Марина Серова - Дважды убитый

Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я открыла глаза. Точно муха, которая уже впала в кому зимовки, с наступлением неожиданного октябрьского тепла бьется, не понимая, что ей делать: продолжить сон или вернуться к жизненной суете, я несколько минут лежала в недоумении, возвратившись из блаженного бесчувствия к ощущению накатывающей боли. Плечо тупо ныло — действие анестезии кончилось. Но стало еще хуже, когда боль усилилась периодической пульсацией. Казалось, рука превратилась в воспаленную десну, из глубин которой зубной нерв, обнаженный кариесом и взбудораженный простудой, зло содрогался, толчками поднимая все новые витки боли. В доме тишина. Легкий ветерок скользит по стенам комнаты кружащимися и разбегающимися тенями от веток. Я тяжело встала, внезапная волна головокружения заставила меня зажмуриться. Избавившись от тошнотворного привкуса во рту, я взяла будильник и, не зажигая электричества, подошла к окну. Свет фонаря тронул циферблат: четыре утра. Значит, я спала не более двух часов. Я снова легла, не находя руке места, перевернулась на живот, щека впечаталась в подушку. В моем сознании всплыла картина жестокой схватки. Ну и саданул же меня Пузырь! Я опустила веки. Нет, Грачева, очевидно, не знает всего, что было известно Зайцеву, иначе она разделила бы его участь, для этого можно выбрать как пистолет с глушителем, так и мину. Размещают ее в подъезде, и порядок…

Но она кого-то или чего-то боится, возможно, ей даже угрожают, значит, она владеет некоей важной информацией, но тогда каким образом ей удается оставаться живой и невредимой? Или Грачева уже ходит по краю пропасти и потому обратилась ко мне.

Надо бы понаблюдать за ней, где работает, чем занимается, с кем встречается? Вот уж извращенная забава — следить за своей клиенткой.

Светка завтра идет в агентство, а мне бы не мешало отлежаться денек, а уж потом я приложу все усилия, чтобы вывести эту фифу на чистую воду. Насчет ребят можно сказать определенно, что занимаются они нелегальщиной. А что, если Венедиктова к стенке припереть, инкриминируя ему сокрытие налогов, блефануть, что, мол, знаю, чем он промышляет, и за молчание предложить ему выложить все мне, как частному лицу? В любом случае нужны доказательства его «криминала», а потому еще один обыск, но уже в агентстве, не помешает. Хотя было бы разумнее не торопить события, надеюсь, с помощью Светки мне удастся расширить объем информации.

Интересно, что там у меня в квартире? Не иначе как сидят орлы из банды Горюнова, а значит, пути туда отрезаны. Так некстати…

Ужасно хотелось пить, я поднялась и, осторожно ступая, вышла из комнаты. Дверь в спальню была открыта, и оттуда доносилось тяжелое дыхание спящего мужчины. Выпив воды, я вернулась в гостиную и провалялась без сна еще часа два, непрестанно размышляя о Грачевой, Венедиктове, Горюнове, Камале и т. д. Эти мысли немного отвлекли меня от ноющего плеча…

Выплыв на миг из забытья, я услышала доносящиеся из кухни грохот посуды, шум льющейся воды и негромкие голоса. Уже совсем рассвело, часов шесть, наверное. Светка и Андрей о чем-то вполголоса разговаривали. Тема вчерашнего моего неожиданного появления, очевидно, играла в этом утреннем диалоге не последнюю скрипку. Может, встать, принять участие в завтраке? Или лучше пока оставаться в постели? «Пусть насладятся последними совместными минутами», — подумала я. Сейчас Андрей уйдет, я встану, и мы со Светкой обо всем потолкуем. Уповая на ее благоразумие, я полагала, что Андрею она и словом не обмолвилась о предстоящей операции.

Примерно через полчаса, чмокнув Светку на прощание, счастливый и озадаченный любовник испарился. Как только дверь за ним захлопнулась, я встала и, преодолевая сопротивление своего обмякшего тела, подошла к окну. В это мгновение Андрей как раз садился за руль красного «Рено» — значит, это его машина привлекла вчера мое внимание. Сто лет, по словам Светки, не появлялся, а тут решил явить свое новое роскошное приобретение.

Дверь легонько шелохнулась, затем бесшумно открылась. На пороге стояла Светка, облаченная в свое сине-розовое кимоно.

— Доброе утро, Тань, ты встала? Как рука? Ну, просто жуть, как я вчера перепугалась. Я тебя не стала ни о чем спрашивать — не было подходящего момента, а вообще, что случилось-то? — Все это Светка выплюнула на одном дыхании.

— Не волнуйся, все идет по плану. Только вот не знаю, что дома творится. Будешь проезжать мимо, посмотри, не крутятся ли там подозрительные типы. Особенно обрати внимание на серый «БМВ».

— О чем речь, конечно, посмотрю. А ты, если хочешь, можешь идти завтракать.

— В такую рань мне кусок в горло не лезет. Я вот что хотела спросить, ты перед агентством домой заедешь?

— Нет, я сразу после приема туда поеду, так что марафет перед работой наводить придется.

— Только мне не забудь показаться, я оценю.

В глазах Светки вспыхнуло восхищение по поводу того, что боль в плече не мешает мне настроиться на жизнерадостный лад.

— О’кей. Покажусь во всей красе и агентство обследую. — На этот раз в ее взгляде блеснул веселый заговорщический огонек. — Только вот, Тань, не слишком ли дорогой ценой тебе деньги достаются? За тобой что, целый эскадрон гоняется?

— Не о чем беспокоиться. Помоги мне немного, и сама увидишь, все будет хорошо, я тебе обещаю.

Стоя в дверях, Светка с наслаждением потянулась.

— Пойду вздремну еще часок.

Аппетитно зевнув, она удалилась.

Светка решила выудить из своего весьма изысканного и дорогостоящего гардероба наиболее подходящий к случаю прикид. Она работала в одной из государственных контор, расположенных напротив цирка, и, идя навстречу тем, кто не горел желанием проходить чиновничью канитель, на свой страх и риск оформляла сделки, понуждая заинтересованные стороны по возможности чаще и радикальнее прибегать к арсеналу взаимных услуг, дабы эти самые заинтересованные стороны не скупились на комиссионные. Особого вреда это никому не причиняло, даже, напротив, в некоторых случаях ускорение процедуры экономило посетителям если не деньги, то нервы и время.

Перед уходом на работу Светка зашла ко мне в облике женщины-вамп, правда, слегка приглушенном, так как мужская половина персонала и клиентуры могла бы весьма неадекватно среагировать на появление этакой обольстительной фемины. Продуманный и деликатно наложенный макияж с соблюдением всех нюансов относительно выгодных пропорций лица, зачесанные и аккуратно собранные в пучок волосы, подчеркнутая карандашом чувственность вишневых губ, смелый блестящий взор, которому, как написано на упаковке импортной туши, несколько быстрых и нежных туше должны придать загадочную густоту и интенсивность, не говоря уже о бирюзовой блузке и длинной, с боковым запахом юбке, открывающей щиколотки и затянутые в сумасшедшие мультиремешковые, на греческий лад сандалии, — все это было призвано как громом поразить даже работающих не один год в рекламном бизнесе профессионалов. От радости и неожиданности я присвистнула.