Мария Семенова - Дядя Лёша

— Я вовсе не уверен, что все…

Вадим не договорил, потому что Валерия, раздраженно махнув рукой, оборвала его:

— Не надо! Не надо песен! Все эти спортсмены одним миром мазаны. Принимали и будут принимать. Иначе откуда рекорды. Нормальному человеку вовек так не прыгнуть, или чем вы там занимаетесь. Но другие умные, а ты — дурак. Чем мы теперь будем за квартиру платить?

— Я привез двести пятьдесят, — ответил Вадим. — На следующий месяц хватит, а там Ник-Саныч обещал подать апелляцию…

— Ой! — с раздражением отмахнулась Валерия. — Ну о чем ты говоришь? Что даст эта апелляция? Даже если ему удастся убедить весь свет, что ты не виноват, задним числом тебе деньги не вернут. Конечно, твой этот Ник, как его там, тренер, будет за тебя драться кровь из носу, твой успех — это его успех, но пока суть да дело… В этом месяце заплатим, а потом что? А дом? О доме ты забыл? На отделку я хотела вагонку…

— Слушай, — вдруг глухим, каким-то незнакомым голосом, спросил он, — а ты, вот ты лично, как думаешь, я принимал допинг или нет?

— Какая разница? — пожала плечами Валерия.

— Для меня это очень важно.

— Ну… — протянула Валерия, — я как-то не думала… — Она окинула Вадима оценивающим взглядом. — Черт тебя знает. Честно говоря, я думала, что принимал. Даже не сомневалась, если хочешь знать. Но раз ты так спрашиваешь… Неужели нет? А как же ты тогда попался? Знаешь, дыма без огня не бывает. Или тебя кто-то подставил…

— Спасибо, — спокойно сказал Вадим, поднимаясь. — Можешь больше не ломать голову.

Валерия без слов равнодушно пожала плечами.

— А что касается дома, — все с тем же ледяным спокойствием продолжал Вадим, — то мне этот дом не нужен.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Если он тебе нужен, строй его сама. Я о нем больше не хочу слышать. Ты поняла меня?

Валерия снова промолчала. Вадим вдруг подумал, что жена больше вовсе не кажется ему привлекательной. Он смотрел на нее и не понимал, что вообще могло привлечь его в этой женщине. Что таинственного, загадочного он мог в ней усмотреть? А ведь усматривал что-то… А вот жадность и безразличие ко всем, кроме себя самой, не заметил.

Но самое странное, что вмиг пропала ее привлекательность, как будто ее и не было. Абстрактная красота — пожалуй, да. Холодные глаза, неприятный правильной формы рот на кукольном лице, с которого не сходит недовольное выражение. Ему больше не хотелось на нее смотреть.

Не говоря ни слова, он надел пиджак и вышел.

Валерия даже не повернула головы в его сторону.

Надо же так проколоться!

Теперь Вадим Воронов ходил по городу высоко подняв воротник. В метро вообще перестал ездить, только на машине или пешком. Ник-Саныч сдержал слово и подал апелляцию, но доказать что-либо было очень трудно. Правда, от спортивного врача тренер избавился сразу же по приезде. Оказалось, что слухи о нечистоплотности Адрианыча уже ходили, и теперь в руководстве клуба провели внутреннее расследование, и оказалось, что Воронов был далеко не первым из тех, кого врач шантажировал.

Но Вадиму было от этого не легче. Он был далек от того, чтобы мстительно радоваться чужим неприятностям, хотя Павел Адрианович, безусловно, получил по заслугам.

По крайней мере, утешало то, что и тренер и руководство клуба верили ему. Однако, пока не было никаких официальных сообщений, в глазах всего света он оставался тем, кого дисквалифицировали.

С Вадимом творилось что-то ужасное. Он не мог слышать слова «Рим», и даже от рекламы итальянской мебели у него портилось настроение. Родители пытались как-то отвлечь его, почти насильно вывезли на дачу, советовали принять приглашение их давней подруги художницы Анны Бошан и съездить в Париж. Но Вадиму не хотелось ничего. Лучше всего было бы превратиться в улитку или рака-отшельника и сидеть не вылезая из своего крошечного мирка.

И никого не видеть.

Это почти удавалось. Во всяком случае, многие из его новых знакомых, вроде Жоры Лисовского или Валентина Эдуардовича, как будто забыли о его существовании. Телефон, который, бывало, с утра до вечера надрывался от звонков, теперь молчал. А если и звонил, то спрашивали неизменно Валерию.

После той ссоры Вадим уехал к родителям и не появлялся дома три дня. Валерия не позвонила ни разу, а Вадим, вопреки всем своим установкам, ждал ее звонка. Он злился на себя, считая это слабостью. Но не мог, сколько ни пытался, стать безразличным, и молчание Валерии, которая прекрасно знала и не могла не знать, где он, изматывало его. И мысли не могло быть о том, чтобы взять и позвонить самому.

Почему-то вспомнилась Кристина и ее последний звонок… Только теперь Вадим начал понимать, каких мук стоил ей этот разговор. Но об этом лучше не вспоминать, потому что с Кристиной давно было кончено. Все потеряно. Он любит другую, и он женатый человек. Любит ли?

Вадим молча курил на кухне, смотря, как нарождающаяся новая осень стучит дождем в окно. Медленно сунул окурок в пепельницу, медленно вышел. Ему показалось, что он в квартире один, хотя мама как будто никуда не выходила.

Вадим открыл дверь гостиной и вздрогнул от неожиданности. В первый миг он подумал, что увидел привидение. Перед ним в кресле, свернувшись калачиком и накрывшись цветастым пледом, спала девушка. «Кристина!» — чуть не закричал он, но во время сдержался, сообразив, что это всего лишь мама.

Вадим тихонько прикрыл дверь и вышел в коридор. Он был готов смеяться над собой, если бы только мог. Но сейчас ему было совсем не смешно. Потрясение было таким сильным, что он, вопреки самому себе, вдруг ВСПОМНИЛ все. Как Кей, которого когда-то заколдовала Снежная Королева.

Вадим вышел в коридор, медленно, не спеша, надел ботинки, снял с вешалки куртку: погода была солнечная, но дул холодный ветер.

Он открыл машину и сел за руль. Мелькнули Университетская набережная, Дворцовый мост. Гороховая, Загородный, приближалась неуклюжая махина Московских ворот, а Вадим все еще не знал, что он собирается делать. Он знал, куда едет, но зачем? Стоит ли? Не лучше ли повернуть назад?

Но вот впереди круглое здание СКК, направо, мимо «Электроники», разворот, снова направо. Руки помнили, автопилот не подводил, Вадим хлопнул дверцей и подошел к знакомой пятиэтажке. Поднялся на четвертый этаж, подошел к двери. На момент замер. Поднес руку к звонку, опустил, снова поднял.

Открылась дверь соседней квартиры, откуда выглянула невысокая полная старушка и внимательно посмотрела на Вадима. Под ее бдительным оком Вадим решительно нажал кнопку, не желая выглядеть странно и даже подозрительно.

Оба (и он, и внимательная старушка) отчетливо услышали, как внутри квартиры раздался громкий звонок. Вадим замер, ожидая, что сейчас послышатся легкие торопливые шаги, однако квартира ответила молчанием. Он сделал еще одну попытку, а затем еще.