Мария Семенова - Дядя Лёша

Он ждал очередной колкости, заранее зная, что достойный ответ придет ему в голову хорошо если назавтра. Однако Антон неожиданно поднял руки, шутливей сдаваясь:

— Понял. Все понял, дарагой. — Он забавно имитировал кавказской акцент. — Буду тише воды, ниже травы. — И приятельски кивнул на приоткрытую дверь: — Зайдем, чтобы, хм, других напрягов не возникало?..

Длинноволосый наконец закрыл воду и потянул из синеватого пластмассового барабана край бумажного полотенца. Вадим согласился, остывая:

— Зайдем.

…Позже он долго силился подробно восстановить в памяти, что же именно произошло в следующую минуту. Он помнил, как начал рефлекторно оборачиваться на звук входной двери, открывшейся за спиной, но до конца обернуться не успел, пораженный резкой переменой, происшедшей с Антоном: ленивую усмешку на лице любителя сигар сменило выражение откровенного ужаса. Так что троих вошедших Вадим сначала увидел в зеркале, висевшем у Антона как раз за спиной. Двое были мальчики под метр девяносто пять, похожие, как близнецы, одинаково коротко остриженные и в одинаковых же костюмах, сидевших на них как балетные пачки на пит-бультерьерах. Третий, лет сорока пяти, внешне отличался разве что откормленной ряшкой да массивной золотой цепью на правом запястье.

— Ого! — заметив Антона, радостно удивился, этот человек. — На ловца и зверь!..

— Вален… — начал было Антон, но человек с цепочкой кивнул своим орлам точно так же, как сам Антон только что — на дверь туалета.

— А ну, Жека, Митяй, разберитесь. — И назидательно добавил: — Нехорошо, Антоша, обманывать. Денежки получил и бросил друзей… Нехорошо.

Антон взвизгнул и метнулся в сторону, но было ясно, что удрать ему не удастся. Двое горилл деловито устремились наперерез.

— Э, вы что, мужики?.. — оправившись от неожиданности, крикнул Вадим и попытался загородить им дорогу. Это оказалось все равно что с голыми руками бросаться под танк. Но рядом, словно из воздуха, возник тот парень с заколкой на волосах. Он ловко сцапал бестолково метавшегося Антона и отшвырнул его за себя, и ближайший из стриженых верзил, то ли Митяй, то ли Жека, тут же растянулся на плитках, ни дать ни взять поскользнувшись. Второму пришлось отвлечься, потому что Вадим достал его кулаком. Вадим, правда, не успел понять, что больше пострадало от столкновения — шея громилы или его собственная рука. Господи, он-то воображал себя крепким и грозным, только что гадал про себя, почему это Антон его не боится… Уже понимая, что сейчас произойдет нечто непоправимое, он успел заметить, как, увлекаемый длинноволосым, исчез за дверью Антон… Удар в живот сперва показался не особенно сильным, но желудок и легкие мгновенно слиплись внутри, Вадима подняло в воздух и швырнуло плечами и затылком прямо в середину роскошного зеркала.

Импортное стекло, плод научных разработок и практических наблюдений, не посыпалось режущими осколками. Зеркало хрустнуло, продавилось и как будто скорчило рожу, покрывшись паутиной трещин. Съехав на пол, Вадим с трудом заставил себя двигаться («Только не падать, — билось в мозгу, — только не падать…») и попробовал приподняться на четвереньки. Не удалось: его безжалостно впечатали в пол и с таким знанием дела заломили правую руку, что из глаз брызнули слезы. Реальность, как то проклятое зеркало, дала здоровенную трещину. Столик, покинутый буквально три минуты назад, танцы, угощение, вино, красота Валерии, сердечные томления, только что составлявшие самую ткань его жизни, — все это разом выпало в другую галактику, сделалось далеким и совершенно неважным. В свихнувшемся Зазеркалье, где он вдруг оказался, имела значение только сопящая тяжесть, навалившаяся сбоку, да холодный пол под щекой, да дикая боль, от которой трещало что-то в плече…

Снаружи в курилку уже вбегали сотрудники местной охраны. Желудок Воронова, ушибленный жестоким ударом, выбрал именно этот момент, чтобы шумно и некрасиво перевернуться вверх дном. Наверное, поэтому охранники смотрели на Вадима безо всякого сочувствия. Кажется, им было уже ясно, с кого следует взыскивать за ущерб. Мордастый помогал отряхиваться поднявшемуся верзиле и громко жаловался на молодых отморозков, из-за которых приличному человеку хоть из дому не высовывайся…

Кристина открыла глаза и увидела над собой потолок своей комнатки. Вчера что-то случилось. Что-то ужасное — пронеслось в голове. Она сбросила с себя остатки сна и теперь отчетливо все вспомнила. Вадима, Валерию, Антона. Как бы ей хотелось, чтобы ничего этого не было, чтобы не было вчерашнего дня. Снова перенестись в прошлое утро и все изменить, отменить этот ужасный день рождения. «Это будет твой праздник», — вспомнила она слова Вадима. А теперь все разрушено, все сломалось, ничего уже не поправить.

Она снова вспомнила, как это было. Вадим, беспомощно сидящий на полу в мужском туалете, куда она не раздумывая бросилась, как только до нее дошло, что там происходит что-то чудовищное. Никогда еще она не видела его таким униженным. Он сидел на забрызганном кровью бывшем белоснежном кафеле пола в разорванном грязном костюме, по лицу текла кровь. За его спиной на огромной зеркальной стене выросло гигантское дерево-трещина.

От жалости к Вадиму у Кристины сдавило сердце:

— Вадим! — крикнула она.

Он не пошевелился.

Кристина забыла про ревность, которая переполняла ее еще несколько минут назад, сейчас все отошло на задний план. Оставалось только одно — Вадим. Нужно помочь Вадиму.

Кристина открутила несколько метров от рулона туалетной бумаги, смочила ее и бросилась к нему, все так же безучастно сидевшему на полу.

— Вадик, миленький, как же так, а… — Кристина стала обтирать ему лицо.

В этот момент в дверях появился Гриша Проценко и подошел к Кристине.

— Лучше под краном, — посоветовал он.

В туалете появился метрдотель в сопровождении нескольких официантов и еще пары дюжих парней в штатском, видимо местных вышибал, без которых в наше время не обходится ни рюмочная где-нибудь в трущобах на Обводном канале, ни шикарный ресторан.

— Так, — тоном директора школы, который распекает двоечника, сказал метрдотель. — Драка, дебош, разбитая зеркальная стена. А ведь люди приходят сюда отдыхать. Что же, дорогой мой, придется отвечать. Стоимость зеркала плюс штраф за нарушение общественного порядка.

— Зеркала я не бил. — Вадим поднял голову.

— Вот как? Кто же тогда это сделал? — Метрдотель указал на ветвистую трещину.

— Об этом я знаю не больше вашего.

— Однако, по моим сведениям, зеркало разбили вы.

— Зеркало разбили мной. — Вадим попытался ухмыльнуться, но разбитая щека сразу дала о себе знать, и ухмылка превратилась в гримасу боли.