят сжечь меня заживо!»

Я вспомнила, что Теплого прозвали так потому, что он имел обыкновение пожарами заметать следы, и настроение мое испортилось окончательно.

Между тем в комнате появился сам Теплый и, подойдя ко мне, весело поинтересовался:

– Как память, не вернулась?

– Не-а, – решительно ответила я, втайне недоумевая, что это его так вдохновило.

Подслушанный мной обрывок разговора явно свидетельствовал, что у товарища в ближайших перспективах большие проблемы, да и уезжал он в настроении довольно-таки мрачном, а сейчас – откуда что взялось?

Между тем Теплый, оживленный и деятельный, командным тоном отдавал распоряжения.

– Ребята, свяжите-ка мне девушку как следует, – говорил он, вытаскивая из пакета, который принес с собой, отличную, синтетического волокна веревку. – Наручники, как выяснилось, дело ненадежное. Ты за щекой, что ли, отмычки прячешь, искусница? Давай-ка, Паша, держи ее. А Лелик пускай затянет. Потуже!

Перехватив, будто железными клещами, мои запястья, Паша дождался, пока Лелик расстегнет наручники, и, максимально сблизив мне за спиной кисти рук, подставил их для пытки пылавшему местью экзекутору.

Что и говорить, Лелик затянул на славу. Чувствуя, как чуть не до кости впивается в тонкую кожу веревка, я мысленно призывала на голову Лелика все известные мне проклятия, но вслух не проронила ни звука.