Мария Семенова - Дядя Лёша

— Но вы и платите им не очень много?

— Ну, с кладкой-то мне родня помогла, тут всех расходов было — кормежка да подарки. Они же и отделочников подобрали. А цены… Ну что цены, — как договорились, так и плачу. У себя-то в самостийной Украине эти девки и десятой части не заработали.

— Ну вы, ребята, по-моему, очень уж размахнулись, — заметил Владимир Вадимович. — Могли бы и у нас в Комарове жить: комната там наверху свободна, и мы с матерью всегда вам рады.

Вадим промолчал, но в душе чувствовал, что согласен с отцом.

— Вы ошибаетесь, — безапелляционно заявила Валерия. — Нельзя момент упускать. Через год строительство такого дома будет стоить минимум в два раза дороже, это в долларах, а может быть, и больше чем в два. А Вадим — известный спортсмен, ему нужно приличное жилье.

Нонна Анатольевна с тоской слушала рассуждения Валерии. Она уже давно призналась себе, что чересчур деловая и самоуверенная невестка ее раздражает, и в глубине души радовалась тому, что молодые живут отдельно. Когда Вадим изредка забегал к ним, мать осторожно расспрашивала его о делах, пытаясь угадать настроение, но, если у сына и были какие-то огорчения, он предпочитал не делиться ими с родителями.

Старинные часы с боем отметили половину восьмого, и Нонна Анатольевна, нахмурившись, сказала:

— Да, сынок, я не успела вас предупредить — к нам сегодня зайдет мистер Уолш. Он завтра уезжает в Москву, так что пришлось его пригласить. Надеюсь, вы не будете против.

Услышав это имя, Вадим напрягся. В последний раз с мистером Уолшем он виделся при весьма своеобразных обстоятельствах. Никакого желания снова встречаться с этим человеком у него не было, однако он постарался не подавать виду. Вадим боялся расспросов, ведь никто на свете, кроме него самого и этого мистера Уолша, не знал той истории, главной героиней которой была «Женщина с петухом».

— Ну что ты, мама, конечно, не против, — сказал Вадим и, поймав, вопросительный взгляд жены, пояснил: — Мистер Уолш — старый знакомый нашей семьи. Торговец живописью и антиквариатом.

— Он и у вас что-нибудь покупал? — с интересом спросила Валерия.

— Бывало иногда, — небрежно сказал Вадим. — Кое-что из дедовых картин.

Валерия невольно обвела взглядом стены. Любопытно. Ей-то казалось, что все эти картины лишь любительская мазня, которая висит из уважения к памяти деда. Но слово «живопись» придавало им совершенно другой оттенок. Живопись — звучит солидно. Алина Лисовская частенько хвасталась покупками, которые Жора отыскивал в антикварных магазинах, и с восторгом называла цены, а недавно говорила про какого-то настоящего Филонова. Валерия даже ходила смотреть. Оказалось — мазня мазней, но на словах она бурно восхищалась. Еще Антон приучил ее к тому, что, услышав имена Сальвадор Дали или Модильяни, надо делать значительное и понимающее лицо. Правда, в глубине души Валерия была уверена, что самая лучшая картина — та, которая больше всего похожа на фотографию. А живопись — это то, что висит в Эрмитаже. А оказывается, вот эти непонятные картины — тоже живопись.

Рассеянный взгляд Валерии скользил по знакомой ей обстановке гостиной. Если картины могут представлять интерес для иностранного коммерсанта, может быть, в квартире есть еще что-нибудь ценное. Например, резное кресло, обитое кожей, в котором любит сидеть Владимир Вадимович, или вот этот дубовый буфет, высокий, чуть не до потолка… А что, вполне может оказаться, что вещь ценная. Интересно, сколько можно за него выручить?..

Но тут Валерия сама оборвала свои размышления. Сколько бы все это ни стоило, все равно не хватит на то, чтобы закончить и обставить дом. Это уже совсем Другой уровень.

Раздался звонок в дверь, и Нонна Анатольевна пошла встречать гостя.

Англичанин разочаровал Валерию. Он оказался невысоким, полноватым мужчиной с начинающими редеть волосами. И лицо самое заурядное, вот только глаза внимательные и цепкие, сразу видно, что умом природа не обидела.

Зато впечатление мистера Сэмюела Уолша при взгляде на молодую жену Вадима было совершенно иным. Отправляясь в гости, Валерия, как всегда, очень тщательно отнеслась к своему внешнему виду. Она никогда не надевала тапочки, которые гостеприимные Вороновы по русской традиции предлагали гостям у порога, — Вадим каждый раз нес за ней из машины пакет с модными туфлями. Поэтому, когда Вороновы поднялись из-за стола, чтобы приветствовать гостя, Валерия предстала во всем блеске: от стройных ног, которых не скрывала короткая обтягивающая юбка, до густых волос, уложенных блестящими волнами.

— Очень приятно с вами познакомиться, — произнес англичанин. По-русски он говорил с забавным акцентом, но в целом неплохо.

— Мне тоже. — Валерия одарила его своей фирменной, слегка загадочной улыбкой.

— Я слышал о вашей свадьбе, и мне приятно поздравить вас и пожелать вам счастья. — Он церемонно взял руку Валерии и поднес к губам.

Нонна Анатольевна удалилась на кухню готовить. кофе. Гость попробовал салаты, но от горячего отказался, так как шел с делового ужина и не был голоден. Владимир Вадимович налил присутствующим коньяку и стал расспрашивать гостя, что на этот раз привело его в Петербург. Англичанин отвечал любезно и уклончиво, то и дело улыбался Валерии, как бы приглашая ее к участию в разговоре.

— Я слышал, вы провели свадебное путешествие на Мальорке, — сказал он, когда в разговоре наступила пауза.

Валерия оживилась и попросила Вадима принести альбом с фотографиями. Мистер Уолш с интересом разглядывал снимки, переводил взгляд на Валерию и делал комплименты, которые она с удовольствием принимала

Позже, в конце вечера, мистер Уолш вышел вместе с хозяйном на кухню — покурить, хотя сам не курил.

Валерия через некоторое время решила присоединиться к ним. Подходя к кухне, она услышала:

— Подумайте, мистер Воронов. Мое предложение остается в силе.

— Я уже говорил вам, мистер Уолш, и могу только повторить еще раз — эта картина не продается.

Когда на кухне появилась Валерия, разговор сразу прекратился, правда, в глазах англичанина еще были заметны досада и раздражение, но он тут же просиял своей любезной улыбкой.

Прощаясь, мистер Уолш достал из дипломата небольшой сверток.

— Миссис Воронов, — сказал он, обращаясь к Валерии. — Я был счастлив познакомиться с вами и а знак того, что я желаю вашей молодой семье счастья и благополучия, прошу принять этот подарок. — Он развернул сверток, и все увидели в прозрачной коробочке изящный бело-голубой подсвечник, — Веджвудский фарфор, — пояснил он. — Этот завод существует с восемнадцатого века.

— Какая красота. Большое спасибо, — сказала Валерия. И хотя подсвечник ей показался самым обыкновенным, она уже представила, как покажет подарок Алине Лисовской и небрежно упомянет о знакомстве с торговцем антиквариатом.